Она держалась весьма убедительно, и я даже была готова ей поверить. Но вот что меня остановило: придумать такое супруг просто не мог, у него плохо с фантазией. В общем, полная гармония – ни пиджака, ни штанов, ни информации. Приёмщица при нас звонила на фабрику, но там отвечали, что «заняты с клиентом», и бросали трубку. Ну да, мы-то не клиенты, так, мимо проходили.

Тогда, в середине девяностых, она находилась в декретном отпуске по уходу за больным ребёнком. Денег катастрофически не хватало на самое необходимое – какие уж тут психологи, консультации специалистов и дорогие лекарства. Сначала это была обычная ночь с 3 на 4 апреля 1995 года. А в 2.15 четырнадцатиэтажный жилой дом буквально подпрыгнул и одновременно раздался оглушительный взрыв. По лифтовым шахтам, по лестничным пролётам распространились вниз и вверх клубы удушливого дыма.

И мы построились. Я был самый высокий из всех, соответственно, стал номером первым. Ну, мне задача казалась ясной: быть рядом с Костей. И тут самых лёгких, самых маленьких инструктор начал выставлять в конец. А я ещё не знал, что лёгкие прыгают последними. Стоял и, полный энтузиазма, преданно смотрел в глаза инструктору. Поглядывал, где там Костя. Я не умел зайти в самолёт, не знал, где сесть или встать, что как прикрепить. Ноги сделались ватными.

Что делать? На работу не устроиться – иностранных языков Василий не знал. Попрошайничать возле российского посольства? Писать слёзные письма родным? Не таков был Василий. Он решил жениться. Так уж повелось, девушек в Индии и на Шри-Ланке сложно выдать замуж, семьи женихов требуют огромное приданое. А тут белый иностранец. Порядков не знает, на богатства не зарится. Глядишь, увезёт молодую жену-сингалку в свою счастливую белую инострань.

Бедные родители, сколько нервных клеток они потеряли из-за моих дурацких приколов. Теперь, сама будучи мамой, веду себя осторожнее, понапрасну не разыгрываю сына, как говорится, не буди лихо – знаю, бумеранг вернётся с такой силой, что могу и поседеть под краской. Друзей моего возраста вообще разыгрывать как-то неловко, да и лень, честно говоря. За повседневными заботами никаких достойных идей не приходит в голову.

Эта тема очень обширна и многогранна. Например, организация торговли на рынках фактически не изменилась, видимо, по той причине, что продавец и покупатель, разделённые прилавком, – модель, возникшая много веков назад и прошедшая проверку временем. А вот советские магазины кардинально отличались от современных супермаркетов. Вдоль стен по периметру тогда тянулись прилавки, за которыми стояли продавцы.

Собор, о котором идёт речь, находится в Новом Леоне. Существует и Старый Леон – его построили у подножия вулкана Момотомбо, и через сто лет во время извержения город засыпало пеплом. Жители переселились за 30 километров от опасного места и основали новый город. Рядом с вулканом Серро-Негро, тоже активным. На западном побережье Никарагуа где ни строй – обязательно наткнёшься на какой-нибудь вулкан, их там два десятка.

– Разучи такую песню, чтобы всем нравилась. Папа, вот ты, например, хочешь, чтобы она какие песни выучила?
– Что-нибудь из золотого фонда шансона.
– Это какие?
– Ну ту, где «Голуби летят над нашей зоной, голубям нигде преграды нет, как бы мне хотелось с голубями на свободу к маме улететь…». Или «Моя милая мама, я тебя не ругаю, что меня ты так рано под закон отдала…»

Придя на свой участок – а это был огромный двор, окружённый девятиэтажными домами, – Саня понял, что снова как бы очутился на пароходе, только не на палубе, а в трюме. Мало того что дома, ограничивая простор, возвышались отвесными бортами, всё вокруг, как после шторма, было разбросано и захламлено. Саня быстро очистил двор – до пароходной палубы ему ещё было далеко, но и заплёванную баржу он больше не напоминал. Убирать он ходил утром и вечером и вскоре стал во дворе своим человеком.

Мне кажется, что поколение тех бабушек, которых мы привыкли видеть, уходит в прошлое. Времена меняются, меняются и люди. Города растут, деревни исчезают. Кем были бабушки для меня? Добрыми, милыми, невероятно любящими людьми, которые всегда поймут, выслушают, помогут, посоветуют, будут переживать или радоваться моим успехам в часы бессонницы… Наши любимые, замечательные, такие сильные российские бабушки в платочках!

В новой должности главного редактора детского журнала я чувствовал себя просто замечательно. Как сон были забыты бесконечные командировки, работа допоздна, скучные обязанности комсомольского функционера. Главное, никто не стоял над душой с советами, что и как делать. Разглядеть в ребёнке искорку таланта – разве можно придумать более благодарный труд? И вдруг меня вызывают в обком партии и предлагают перейти к ним инструктором в сектор печати.

Это было старенькое уютное учреждение культуры, жизнь в нём текла неспешно. Я оттаяла душой и расслабилась, научилась ценить мелочи, которые раньше не замечала: шла на работу тихими, сонными, старыми двориками и радовалась всему – ясному солнышку, первому зимнему снежку, зелёной травке, прошмыгнувшему мимо коту, пению птиц и спешащим в школу детям. Овладевшее мною состояние покоя, как я теперь понимаю, дошло до стадии пофигизма.