Ощущение, словно лечу по воздуху. Саднят ладони и колено. Минуту прихожу в себя. Благо дорожка сухая и чистая. Цветы, которые везла с собой, сломаны, сумочка отлетела в сторону. Водитель троллейбуса наклонился над рулём и смотрит на меня, дверь закрывается. Женщина окидывает меня взглядом, проходит мимо. Люди на остановке не обращают никакого внимания на человека, лежащего на асфальте.

Одной коллеге я сообщила, что её дети нашли патроны и теперь этим заинтересовалась полиция. Спросила её, куда она дела боеприпасы, которые отобрала у ребят на уроке. Ошарашенная коллега переспросила, о каких патронах речь, я ответила, что от пистолета. А вот мину у детей успели отобрать пассажиры в трамвае. Только тут она поняла, что это розыгрыш. Смеялась. Сказала, что перебрала в уме всех своих сорванцов и уже хотела допрашивать родителей.

Задача была краткой – к утру захватить город и удержать его до подхода второй волны десанта. Месяцем раньше, в декабре 41-го, в Евпатории уже высаживалась разведгруппа штаба ЧФ. Десантники захватили порт, перебили местных полицаев, захватили важные документы, «языков» и спокойно ушли морем, разрушив на прощание Пассажирскую пристань. Повторного триумфа не получилось. Немцы успели подсветить порт прожекторами, пристрелять из орудий и заминировать побережье.

Васю эвакуировали по Дороге жизни. Шедшая перед ними «полуторка», проломив лёд, быстро ушла под воду. Со всеми, кто в ней был. Подбежавшие к полынье люди пытались хоть чем-нибудь помочь тонущим, но ледяная ладожская вода сделала своё дело, на поверхности осталось только несколько детских игрушек. Огромный и холодный ком предательски застрял в горле.

В больнице, как и везде, народ разный. И вот одна из пациенток, позабыв о своих болячках, смекнула, что появился новоиспечённый вдовец, со всех сторон положительный. Как бы его не упустить и познакомить с одинокой подругой? И не придумала ничего лучше, как обратиться с этой идеей к матери, потерявшей дочь. Деловито расписывала бабе Маше достоинства своей кандидатки, просила поспособствовать.

Я с готовностью затрясла головой, подумала – пара часов у меня есть, чтоб в этом кошмаре разобраться. Владелец фабрики был очень занят, он раскладывал в холодильнике привезённые из Италии деликатесы, которыми собирался угощать клиентов. Но менеджер Гаэтано с готовностью согласился ответить на все мои вопросы. Расстелил на столе двухметровый чертёж производственной линии и начал объяснять.

Не поверишь, причин и не было, это я, дурак, учудил. Она меня в гости пригласила, наготовила всякого, старалась, бедняжка. Я цветы ей вручил, хотел ручку поцеловать, пальчики её наманикюренные к губам поднёс – а от них луком пахло. Я виду не подал, но в голове что-то щёлкнуло, оттолкнуло меня из-за такой ерунды. Ушёл тогда очень скоро, под каким-то нелепым предлогом, даже не поел ничего.

Кошмар случился в новогоднюю ночь. А накануне матери этого самого Андрея приснился страшный сон, от которого она с криком проснулась и который утром рассказала своей матери. Привиделся ей сын на краю высоченной отвесной скалы. Он стоял на самом краешке и смотрел вниз, словно собираясь прыгнуть. Мать находилась внизу и кричала не своим голосом: «Сынок, отойди от края, упадёшь!»

Не раз приходилось видеть волков в те времена и моей бабушке. С одним из них она столкнулась на лесной тропинке, когда шла в соседнюю деревню в школу. Поначалу приняла его за большую собаку и пыталась подозвать свистом, однако тот скрылся за деревьями. Повезло – дело было весной, и волк оказался неголодным. А однажды, возвращаясь из школы, бабушка увидела толпу людей, что-то оживлённо рассматривавших.

Он извращал истину виртуозно, со злостью и ожесточением. Раздувал из мухи слона, многократно повторял оскорбительные фразы в мой адрес, сопровождая их зверским оскалом и демоническим взглядом. На каждое моё слово у него находился гадкий ответ, на каждый мой поступок от него неслась брань, каждое моё действие подпадало под статью несуществующего, им самим придуманного кодекса.

Баянист прослушал каждого на «до-ре-ми-фа-соль» и, хотя кастинг прошли не все, никого не отпустил, а поставил нас, безголосых, в задний ряд – для массовки. Мы добросовестно бегали на репетиции, благо они проходили в том же здании, в красном уголке. Нашей начальнице это надоело, и перед последней репетицией она прикрикнула на меня.

До сумерек поймал лишь одну щуку весом килограмма полтора. Утром решил пораньше выйти на яму, поэтому мы с женой наскоро поужинали и легли спать. Проснулся ещё в темноте, хотя по времени должно было уже светать. А просто к утру всю реку и берега окутал плотный туман, из-за него-то и казалось, что ещё темно. Видимость на воде была не более 10–15 метров.