Помню ту первую тоску и ощущение приближающихся непростых времён. Зачем нужно свободное время по вечерам, когда не с кем тусоваться? В конце концов, разве не для этого нам даны молодые годы? В ту осень мы бесшабашно убивали время долгими вечерами и провожали насмешливыми взглядами припозднившихся девушек, возвращавшихся после тяжёлых офисных будней. Мы сидели в коридоре с бутылками пива и по-прежнему дымили.

Подруги, например, с полным правом отмечают 1 сентября – праздник пенсионеров, праздник непослушания, сбрасывания оков. Поэт бы сказал: их настигла осень жизни. Прекрасная пора, прощальная краса и пышное природы увядание. Сброшена золотистая звонкая пустая шелуха молодости, оседает взболтанная житейская муть, а кое-где даже проступает мудрая дистиллированная прозрачность. Нина празднует двойную свободу: вслед за пенсионным удостоверением получила свидетельство о разводе.

Валко переставляя тумбообразные ноги, молодка с поразительной лёгкостью катила старенький велосипед, держа его одной рукой посреди руля. На багажнике находилась корзина из ивовых прутьев, сверху прикрытая серым мужским плащом с приставшими к нему серебристыми рыбьими чешуйками. По левую руку от женщины шла девочка лет пяти в красном коротком платьице в белый горошек. Она всё время шмыгала носом, то и дело переходила на бег, чтобы не отстать.

Неделя пролетела, словно её и не было. Наелись мы за эту неделю и брюквы, и моркови, и капусты. У меня тогда сами собой родились стихи – под Маяковского решил закосить: «Я волком бы выгрыз брюкватизм! К турнепсу тоже почтения нету! К любым чертям с матерями катись любая морковка. И эта!» После рабочей субботы молодым ребятам захотелось большой и чистой любви. А в соседней деревне как раз вечером танцы!

В наливайке «Садко» – очень громкая музыка, поэтому посетители не разговаривают, а орут. Зальчик узкий, как коридор, с липким полом. Столов нет. Пьют, подпирая стенки. У барной стойки – толпа. Сгорбленный старичок цыганит мелочь. «Отвянь, хвост!» – толкают его. Какой-то верзила, склонившись над стойкой, требует ещё. «Тебе на сегодня хватит!» – кричит ему барменша. Верзила, поскуливая, опускается на пол. С улицы заходит другой бугай, вопит верзиле: «Андрюху не видел?..»

Провожаю парня. Уже у дверей прошу:
– Денис, если не затруднит, посмотрите почтовый ящик? Газеты должны прийти. А то я босая.
Он сбегал и принёс газеты.
– Ну, это уже жестоко, это контрольный выстрел в голову! – воскликнул Денис. – Так не бывает! Вы реально существуете?

Пришли мы на станцию, с которой состав шёл до нужного им вокзала, туда и я держала путь. Показала рукой на платформу. Женщина поблагодарила и попросила дочку: «Скажи тёте спасибо». Та сказала. Причём обе говорили на приличном русском. Женщина радостно поведала, что едут они на Горный Алтай, в свою деревню, и уже скоро будут дома. Пригласила меня в гости! Знаете, почему-то мне стало так приятно. Я когда-то давно путешествовала по Алтаю и полюбила те места.

Насколько это правда, судить не могу. Все смотрели «Побег из Шоушенка». У нас принцип тот же – виновных на зоне не бывает, у всех своя история. Но байки охотничьи рассказывал правдоподобно. Занималась контора в основном тем, что печатала всякие бланки, повестки и извещения. И основными клиентами были – угадайте с трёх раз… различные правовые структуры, суды, милиция, прокуратура и так далее. Всё в природе связано и порой теснее, чем мы думаем.

Вообще весной в национальных парках появилось много детёнышей, и шли сражения за самок. Как же интеллигентно дрались жирафы за своих дам! И очень растрогала самка гепарда с четырьмя малышами. Шикарнее кошки я не видела. Мы попытались подъехать ближе, но охрана парка остановила машины. Наш водитель крикнул, что у него русские, и тогда нам разрешили подъехать очень близко к «кискам».

Сидя за рабочим столом в пункте выдачи заказов «Озона», иногда я чувствую себя председателем приёмной комиссии или даже врачом в поликлинике. Клиенты-пациенты-абитуриенты то смешат меня, то удивляют, иногда пугают. Система «Озона» постоянно модернизируется и преподносит сюрпризы. Несколько месяцев назад после сканирования штрихкода клиента голос из компьютера стал объявлять с тревожными нотками: «Особые условия выдачи!»

Сначала обратилась к двум девушкам в босоножках и с красивыми сумочками. Логика простая: в босоножках всегда рискуешь получить проблему, что со мной и случилось. Разумная женщина на такой случай держит в сумочке лейкопластырь. И пожалуйста – одна из девушек дала мне его! У неё было два, один она оставила себе. Но и одному пластырю я обрадовалась.

Недавно садились с дочкой в такси, я поздоровалась с водителем, а она – нет. Таксист, дядька лет пятидесяти, рассуждает: «Давно замечаю, что современные дети вообще не здороваются. Не учат их родители, что ли? Сами-то взрослые на «здрасьте» не скупятся. Вот когда я был ребёнком, мы всегда…» – и так далее в том же духе. Но я же поздоровалась! Разве этого недостаточно? Ребёнок – приложение ко мне, он ни с кем не контактирует. Зачем ему здороваться?