Что удивительно, и мама, и дочка на вид – славянской внешности, выглядели абсолютно по-светски. Приятная ухоженная женщина, деточка – обычный подросток, одетый в типичные шмотки, с фенечками на шее, чёрным лаком на ногтях. Ни намёка на религиозность. При чём здесь намаз, которому собралась предаться девица, я так и не поняла. Единственное объяснение: это обычный подростковый бунт абсолютно избалованного ребёнка.

Сначала она подолгу стояла в палисаднике, ни с кем не здоровалась, думала о чём-то очень своём, а потом шла домой. В её окнах никогда не зажигается свет. Либо они зашторены наглухо, либо она не пользуется электричеством. Потом у неё появился недвусмысленный землисто-зелёный цвет лица. Стоит в палисаднике, смотрит вдаль, будто прощается с этим миром.

ВИА «На марше» состоял из четырёх звёзд нашей школы. Назову только их прозвища, чтобы не отягощать текст. Термоядерные были ребята. Струнодёр, Каюк, Бельмо и Крыса. Про каждого из них можно написать по семнадцать романов. Все они потом безнадёжно спились, но свою юношескую миссию выполнили безукоризненно. Все они навечно засели где-то глубоко в гипертонических предсердиях моих одноклассниц-пенсионерок.

Мы с Олькой на грани обморока, но уже шагнули на сцену и что-то играем. Краем глаза вижу, что Турутина, меняя наряд за кулисами, не нашла в темноте верх от платья и выбегает на сцену в юбке и лифчике, прикрывая грудь какой-то кофтой. По залу проносится смешок, но Олька, красная от смущения, героически продолжает сцену.

А ещё нам запретили выходить за пределы отеля и установили отбой в 21.00. С этого часа отдыхающим было предписано возвращаться в свои номера и вести себя тихо. Вдобавок администрация сообщила: вы, русские и немцы, ребята ненадёжные и горячие, не то что британцы. Вот они молодцы, дисциплинированные, а за вами нужен глаз да глаз. Недоглядишь – притащите спиртное в отель.

Выхожу вперёд, следом за мной Женька. Подкрадываемся с двух сторон, и – опа! – вырываем бутылки, я слева, а он справа. Я успела, а в правую мужичок вцепился мёртвой хваткой, поэтому Женька разжал ладони и быстро ретировался. Мужик развернулся и шагнул ко мне. Участие в соревнованиях по бегу очень пригодилось, и, с места взяв старт, я рванула вниз по дороге, сжимая в руках бутылку. Господи, давно я так не бегала!

Если вы читали рассказы О. Генри о маленьких продавщицах – одна из них перед вами. Это Оля. Разновидность миниатюрных блондиночек, у которых краски на глазах больше, чем самих глазок, – им это даже идёт. Как Орнелла Мути: во взгляде гроза и нежность, мужики сходят с ума. Но смой макияж – и тушите свет. Покупательницы старше узнают Олю:
– Вы – и здесь?! – в голосе ужас. Подразумевается: такой бриллиант – и в такой дыре.

Мы быстро договорились со свекровью, что с Алиной на спектакль пойдёт она. В пятницу я рванула в Большой театр переоформлять билет с одной бабушки на другую. Думала, это пустяковое дело – сейчас тётушка в кассе поменяет в документах данные, и всё. Какая же я наивная! Пришла в кассы, расположенные в главном здании Большого театра.

Естественно, когда и у него, и у меня начали складываться новые отношения, эта дружба сошла на нет. Лишь изредка созванивались и переписывались. Когда моя мама заболела, он пришёл её навестить – они были очень дружны. Потом мы встретились ещё раз – он хотел, чтобы я показала её могилу. С тех пор прошло несколько лет, больше мы не виделись и не общались, даже с праздниками перестали поздравлять друг друга.

Ну, мы разошлись по кабинетам, я даже дверь не закрыла, потому что очень жарко и душно. Дождались отбоя тревоги, пошла в зал приёма документов узнать, что это такое было. А там коллеги сидят возмущённые и взвинченные, говорят, что их уже всех расстреляли. Как расстреляли?

По определённым признакам я понимала, что люди шли не в гости, а домой, усталые, с работы, с сумками, наполненными продуктами. Имея теоретическое представление о густонаселённости азиатских стран, я успокаивала себя объяснением, что азиаты привыкли жить в тесноте. Но не до такой же степени! По расположению квартир я знала, что это двушка, но, даже если бы наши азиаты укладывались друг на друга слоями, как торт наполеон...

И вот поехала в театр. В тот день давали «Весёлую вдову» Франца Легара. Но, как только я вышла из метро «Пушкинская», меня сразу стали спрашивать, нет ли лишнего билетика на Венскую оперетту. Я, конечно, огорчилась, потому что поняла – наверное, приехала впустую. Но решила всё же попытать счастья и всё равно пошла к театру. У входа стояло много народу, для соблюдения порядка была даже привлечена конная милиция.