Не успела поздороваться с коллегами, звонит человек, который должен наладить мне отопление, я его уже полмесяца ловила. Говорит, что может приехать прямо сейчас, а потом не может, так как уезжает в командировку. Наскоро объясняюсь с коллегами, убегаю. По дороге закупаю продукты – вечером должны приехать в гости родственники.

Жил у дяди Сани на хозяйстве пёс – помесь овчарки с кем-то большим, неопознанным и страшным. Добродушный бригадир подобрал его на пустыре ещё щенком. Тот был под стать хозяину: такой же добрый. Хотя гавкнуть на какого-нибудь пьяницу – это хлебом не корми. Большую часть времени Джульбарс проводил в конуре, а на ночь его выпускали на участок – в общем, как у всех.

Работала где-то на Ямале одна из множества разбросанных по тундре геологических партий. И вот однажды трудившиеся по соседству рабочие-нефтяники при прокладке трассы зацепили ковшом экскаватора что-то странное. Копнули поглубже – точно, мамонт! Буро-рыжая шерсть, бивни. Правда, тело древнего исполина только частично сохранилось – никакой новой сенсацией вроде очередного «мамонтёнка Димы» и не пахло. Местные ненцы говорили, что останки мамонтов часто находили даже с хорошо сохранившимся мясом, которое они давали собакам.

Одна моя дальняя родственница работает в службе судебных приставов. Недавно рассказала про свою коллегу – я хохотала от души. Есть у неё одна молоденькая сотрудница, Рита. Дитя прогресса, блин. Знаете, есть такие: чуть какой-то прыщик вскочил – сразу лезут в интернет, рассматривают, что про эти симптомы написано и что же это может быть «на самом деле». Лучше врачей всё знают.

Не знаю, кому как, а мне с детства цирк казался жутковатым местом. Я даже не говорю о том, что дети часто боятся клоунов. В цирке всё построено на адреналине, который должен постоянно выбрасываться в кровь зрителей, особенно когда гимнасты и дрессировщики играют со смертью. А вот чтобы впечатлительные зрители сами заставляли хвататься за сердце циркачей – такое происходит крайне редко. Но одну забавную историю я всё-таки припоминаю.

Весть о том, что генерального снимают, прогремела как гром среди ясного неба и вызвала у коллектива разную реакцию. Работнички типа Шурупкина – все те, кому несладко жилось под строгим оком Адольфовича, – торжествовали, уповая на грядущий «малинник»: «Наконец-то! Хуже уж точно не будет!» Нормальные сотрудники недоумевали, ища у самих себя и у коллег ответ на простой вопрос: «За что снимают директора? Завод от разграбления «прихватизаторов» в лихую годину сумел сохранить, заказов нынче в такую трудную пору – хоть отбавляй».

Напротив моего дома, в пятиэтажке на четвёртом этаже, жил мужик по имени Вениамин. Жил как все: ходил на работу, выпивал после получки. Но пришли 90-е годы, работы не стало, и у дяди Вени открылась «болезнь Плюшкина». Сложно сказать, что сильнее повлияло на него – жизненные неурядицы или живописный вид на мусорные контейнеры из окон. Вся рухлядь, которую выбрасывали на помойку добропорядочные граждане, тут же проходила через руки «коллекционера Вени».

И он настал, этот день. Настроили свет, поставили камеры. Сначала отсняли планы без рыжих героинь. А потом наступил звёздный час белок. Дрессировщик принёс на площадку первую клетку. Белка должна была выйти из неё, вбежать в кадр, схватить орешек, погрызть и по команде выбежать из кадра. Белка выскочила, вбежала в кадр, осмотрелась и упала замертво.

И настал день третий, и разверзлись хляби небесные, и обрушился шторм в девять баллов. Говорят, что тот, кто не молился в шторм, не молился никогда! Отче наш, прости, если сможешь, и сжалься надо мной! Нет, не так… Господи, Ты создал эту землю, и этот бескрайний океан, и гадов морских, и птиц небесных – каждой твари по паре, и человека Ты тоже создал из праха. Силюсь понять, Господи, для чего Ты придумал весь этот ужас?

И вот мне пришла в голову умная мысль: а не сбросить ли колёса с балкона? Глянула на улицу – трамваев нет, машин и пешеходов тоже. Всё прикинула, подняла скат и через перила балкона швырнула вниз. Первое колесо упало плашмя, подняв столб пыли. Второе тоже вполне успешно приземлилось. А вот третье…

Однажды утром, придя на работу, увидел: к заборной трубе поливного агрегата прибило течением солидную корягу. А дело было в самый разгар хода на нерест красной рыбы, преимущественно севрюги, когда она то и дело выпрыгивала из реки и смачно шлёпалась обратно в воду. Соображая, как бы полегче отправить её дальше, увидел, что рядом с ней показалась севрюжья «махалка» – хвостовой плавник. Раз, через минуту – опять… Это уже было подозрительно: проходная рыбина на одном месте стоять не будет.

Историю эту рассказал наш районный оперативный дежурный Василий Семёнович. Он в органах МВД работает давненько, скоро уже на пенсию оформляться будет. Такой человек – ни минуты не усидит на месте, всё время чем-то занят, но делает всё не спеша, обстоятельно, поэтому почти никогда и нигде «не спотыкается». Василий Семёнович – мастер рассказывать: не заикается и не мычит, как некоторые, может сутками народ веселить.