Он действительно гонит, а водит не очень хорошо, и ему самому страшно. Поэтому он всё время читает мусульманскую молитву. А потом устаёт, его начинает клонить в сон, и тогда он включает тюремный чеченский шансон на русском языке, чтобы проснуться. Я и не знал раньше, что существует такой музыкальный жанр. Должен сказать, это звучит странно: очень бодро и очень жалостливо одновременно. Заезжаем за братом. Он оказывается мрачнейшим мужиком за сорок. С живым бараном.

Напрасно оставшаяся перчатка умоляла прохожих помочь: скрипела и попискивала кожей. Изо всех сил раскачивалась и трепетала на ветке – её никто не слышал. А оставшаяся без пары сестрица лежала, никем не видимая, оранжевая, на оранжевой листве. Дворник сгрёб её граблями и ссыпал в тлеющий костерок. Слава богу, несчастная всё это время пребывала в глубоком обмороке… Оставшаяся перчатка сиротливо висела как раз напротив модного магазина. В витрине стоял дамский манекен в белом пальто и ярком оранжевом кашне.

Поначалу это было смешно. Я зарабатывала прилично, нам вполне хватало на двоих, но иногда всё-таки хотелось почувствовать, что я не мужик, что могу себе позволить расслабиться и мир от этого не рухнет. Иногда попиливала Макса насчёт работы. И вот он устроился репетитором по венгерскому языку в какой-то богатый дом на Рублёвке. Очень нервничал перед первым занятием, серьёзно готовился, комплексовал, что в его обычном виде там появляться неприлично.

Я скучала по ней, когда учёба наконец закончилась и мне пришлось уезжать в свой город. Но уже через два месяца подруга напомнила о себе – пригласила на новоселье. Её отцу от завода, где он много лет трудился главным технологом, выделили жильё, и они с женой справедливо рассудили, что любимой дочке уже пора жить отдельно. Квартиру отдали Нафиске. Сами же так и остались в пригороде. Квартира на 12-м этаже ташкентской новостройки мне очень понравилась – большая, светлая, уютная.

Народ в автобусе был всё свой, и говорили друг с другом громко и разом. Серёга Петров то и дело глядел на небо, волнуясь, что дождь не дойдёт до его деревни Сехново, где за три недели на огороды не выпало ни капли. А его успокаивали: дойдёт. Учительница Наталья Фёдоровна жаловалась на детей в школе, ещё две женщины-соседки обсуждали купленных недавно поросят. У одной поросёнок, как положено, был белый и хорошо набирал вес, а другой достался чёрный, но очень смышлёный. Сначала они разговаривали спокойно, но разволновались и заспорили, выясняя, что в поросятах важнее – привес или ум.

В аэропорту Петропавловска-Камчатского у левого ботинка неожиданно отлетел каблук. Вот чёрт, подумал я. Извинился перед группой и помчался на рынок искать сапожника. Или лучше сразу купить новую обувь? Но на рынке продавались лишь легкомысленные гражданские ботиночки – не для прогулок по лаве. Сапожник похмыкал и прилепил каблук на место, выставив приличный счёт. Заплатив, я вздохнул с облегчением и вернулся в туристический автобус.

На помощь пришли соседи-автомобилисты. Кто-то предложил вызвать эвакуатор, чтобы отвезти машину в сервис, кто-то сам ковырялся в двигателе. Один парень посоветовал обратиться к соседу, живущему на другом конце деревни, – он славится золотыми руками и верным чутьём; не раз помогал знакомым в подобных ситуациях. Оторванный от вечернего отдыха, уже готовившийся к благодатному банному пару умелец вздохнул и отправился разбираться с загадочной поломкой.

Коту понравилась прогулка, причём его особенно привлекли собаки, которые драпали от него в ужасе, и он стал требовать регулярной пробежки на свежем воздухе. И вот в очередной раз, приблизительно в два часа ночи, малец захотел подышать свежим воздухом. Я послушно оделась, стала отпирать дверь. Но та лишь чуть-чуть приоткрылась – явно во что-то упёрлась. Толкнула сильнее. Из-за двери послышалось недовольное бормотание.

Купили билеты, подошли к дверям, смотритель впустил нас, внутри красота, глаз радуется. Ну, это когда прямо смотришь, а вот если вверх… Я подняла глаза, а там – мама дорогая, это же сколько подниматься-то надо? Но билеты оплачены, а у нас же как? Обед купил, наелся, не лезет уже, но нет, доедай, зря платил, что ли. Вот и тут так же. Мелкие ускакали, сын-студент, 186 сантиметров роста, тоже ушёл вперёд, сестра с ними – она моложе меня на дюжину лет. Ну и я, старушка, пошла не торопясь. По пути ещё останавливаюсь и фотографирую лестницу, резные окошки, перила. Иду, наслаждаюсь, но вдруг лестница стала круче, не до фоток уже.

Начала с чистого листа. Сняла квартиру, привыкаю к городу, дала себе время прийти в себя. И знаете, не сойти с ума в городе, где ты пока не знаешь никого, где у тебя нет работы, где ты несколько потерян, – мне помогают танцы. Я списалась с одной чудесной девочкой, взяла у неё пару уроков, зарегистрировалась на конкурс в номинации «шоу» и выступила сегодня в Тюмени уже как местная. Да, я не заняла первого места, только второе, но отзывов о великолепии и нестандартности моего танца было множество.

Однако, как мне кажется, нос я не задирала. Мужчины мне нравились обычно постарше, с жизненным опытом. Но то ли я изначально была готова слишком восторженно к ним отнестись, то ли вообще не разбиралась в людях – отношения из раза в раз развивались по одному сценарию. Когда уже возникала привязанность, а то и любовь, выяснялось, что вроде бы интересный мужчина находится в профессиональном или творческом тупике, целыми днями валяется на диване с сознанием своей великой миссии и ревнует меня к моему скромному успеху.

Итальянца заинтересовал плов. Самое интересное, что буфетчица, похоже, отлично понимала, чего он хочет. Мужчина что-то спрашивал на итальянском, а продавщица уверенно отвечала на русском. Однако, судя по тому, что они договорились и иностранец уселся есть, буфетчица не посрамила честь родной страны. Я уже было собралась приступить к трапезе, как из-под кофемашины, шевеля усами, выполз таракан и сразу направился в сторону иностранца. Одно время у меня дома водились тараканы, и в принципе они меня не смущают, но что подумает заморский гость?