Господа идиоты, если вам весело, совсем необязательно, что вместе с вами должен веселиться весь мир! Вы даже не подозреваете, насколько нелепо выглядите с вашими «смефуёчками». Вам, наверное, и в голову не приходит, что своим поведением вы отнюдь не располагаете к себе людей, а, напротив, отталкиваете их.

Однажды моей маме на день учителя дети-шестиклассники подарили огромную, в половину её роста, напольную керамическую собаку-копилку. Псина была дворовой породы, с висячими ушами, довольно грубовато выполненная, к тому же очень тяжёлая – даже не знаю, как маме удалось дотащить её до дома.

Сестре моего мужа 13 лет, и она абсолютно не следит за своей внешностью. Это волнует её брата, меня, но никак не их маму. Сестричка его – от рождения достаточно плотная девочка, пошла в папу. Но если бы она не ела как слон и мама её не закармливала, то всё было бы нормально. В 13 лет она весит 70 килограммов при росте 175 сантиметров. Я прошу мужа поговорить со свекровью, сама лично не хочу вмешиваться, чтобы не испортить с ней отношения. Но ведь ей надо объяснить, что пока девочка подросток, она не задумывается о том, как выглядит, и об этом отчасти должны заботиться родители.

Иногда моей маме приходила в голову фантазия побыть примерной родительницей. Тогда она приезжала к нам в деревню и, как кошка котёнка, выгребала меня из кучи моих двоюродных братьев и гордо удалялась со мной, несчастной, «в зубах». Именно такой образ тех лет и остался в памяти: гордо несущая меня в зубах мама, и я, несчастная, которую несут за шкирку. И не мяукнешь! Хвостик к пузику закрутишь, ушки прижмёшь, глазки выпучишь – и вперёд, в светлое будущее.

Во всём виноват Сергей Глухарёв. Да, именно он и его компания из телесериала «Глухарь» повинны в том, что той зимой я так сильно растолстела. Фильм шёл вечером, и я старалась специально закончить все свои дела к началу очередной серии. Начинался фильм, я садилась (или ложилась!) перед телевизором и обязательно что-нибудь жевала: яблочко, печенье, вафли и тому подобное. Причём прекрасно отдавала себе отчёт в том, что от ночного жора толстеют и жир при этом образуется особенно тугоплавкий, который легко не сгонишь. Но я старательно избегала этих мыслей, уж очень меня волновали судьбы героев, а волнение, скажу вам, вызывает жуткий, просто непреодолимый аппетит.

Есть у нас друзья, люди очень приятные, весёлые, компанейские, праздновать с ними – одно удовольствие. Но вот представление о прекрасном у них, как бы это сказать, своеобразное. Живёт в наших друзьях какая-то необъяснимая тяга к крупным подаркам. Если дарят вазу, то обязательно напольную, если картину, то метр на два размером, если горшок для мёда, то пятилитровый. Нести тяжело, бросить жалко, передаривать совесть не позволяет. Вот и хранится всё это монументальное великолепие на чердаке на даче.

Здравствуйте, любимая газета «Моя Семья»! Мне очень понравилось письмо Евгении из Краснодарского края «Подёргать за ухо – нормально» (№39). В нём девушка написала, как даёт отпор бабушкам из её дома, которые то и дело обижают местных детей, в том числе и её брата, – оскорбляют, обзывают, дёргают за уши. Я тоже хочу рассказать о своей войне с одним 82-летним стариком из нашего подъезда.

Дорогая редакция «Моей Семьи»! Спешу поделиться с вами своими впечатлениями: вчера у меня была ночь испуга.

Только мы легли с мужем спать, как в дверь забарабанили. Глянула в глазок, а это полиция. Я мужа спросила: – Ты что-нибудь натворил?

В «Дневнике Анны Франк» страница от 11 ноября 1943 года носит название «Ода моей авторучке (светлой памяти)». В юности я тоже вела дневник и по примеру этой еврейской девочки из Голландии написала некролог своей дублёнке. Мы не любили зиму из-за нашей одежды. Мы, школьницы 80–90-х годов, ненавидели наши убогие куртки, сапоги, шапки, варежки, перчатки. Лично я умирала от стыда в своём цветном китайском пальто с дурацкой кокеткой на спине!

Мне вовсе не хотелось подставлять ноги собачьим зубам, я могла бы дать достойный отпор, чтобы навсегда отбить охоту лезть к прохожим. Если хозяйка не занимается её воспитанием, значит, буду учить я. Многолетний опыт работы с кавказскими овчарками позволял мне поставить на место забияку. Единственно, чего я боялась, – это не рассчитать силы и выбить дух из этого тщедушного тельца. Мне было жаль неразумную животинку, которую не научили хорошо вести себя на улице и которая может пострадать по вине безалаберной хозяйки.

Недавно мой любящий философствовать брат Лёня заявил: «Если верить Карлу Марксу, я жил при коммунизме! Мне, простому рабочему, завод дал трёхкомнатную квартиру. Нет, не за хорошую работу. За это я получал зарплату, да и работал-то не очень. Квартиру дали просто так, и сегодня она стоит миллионы! Скажи, разве при капитализме квартиры раздают?»

Когда Александр Ерёменко прочитал мои первые двенадцать рассказов, он сказал мне: «А ты попробуй тринадцатый написать…» Хотя против числа тринадцать предубеждений у меня не было, да и жила я в тринадцатой квартире, – зациклилась. Недели через две я призналась ему, что ничего не выходит с этим тринадцатым рассказом. Александр Викторович даже обрадовался. Своей прозорливости, что ли… И подкинул мне вот такой сюжет. Эту историю он узнал от брата, а брат, как сказал Александр Викторович, никогда не врёт.