На днях профессору Штангенциркулю привели на практику студенточку Олю Шилову – девушку привлекательную, смазливую, отчего наш уже не юный – пятидесятитрёхлетний – доктор вдруг горячо взбодрился. Спрятал подальше свои очки и даже портрет жены Лилианы Карповны со стола убрал. Нет, он вовсе не помышлял ничего такого, являясь серьёзным мужем. Просто убрал, и всё.

В итоге от длительной дороги и постоянного купания у меня сильно разболелась спина и болит до сих пор, хотя я уже неделю как дома. Что мне понравилось на Чанге – там в воде нас не кусал планктон. Песчаные блохи тоже не были замечены. Может, они и присутствовали и даже кусались, но особой реакции организма не было. На комаров была, а на блох нет.

У меня глаза по пять копеек: вроде не праздник, не день рождения, ничего такого. С Пасхой вроде бы цветами не поздравляют. Дражайшие ученички смотрят на меня, мило улыбаясь, и мою ошалелую физиономию воспринимают абсолютно как должное. Пока я стояла с открытым от удивления ртом, тут и второй звонок прозвенел, а дежурный уже у парты стоит столбиком, новости докладывает.

Жили некогда в этом селе муж, жена и, как ни странно, козёл. Поскольку детей у пары не было, рогатый жил в семье как сын. То есть привилегированно. Как-то муж привёз с базара малыша, принятого им за козу. Ну что взять с Потапыча, которого в селе держали за чудака! Оказалось, это совсем не коза, а наоборот. Но супруг всячески защищал своего друга козла, который был на правах кормильца: селяне частенько водили к бородатому жениху своих коз-невест. А за это положено молочко или сальце.

Помните, как всего несколько лет назад стали очень популярными расхожие лозунги из серии «Можем повторить»? Они обычно сопровождались картинками в цветах георгиевской ленточки, фотографиями взятия рейхстага или прочих победных военных снимков той поры. Когда кто-нибудь публиковал такое, в соцсетях начинался шквал негодования определённой категории читателей.

Утром я с трудом подняла невыспавшуюся дочь и отправила в школу. А сама поехала в полицию и написала заявление. Вечером хотела лечь в постель пораньше. Дочка тоже начала клевать носом. И снова-здорово – наверху грохот, визг, крик! Я решила подняться и попросить вести себя потише, потому что мы почти ночь из-за них не спали.

Я вообще-то учеников младших классов не беру, но Саше отказать не могла, согласилась. Однако эта история заглохла, так толком и не начавшись. Саша потом сказал, что у сестрёнки по английскому трояк и всех это устраивает. Я ответила, что это неправильная постановка вопроса, потому что оценка «три» в начальных классах – сигнал нехороший, ведь двоек там просто не ставят. Но, в конце концов, это не моё дело.

За улочкой начинается сосняк, в котором по осени всегда можно набрать маслят. Потом – дача убиенного в 90-х авторитета, и вот они, легендарные оранжевые обрывы, где сверху леденящий сквозняк, а внизу вскипают в камнях буруны свинцовых неприветливых волн. Рискуя потерять равновесие, подолгу стою на самом краешке.

...И, знаете, я получила много дельных советов, за что знакомым большое спасибо. Я, собственно, потому и обратилась к ним, что не имею собственного опыта дальше котлет, яиц и вермишели быстрого приготовления. Но сначала несколько предложений отвергла – исходя из сугубо личных пристрастий. Отвергла овсянку быстрого приготовления. Потому как после неё я через полчаса голодная. Отвергла фрукты, особенно яблоки.

...Вот Анечка. В ней всего много – роста, красоты, мозгов. Когда-то она в ответ на моё недоумение: «Аня, ну какой вам «автомат», у вас тут тройка стоит», – не моргнув глазом выпалила: «Ничего не знаю, я её туда не ставила». Аня почти отличница, но при этом никакого пиетета к преподавателям не испытывала. Остра на язык со всеми, невзирая на звания и регалии. Сейчас она офицер полиции.

Тёща начала разговор с того, что спросила: любит ли он её дочь. Парень ответил, что удивлён таким вопросом. Тёща заявила, что стала сомневаться в его чувствах, но в данный момент её больше волнует то, что произошедшая мелкая размолвка ставит под угрозу их семейное счастье. Поэтому она позволила себе вмешаться и просит его как мужчину быть великодушным и взять примирение в свои руки.

В это время на полу с конструктором лего возился наш четырёхлетний внук. Не отвлекаясь от возведения крепости, в тон деду Рома допел: «Сигарета тлеет две минуты…» Сказать, что дед был в ступоре и восхищении, – ничего не сказать. Но из кухни уже вышла бабушка, которая тоже услышала «выступление» старого да малого, и оно не вызвало у неё восторга. Дед чуть сконфузился, но потом с гордостью произнёс: «А что? Моя школа!»