Одно из отделений Сбербанка. Очередь была не то чтобы громадная, но с полчаса подождать пришлось. Зашла по своему талону, объяснила ситуацию, дама-операционистка сказала, что с этим нужно обращаться в другое окно, и сделала туда перевод. На всё ушло секунд тридцать, не больше. Недели через три я снова сидела в том же отделении банка, уютно устроившись на диванчике, и ждала своей очереди.

Про эти пончики у меня есть только одна хорошая новость: они маленькие. Раньше они были большими. Раньше всё было большим, а у меня поворачивалась шея, но это для слабаков. В этом году пончики из «Роладина» стали ощутимо меньше, хотя теперь их четырнадцать видов, а было двенадцать. Но приходить туда надо с утра, точнее, не надо совсем. Ещё эти пончики очень дорого стоят.

А рассказать хочу о работниках ветеринарной клиники, что на Комсомольской улице. Раньше я обращалась в другую, но там, как бы сказать помягче, нет души. Здесь же любых животных встречают с любовью, милосердием и заботой. В клинике всегда чисто и уютно, внимательные доктора, сестрички и санитарочка. Если ваш питомец на приёме неожиданно справил нужду или его стошнило, персонал клиники обязательно поможет, и никто не будет смотреть на вас с презрением или отвращением.

Если посмотреть объективно, у меня в жизни всё хорошо. Я самостоятельно поступила в столичный институт на бюджетное отделение, с 17 лет начала подрабатывать, потом нашла постоянную работу. Снимала комнату, купила квартиру в ипотеку, вышла замуж. Путешествую, не пью и не курю. Но мой брат всё равно для мамы – эталон. Он всегда лучше и умнее, ведь у него, видите ли, в первом и третьем классах были похвальные листы.

Мужчина и женщина продолжали беседовать, а ребёнок вдруг пропал из поля зрения. На улице темно, электропоезд почти пуст – идеальная ситуация для похищения! Да, в каждом вагоне установлено по восемь камер наблюдения, но они же не погонятся за злодеем. Приподнявшись и обернувшись, я посмотрел через дверное стекло в тамбур – а там ребёнок пламенем зажигалки поджаривает створку автоматической двери!

Я опаздываю, но старик меня заворожил… Дорога каждая секунда, но я уже знаю, что он живёт неподалёку и каждое утро в любую погоду прогуливается вдоль Зимней канавки… И в январе 1942 года было точь-в-точь такое снежное утро, и он двенадцатилетним мальчишкой бежал домой, удачно отоварив продовольственные карточки. Отец на фронте, мама на заводе, в холодной квартире на Мойке больная бабушка.

Да ведь он прав, ей-богу! Так и есть. Ну кто вообще замечает людей, которые ничем не раздражают? Они просто сливаются с общей массой. Их работа тоже становится незаметна и как бы не нужна. Получается, по нынешним законам, чтобы тебя заметили, нужен скандал, чёрный пиар, прямо как в телевизоре на ток-шоу. Нет человека – нет проблем, есть такое циничное высказывание. Но, выходит, верно и обратное: нет проблем – нет человека.

Сколько ненависти, сколько мата и гадких слов вливалось в мои уши по утрам! Говорила в основном мать семейства. Как она поливала мужа за вчерашнюю выпивку, какими словами! Я и не подозревала, что такие слова можно произносить не в состоянии аффекта. А ещё, оказывается, если 14-летняя дочь не желает есть жареную картошку (на завтрак!), её запросто можно назвать женщиной с пониженной социальной ответственностью и развивать эту тему минут пятнадцать.

Однажды Ирина опять явилась к нам с запахом спиртного, плакала, жаловалась на отца, попросила в долг. Мы с мужем посоветовались и решили денег не давать, так как она не внушала доверия. Сказали, что сами сейчас в затруднительном положении. Тогда Ирина попросила разрешения оставить у нас Димочку на пару дней, а ей якобы нужно съездить к дальней родне, там обещали помочь.

Пригласили меня в Сочи ради одного мероприятия. Группе участников фестиваля, примерно семидесяти человекам из разных стран, полагалось приехать в Российский международный олимпийский университет и пообщаться с российскими преподавателями. Так сказать, живое непринуждённое общение. Общение – это прекрасно, но главное, что до захода солнца мы должны были стройными рядами выйти на крышу.

Мой остроумный муж уже начал возвращать долг соседушке: взял напрокат инструмент, который гремит так, что содрогается весь дом, и теперь устраняет наши недоделки в установленные законом часы. Хотя раньше мы всегда старались делать ремонт как можно тише. Я ещё всем другим соседям скажу, что если и они станут шуметь, ни за какие коврижки не сдам их полиции и этой «волшебной» соседке.

Вернулись домой. На следующий день мы с мужем и детьми начали наряжать ёлку, тоже искусственную, повесили игрушки, гирлянду. Муж ушёл в магазин, а дети крутились у дерева. Семилетний сын попросил зажечь бенгальский огонь. Я зажгла и вышла на кухню – а он подошёл к ёлке, и та моментально вспыхнула. Сын испугался, спрятался, а маленькая дочь, крича, прибежала ко мне на кухню. Когда я бросилась в комнату, там уже полыхали шторы, рядом стоял работавший телевизор.