Пока шли сквозь тёмную промзону, можно сказать, подружились. Странно, мы даже не разговаривали почти, но чувство было такое, будто знаем друг друга как минимум несколько лет. Почему? Время от времени в тени деревьев и вдоль глухих кирпичных заборов колебались зловещие тени – вокруг ходили какие-то люди. Становилось понятно – поодиночке нас бы тут стопроцентно «приняли».

Столица Швеции какая-то тихая, что ли, людей мало, гораздо меньше, чем в Петербурге. И тише, и зеленее. Метро неглубокое, обшарпанное, поезда, по нашим понятиям, ходят редко, раз в 11 минут. Среди туристов преобладают китайцы, а может быть, корейцы или японцы, не могу отличить. Их большинство на пароме Хельсинки – Стокгольм, они главные туристы шведской столицы. Они везде, как, впрочем, и на дорожках парадного Петергофа среди фонтанов или в Эрмитаже.

...Что касается детей, то некоторые матери просто поражают. Неужели нельзя взять с собой книжки, раскраски, игрушки? Когда еду в поезде с внучкой, всегда беру гору вещей, чтобы можно было её занять и не мешать окружающим. Да и зачем вообще ехать отдыхать с малышами, тем более на поезде? А многие родители и годовалых младенцев берут с собой в отпуск. Признаться, храпуны тоже раздражают. Люди, имеющие такт и знающие о своей проблеме, не засыпают раньше всех, а спокойно ждут, когда остальные погрузятся в сон.

Расскажу несколько эпизодов из нашей с ним неспокойной жизни. То, что муж совершенно не имеет чувства времени, меня и расстраивало, и возмущало. Я пыталась как-то приспосабливаться, уговаривала, напоминала – всё без толку. В нашем городке вода была по часам – то есть пару часов утром, пару часов в обед и пару – к концу рабочего дня, причём сначала шла только холодная. Заканчивалась она в одиннадцать вечера, а то и раньше. Муж мылся раз в неделю – да-да, не надо морщить нос – в воскресенье вечером, из-под крана.

Медведь не взъярился, а совершил совсем неожиданное: подался вперёд, опираясь одной лапой на кочку, а другой, с длинными изогнутыми когтями, словно отмахиваясь, шлёпнул ягодника по голове. Тут только Широков побежал. Сбросив одним взмахом ног сапоги, он уносился со страшного места длинными летящими скачками и, убегая, оборачиваясь, видел между деревьями сутулую спину трусившего следом медведя. Зверь не догонял его, и вскоре Широков понял...

...И вот еду к родителям в деревню. Спешу на вокзал. Но тут случилось препятствие на городской улице: движение перекрыли в связи с крестным ходом. Верующие шли с иконами, в результате атеисты опоздали на работу. Моя электричка, огласив перрон прощальным гудком, скрылась за поворотом. Пришлось выйти на трассу. Мимо проносились машины, которые казались мне безопасными, потому что в них сидели женщины.

Откуда мне известно мнение соседей? Так они орут, как потерпевшие, на своих участках, думая, что проститутка Люська где-то шляется и их не слышит. А проститутка в это время читает или красит в доме вазы-деревяшки. Тихо красит, без воплей, песен и танцев. Кстати, какая-то баба с соседнего участка выдвинула офигенную версию: оказывается, я днём отсыпаюсь, а ночью хожу по мужикам.

Посовещались с женой и решили вести себя максимально корректно. Во-первых, мы здесь новенькие и никого не знаем, а во-вторых, не хочется начинать с конфликта. Однако Белла Ивановна стучала нам в потолок по поводу и без – порой так громко, что казалось, будто она прыгала через скакалку. Стоило только девочкам начать бегать по квартире – не после десяти вечера, а в восемь, – с потолка тут же сыпалась побелка, так отчаянно усердствовала Белла Ивановна.

...Говядинку употребляешь?.. Между тем ты поедаешь домашних животных, выращенных собственными руками… А у диких животных всегда имеется возможность удрать, что они и делают в большинстве случаев. Конечно, возвращаться домой с трофеем приятно, и в этом нет ничего предосудительного, тем более варварского. Но, повторяю, это не главное. Главное на охоте – красивый выстрел.

Я вздыхаю и думаю о том, что легче всего найти внешнего врага и навесить на него все свои неудачи. Намного тяжелее разобраться в себе, признать свои ошибки. А в нынешней Германии живут мои русские друзья. Мы в далёком советском детстве проводили вместе лето в деревне: гоняли на великах, ныряли с деревянного мостика в речку, загоняли в хлев коров. Потом сидели за одной партой, зубрили теоремы и обсуждали одноклассников…

Он не пил уже больше года. Ни капли. Приятели обижались, что он портит компанию, а настоящие друзья радовались за него: трезвый образ жизни отлично сказывался на лице и фигуре. Но не на характере. Материться он умел и любил, всё-таки прошёл тридцатилетнюю школу телевидения, где без крепкого словца никто никого не понимал. Так что в мате он был силён. Мог даже его преподавать.

За этой барышней ухаживал важный и немолодой чиновник от медицины. Тогда принимать подобные ухаживания всерьёз было не принято. Внимание такого человека льстило, конечно, но не более – замуж выходили за ровесников. И вот, не найдя лучшего объекта для розыгрыша, шутницы прямо из институтской канцелярии набрали номер его рабочего телефона и подставили к трубке хохочущую игрушку.