Здравствуйте! Я постоянная читательница вашей замечательной газеты и часто ловлю себя на мысли, что та или иная история будто обо мне, о том, что было в моей жизни. Недавно задела за живое заметка Виктора Володина «Напишите объяснительную по поводу своего хамского поведения» (№34) о кассирше, не пожелавшей продать семейной паре билеты в купе на нижние места. Хочу поведать свою историю на ту же тему.

Второй раз тюремная тема коснулась меня года два назад. Я получила в социальной сети сообщение в повелительном наклонении от некого Александра Савельева: «Зайди ко мне на страницу, там фотографии Головы».

И было у нас одно предприятие «М», на котором никто не хотел проходить практику, потому что никто оттуда с хорошей характеристикой не возвращался. Меня решили отправить на «М», так как по складу характера я очень спокойная. Помните, в фильме «Марья-искусница» главная героиня произносит фразу: «Что воля… Что неволя… Всё равно»? Это про меня. Я по пустякам никогда не нервничаю, во время стресса аппетит не пропадает, а настроение начальника меня мало волнует.

Как-то раз мы с Ниной поехали вместе на базар. Разговорились, и она мне пожаловалась, что Николай совсем сбрендил. Утром, уходя на работу, приказывает: «Заправь кровать!» В выходные дни и подавно никакого покоя нет от этого бзика. Только проснулись, надо завтрак готовить, ребёнка кормить, а он: «Заправь кровать!»

Здравствуйте, «Моя Семья»! Много лет я ваш преданный читатель. Никогда не думала, что буду вам писать, ведь особыми талантами не обладаю. Но мы все – одна семья простых людей, которым редакция любимой газеты помогает вот так запросто общаться и делиться наболевшим. На протяжении долгого времени я формулировала мысли для искового заявления в суд, а теперь, если не смогу выговориться, боюсь, не выдержу.

Женщина билась за сына, делала всё возможное и невозможное. Андрей попадался на воровстве, мать «отмазывала» его от тюрьмы. Если у парня заканчивались деньги, не на что было купить дурь, вот-вот должна была начаться ломка, Валентина Степановна совала в его потную руку вожделенные купюры:
– Купи, только не мучайся!

Через два месяца удалось связаться со всеми. Тяжелее всех пришлось действительно со Шварцами, которых к тому же угораздило дать дочери самое распространённое в мире женское имя Анна. В любое время дня и ночи взрослые дети в пяти разных странах тянули своих родителей к компьютерам и показывали фотографии: «Вот, ещё одна Аня Шварц с родителями. Смотри, не они?»

В пятницу она приболела и не пошла в школу, о чём я телефонным звонком сообщила учителю. А вчера учитель позвонила мне и попросила прийти в школу для беседы. Я была в недоумении: как правило, проблемы поведенческого характера идут от старшего сына, с успеваемостью у дочери тоже всё в порядке. Что же произошло?

Как-то вечером во время прогулки решили себя побаловать и купили тирамису (сырный десерт. – Ред.), четвертинку арбуза и осьминожку. Вот только в суете забыли купить пакет, и мужу пришлось вернуться в магазин. А я, разложив наши покупки на скамейке, уселась смотреть, как солнце садится в океан. Мне было несказанно хорошо!

Я не знаю, что это – мой комплекс или издержки хорошего воспитания. Каждый раз, обращаясь к кому-то с просьбой, я испытываю чувство неловкости за то, что отвлекаю. В школе я была из тех подростков, которые проезжали лишнюю остановку, потому что стеснялись спросить впереди стоящего человека: «Вы выходите?»

Дело в том, что Вася – очень большой и очень строгий начальник. В год без малого, окончив на горшке высшую партийную школу, он стал начальником, где-то на уровне секретаря райкома (извините, что оперирую советскими реалиями: я все-таки «сделан в СССР»). В год Вася явно дорос до кресла секретаря областного комитета партии.

Два года назад мы переехали в новый дом, ранее такую грязь я видела только в доме сестры. Я тогда ещё часто над ней подшучивала: мол, надо же было выбрать именно такой дом! Но не прошло и двух лет, как сама оказалась среди точно такой же грязи.