Пришли ко мне однажды в гости две подружки с соседнего факультета, обе светлоглазые, светловолосые, пышногрудые и далеко не дуры. Родом они из небольших городов Белоруссии. И зашёл у нас разговор о потустороннем. Оказалось, что у них на родине живут дамавики (домовые) – по одному на комнату. В болотах русалки за неимением юношей набрасываются даже на девушек, а количество лясунов (леших) в лесах на квадратный километр – как жителей Бангладеш. Всё это звучало так правдиво, что к концу вечера я прониклась сочувствием к трудной жизни белорусов в таком густо населённом всякой нечистью районе.

Мой приятель Серёжа Трусняков – хороший, как говорят, «положительный» мужчина. Нельзя сказать, что симпатичный, но и не урод. В прошлом – спортсмен-разрядник. Высшее образование. Менеджер, как и положено в наше время. Очень хорошо зарабатывает. Живёт в собственной большой двухкомнатной квартире. С лоджией. Имеет хороший автомобиль. Каждый год ездит отдыхать за границу. В общем – всё при нём.

Началось всё давно, семь или восемь лет назад. По каким-то своим соображениям Валечка выбрала меня поверенным в своих сексуальных делах. Да-да, не любовных, а именно сексуальных – такая она женщина. У Валечки есть хороший, добрый и работящий муж, который, пускай постепенно и не сразу, но обустраивает Валечкину жизнь. Но Валечка – женщина симпатичная, темпераментная, ей необходимы, как она сама выражается, даже не специи в чувственной сфере, а настоящий чилийский перчик. Вот она и перчит свою интимную жизнь как умеет.

С моим бывшим однокурсником Мишкой Гейцманом мы не виделись лет двадцать пять, если не больше. А встретились совершенно случайно – в Германии, на технической выставке. Мишка всё тот же – высокий, здоровый, улыбающийся на все тридцать два зуба. Сняли мы столик в ближайшем кафе, чтобы спокойно пообщаться. – Ну, рассказывай, где ты и как? – начал я, ожидая услышать в ответ нечто заурядное – про кафедру какого-нибудь питерского или московского вуза. Мишка учился в нашем пединституте в Орске на инязе, и учёба всегда давалась ему легко.

Обычное утреннее оживление, хлопает дверь, граждане райцентра Пачелма Пензенской области, как пчёлы, наполняют улей – коридоры Центральной больницы. Чувствуется волнение, словно перед началом киносеанса. Все раскланиваются друг с другом, чинно и основательно рассаживаются на банкетках, устраивают пожитки под ногами. И в какой-то момент падает занавес. То есть зажигаются бледные лампочки. Пачелмовцы превращаются в пациентов, как по волшебству. А Девендра Субасингхе входит в кабинет и из обыкновенного уроженца чайного острова в Индийском океане превращается во врача общей практики. Так гласит табличка. В народе его зовут доктором Дэвидом.

Мой четвероюродный дядя Пётр Петрович Мямлин – геологоразведчик. Сейчас он уже давно на пенсии и живёт за городом. Под Москвой. На даче. К сожалению, связь я c ним утерял. Но знаю, что он жив-здоров. Раньше, ещё в советские времена, Пётр Петрович много ездил по стране и по миру. И с ним произошла вот такая история. Он рассказал мне её лет десять назад. Так что я кое-что уже забыл. Но суть помню. И некоторые подробности. Жаль, что не все.

Давно это было, ещё в советское время, я тогда работала на стройке. Ну а то, что строители на рабочем месте любят выпить, – это даже не анекдот, а существующий порядок вещей. Разумеется, пили на стройках и тогда, да ещё как! Естественно, за это дело наказывали, но не так, как сейчас. Писать докладные, объяснительные, издавать приказы, карающие за проступок, – вот этого бюрократизма не любили. Бывало, прихватит прораб какого-нибудь работягу тёпленьким, отстранит от работы, в блокнотике себе пометочку сделает – и либо в выходной ему предложит отработать, либо зарплату подкорректирует, поскольку она тогда была сдельной.

Рядом с нашей дачей, почти возле самого леса, вырыт небольшой пруд глубиной около двух метров. На дне его бьют ключи, и вода всегда прохладная и чистая. Позапрошлым летом мы с внуком Женей притащили с озера кувшинку, посадили в пруду, и она прижилась, расцвела своим прекрасным тёплым жёлтым цветом. Получилось очень красиво.

Я никогда не была спортивным человеком, отношения с физической культурой всегда имела натянутые и далеко не дружественные. В детстве это было связано с частыми болезнями и «дистрофическим» строением тела, в юности «провинилось» жутко плохое зрение, а сейчас мне мешает моя не-Дюймовочкина масса. В общем, человек я хитрый и изобретательный и откосить от занятий спортом могла всегда. Вот только однажды была наказана самым непредсказуемым образом.

Помню, едем в автобусе, все дремлют. Я тоже. И снится мне сквозь утробное урчание автобуса школа – уроки литературы, наша «литераша» Серафима Аркадьевна по кличке Сера. Правильная кличка. Язвой была Серафима Аркадьевна, Царство ей Небесное. За словом в карман не лезла. Сера в моём сне объявляет оценки за сочинение и разбирает ошибки. И говорит вечно злобная Сера:
– А вот Елистраторов (она всегда называла меня «Елистраторов») опять написал нам сочинение про несуществующего писателя Тургеньева.

В 70-х годах колхозники одного из хозяйств Калининградской области обрабатывали проблемный участок на пересечении трёх дорог. Каждый год при запашке зяби плуг трактора цеплялся за какое-то препятствие и ломался. Надоело мужикам постоянно ремонтировать плуги – решили откопать этот «лежачий камень» и очень скоро упёрлись в какую-то трубу. Стали рыть дальше – а там ствол орудия!