Прочитав заметку «Жестокие и непонятливые люди» (№23), я сама как бы побывала на месте её автора З.Ф. Подопрёновой. Жалко мне стало пожилую женщину с внуком – из-за ошибки кассира они остались без билетов на поезд, и бессердечные проводники чуть не высадили их на ближайшей станции. Спасибо соседям-пассажирам, помогли собрать деньги на новые билеты. Моя история не такая драматичная, но тоже о равнодушии и наплевательском отношении к людям.

В последний раз, уезжая, Витёк даже хотел символически обменяться с Серхэем ремнями – отдать свой, купленный на ранчо в Техасе, в обмен на Серхэев – старенький, из дешёвого кожзаменителя. Витёк так хотел из лучших побуждений, но всегда спокойный Серхэй вдруг взорвался и наговорил ему всяких обидных грубостей. Серхэй кричал, что мы зажрались в своих столицах, что он для нас просто диковинный зверёк, пьющий чай из литровой банки на протекающей веранде, подмывающийся ледяной водой над унитазом, читающий заплесневелые книги под готовым обрушиться потолком.

Честное слово, складывается впечатление – и, думаю, не у меня одной, – что большая часть нашего общества принимает участие в глупой, ненужной и к тому же опасной постановке под названием «Собаки – наше всё». Но игра явно затянулась, а люди, которые носятся со своими питомцами, словно не вполне адекватны. Такое чувство, что с этим своим, мягко говоря, нежным отношением к четвероногим тварям народ целенаправленно уходит от других, более острых проблем.

«Фелиция» давно уже шла в открытом море, где-то далеко осталась Кабардинка, ушли за горизонт и сизые Новороссийские горы, только вода и воздух окружали яхту со всех сторон. Первые восторги и страсти от роскоши лодки улеглись, но веселье шло полным ходом. Папы и мамы с детским восторгом по очереди прыгали за борт и, ухватившись за брошенный в воду конец троса, неслись за яхтой, рассекая волны в сверкающих на солнце солёных брызгах.

Мы думали, это из-за стариков – живут в доме одни пенсионеры и в силу возраста и неграмотности не могут добиться ремонта и благоустройства от жилищно-коммунального отдела. Ан нет, молодёжи много, просто никому ничего не нужно. Вот просто ни-че-го! Встанут кучкой у подъезда, погорюют: ах, алкаши сволочи, всё загадили, ах, в ЖКО гады, ничего делать не хотят. И разойдутся.

Сколько разговоров было об этой девушке! Все уши матери (моей тётке) прожужжал о том, какое это небесное создание. Короче, влюбился мальчик. Назначили дату смотрин. Ну, смотрины –это громко сказано, просто всем нам уж очень захотелось познакомиться с «самой лучшей девушкой на свете». Ничего не могу сказать, внешне девочка действительно ангелочек: глазки, губки, локоны. Манерность, правда, зашкаливала, но возможно, подумали мы, это от волнения.

Сколько приятнейших мгновений подарил мне в детстве бабушкин сундучок! Как описать тот восторженный трепет, который охватывал меня, когда я прикасалась робеющими пальцами к узким замшевым перчаткам, которые когда-то принадлежали бабушкиной маме – моей прабабке? Перчатки были длинными, до локтя, и застегивались на крошечную, обтянутую шёлком пуговку.

Весной и летом на даче очень много работы, и у нас с друзьями принято собираться вместе: днём помогаем друг другу, а вечером, как положено, заслуженный отдых и шашлыки. Но почему-то в этот раз нам всем захотелось щей из щавеля, ну вот надоели шашлыки. И мы, три подруги детства, отправились на кухню готовить данное блюдо. И началось…

Дело в том, что близкие друзья, Саша, Гена и Славик, прочитали мой новый рассказ «Основной инстинкт» («Моя Семья», №22) и возопили: «А с нами ты советовался, когда писал? Мы ведь тоже служили и тоже жрали!» В общем, решено было устроить банный день обжорных воспоминаний. Абонировали мы отдельную кабинку в воскресенье с утра пораньше, напарились, напрыгались в купель, заказали фирменных шашлычков, селёдочки, свежайшего живого пивка…

У нас в доме есть неблагополучные соседи, несколько семей. Некоторые нигде официально не работают, источники доходов неизвестны, да они меня, честно говоря, и не интересуют. Так вот, с наступлением тёплых майских деньков эти соседи переехали во двор. Днём сидят там с детьми, пьют чай, красятся, делают маникюр и так далее, а вечером устраивают праздник. Ежедневно – водка, пиво, громкая музыка, детский плач, они же, дети-то, спать хотят. А родители расслабляются. Я не завидую их веселью – у меня много друзей, есть с кем отметить, но, по-моему, праздник только тогда в радость, когда случается редко. Да и какое удовольствие в том, чтобы упиться и поорать?

В зале для приёма пищи мы сидели по четыре человека за столом. И масло нам давали почему-то не порционное, а кусок, который предстояло разрезать. Каждому из нас по очереди вменялось в обязанности делить сливочное масло. Мой друг Вовик признался, что когда приехал на самые первые каникулы, тощим, с запавшими щеками, то первым же делом взял со стола маслёнку, разделил масло на четыре части, и его мама заплакала.

Здравствуйте, дорогая «Моя Семья»! Часто в газете публикуются письма о мужчинах-аферистах, приживалах, халявщиках и прочих недобросовестных типах. Из-за них страдают доверчивые женщины, дети не получают причитающиеся алименты. Но я не видела, чтобы писали о таких же представительницах слабого пола. Вот об одной такой женщине и будет моё письмо. Имена я изменила.