Как-то вечером во время прогулки решили себя побаловать и купили тирамису (сырный десерт. – Ред.), четвертинку арбуза и осьминожку. Вот только в суете забыли купить пакет, и мужу пришлось вернуться в магазин. А я, разложив наши покупки на скамейке, уселась смотреть, как солнце садится в океан. Мне было несказанно хорошо!

Я не знаю, что это – мой комплекс или издержки хорошего воспитания. Каждый раз, обращаясь к кому-то с просьбой, я испытываю чувство неловкости за то, что отвлекаю. В школе я была из тех подростков, которые проезжали лишнюю остановку, потому что стеснялись спросить впереди стоящего человека: «Вы выходите?»

Дело в том, что Вася – очень большой и очень строгий начальник. В год без малого, окончив на горшке высшую партийную школу, он стал начальником, где-то на уровне секретаря райкома (извините, что оперирую советскими реалиями: я все-таки «сделан в СССР»). В год Вася явно дорос до кресла секретаря областного комитета партии.

Два года назад мы переехали в новый дом, ранее такую грязь я видела только в доме сестры. Я тогда ещё часто над ней подшучивала: мол, надо же было выбрать именно такой дом! Но не прошло и двух лет, как сама оказалась среди точно такой же грязи.

И по жизни Генчик слыл величайшим аккуратистом – одежда всегда поглажена, ботиночки почищены, рубашечка свежая. И на работе у Генчика всегда был полный ажур – все бумажки по папочкам подшиты, все папочки подписаны и пронумерованы, на рабочем столе идеальный порядок, все поручения шефа – на контроле, все доклады вовремя.

Муж сообщил, что через наш город в Вильнюс следуют несколько сотен паломников из Польши. Пешее путешествие должно закончиться в литовской столице, где в костёле Матери Божьей Остробрамской пройдёт служба перед главной святыней. Подобные пилигримки (паломничество) уже стали традицией. В этом году верующие, среди которых есть и католики, и православные, отправились в Острую Браму уже в 18-й раз.

И что удивительно? Северные люди не поют песен. Дома за столом, да ещё с выпивкой – сколько угодно! Но чтобы на природе, да ещё трезвые! Ни в коем случае! Виноваты комары. Они там, как говорят оленеводы, «через фуфайку майку тянут». Лишь девушка грянет: «А как стану я петь – голосище, будто девок поёт сразу тыща», – в тот же момент похожее количество насекомых окажется у неё во рту. Пока прокашлялась, песне конец.

Это лето я проработала не то что без отпуска – даже без выходных. Бывает же такое. Одна напарница в декрет ушла, другая в гипсе лежит после аварии. И ничего тут не поделаешь. Траектория «дом – работа – огород – кухня» надоела до чёртиков. Поэтому, когда позвонила моя знакомая, назовём её Катей, и предложила прокатиться на рыбалку с ней, её мужем и нашими приятелями – семейной парой, я очень обрадовалась.

– Вот накатили эти воспоминания, – закончила свой рассказ новая знакомая, – никак не отделаться от боли и раздумий. Дома не делилась ни с кем, тебе первой рассказала. Ведь как хорошо, что в те годы у меня не было времени на посиделки с товарками. Как знать, кем бы я сейчас была. Где черта между «погреться» и запоем на восемь дней? Когда это началось? Ведь толковые девчонки были!

Искала нового супруга со страниц газет целенаправленно: её новый избранник должен быть интеллигентным, начитанным, любящим искусство, внешне приятным. И, конечно, заботливым. Нет, в первую очередь, заботливым! Очень уж хотелось снова почувствовать себя «за мужем», как это было у неё с Федей.

Теперь мне постоянно приходится ездить по Питеру в метро или в маршрутках, сидеть в кафе, стоять на движущемся вверх или вниз эскалаторе… Во всех вышеуказанных местах людей настолько плотно прижимает друг к другу, что невольно слышишь, о чём люди (в том числе и юные красавицы) говорят. Лучше бы не слышать…

Мне посчастливилось родиться и вырасти в старом добротном доме, построенном ещё в начале прошлого века. Квартира, в которой много лет жила моя бабушка, а теперь живут родители, расположена на первом этаже, а внизу имеется обширный подвал. Попасть в него можно прямо с улицы, спустившись по довольно широкой каменной лестнице.