И он настал, этот день. Настроили свет, поставили камеры. Сначала отсняли планы без рыжих героинь. А потом наступил звёздный час белок. Дрессировщик принёс на площадку первую клетку. Белка должна была выйти из неё, вбежать в кадр, схватить орешек, погрызть и по команде выбежать из кадра. Белка выскочила, вбежала в кадр, осмотрелась и упала замертво.

И настал день третий, и разверзлись хляби небесные, и обрушился шторм в девять баллов. Говорят, что тот, кто не молился в шторм, не молился никогда! Отче наш, прости, если сможешь, и сжалься надо мной! Нет, не так… Господи, Ты создал эту землю, и этот бескрайний океан, и гадов морских, и птиц небесных – каждой твари по паре, и человека Ты тоже создал из праха. Силюсь понять, Господи, для чего Ты придумал весь этот ужас?

И вот мне пришла в голову умная мысль: а не сбросить ли колёса с балкона? Глянула на улицу – трамваев нет, машин и пешеходов тоже. Всё прикинула, подняла скат и через перила балкона швырнула вниз. Первое колесо упало плашмя, подняв столб пыли. Второе тоже вполне успешно приземлилось. А вот третье…

Однажды утром, придя на работу, увидел: к заборной трубе поливного агрегата прибило течением солидную корягу. А дело было в самый разгар хода на нерест красной рыбы, преимущественно севрюги, когда она то и дело выпрыгивала из реки и смачно шлёпалась обратно в воду. Соображая, как бы полегче отправить её дальше, увидел, что рядом с ней показалась севрюжья «махалка» – хвостовой плавник. Раз, через минуту – опять… Это уже было подозрительно: проходная рыбина на одном месте стоять не будет.

Историю эту рассказал наш районный оперативный дежурный Василий Семёнович. Он в органах МВД работает давненько, скоро уже на пенсию оформляться будет. Такой человек – ни минуты не усидит на месте, всё время чем-то занят, но делает всё не спеша, обстоятельно, поэтому почти никогда и нигде «не спотыкается». Василий Семёнович – мастер рассказывать: не заикается и не мычит, как некоторые, может сутками народ веселить.

Итак, две российские подружки, две московские девчушки в прошлом году засобирались попутешествовать по США. Одна из них – Настёна, дочка нашей хорошей знакомой. Другая – её приятельница Василина. Им по 18–19 лет. Скопили денег непосильным трудом, сами сумели получить американскую визу (бывшая одноклассница, эмигрировавшая с семьёй, прислала им приглашение). И отправились две девчонки почти на месяц в страну вечнозелёного доллара, чтобы проехать её всю – от Сан-Франциско до Нью-Йорка.

Дело не в фамилии, а в том, что в кабинете у академика среди прочих телефонных аппаратов был особый. Он находился в сейфе, и в присутствии коллег академик им никогда не пользовался. Аппарат был подключён к красному проводу, уходящему куда-то за сейф.

А вышло так. Поругался в очередной раз с Анфиской, теперь из-за лестницы. Он не убрал её от старой вишни, а жена задела, и деревяшка грохнулась на неё. Так разорялась, что мужик рванул со двора куда глаза глядят. Даже не заметил, как очутился возле давно вырытого колодца за посёлком, у заброшенной колхозной фермы. Присел, закурил, огляделся и припомнил, как рыл этот чёртов колодец: столько сил потратил, а воды – йок. И тут Маркел сделался прямо лучезарным. Там, под землёй, и будет убежище! Радость, нахлынувшую от находки, побежал «осадить» к Паньке-солдатке. В долг, конечно.

И вот однажды майор этот вместе со вторым майором и семьями отправились на природу, на пикник, так сказать. Шашлыков пожарить, винца выпить. Правда, с последним жёны их сразу окоротили: вот, мол, вам по бутылке на брата, и хватит с вас. Ну что это – по пол-литра вина двум здоровым мужикам.

В девяностые нашу молодую семью очень выручало молоко из совхозной бочки, которую привозили во двор ровно в шесть часов утра. Однако желающих оказывалось столько, что купить молоко можно было только по предварительной записи. В одиннадцать часов вечера следовало выйти во двор и записаться у грудастой общественницы из соседнего подъезда. А в пять часов утра – прийти на перекличку.

Лаптев жил по принципу: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. И добился-таки своего. В тот день мы с ним вышли через задний ход на крыльцо дворца культуры покурить. До начала торжественного собрания по случаю 23 февраля оставалось ещё полчаса. Я был ведущим всего мероприятия, в том числе последующего концерта. Стояла прекрасная погода. Несмотря на неожиданно дохнувший холодный ветер, чувствовалась скорая победа долгожданного весеннего тепла. Из фойе очага культуры доносились звуки военных маршей, исполняемых духовым оркестром.

«Лосиная тропа», эта суомская дорога жизни, – такой тракт с телами. Некоторые тела лежат, некоторые ползут, некоторые в задумчивости стоят на четвереньках, некоторые, шатаясь, бредут. Полиция финнов не трогает. Если есть необходимость, доставляет тела куда надо: на паром или в «стойло». О лосях заботятся: например продают им алкоголь исключительно в пластике, чтоб они не порезались.