Ехала я однажды в трамвае на работу. И так получилось, что наш вагон сломался. Вагоновожатая покрутилась, посмотрела – оказалось, тормоза вышли из строя. Трамвай – спарка, два вагона вместе. Вагоновожатая – нежная девушка лет двадцати. Депо близко, надо ехать туда на ремонт, но без тормозов как-то страшно. А пока помощь придёт, здесь пробка из трамваев образуется. Люди, понятное дело, выходить не торопятся. Кто на работу спешит, кому по другим делам надо.

Когда мне было 22–23 года, я переживала очень сложный период. Да и здоровье тогда сильно подкачало. И был у меня лечащий врач Степан Денисович, хирург, умнейший мужик, светлая головушка, но при этом редкостный зануда, бука и злюка. Он меня с моим специфическим чувством юмора вообще не понимал. К примеру, захожу как-то к нему в кабинет. Он смотрит на меня хмуро, а я бодро так рапортую: "Не ждали, доктор? Ну ещё бы, с такими анализами, как мои последние. А я вот пришла!"

В одно пасмурное утро принял я заказ на Большой Грузинской улице. Подъехал на своём такси точно ко времени. Минут семь подождал, плюс две минуты платного простоя. И тут выходит женщина, молодая и манерная – из тех, кто себе цену сложить не может. И просит отвезти её в Лихов переулок. Только мы тронулись, принялась по телефону названивать. Встречаются же такие дамочки, у которых язык без костей и все остальные органы – тоже без стыда и совести!

У Ольги есть всё – любящий муж, достаток, только детей нет. И вот наконец-то пришло долгожданное счастье: Оля забеременела. Положили её в больницу на сохранение и обещали выпустить не раньше, чем через несколько недель. Там всё строго: даже не разрешили встретить Новый год дома! Её любящий муж Коля, зная страсть жены к декупажу (аппликация, переводные картинки. – Ред.), решил сделать ей сюрприз в честь намечающегося события в их жизни.

Подошли мы к тушке кабанчика, видеть которого столь близко доводилось раньше обоим лишь в зоопарке. Особо впечатляли клыки! Стас похлопал кабанчика по холке. И вот тут ему неожиданно пришла в голову шальная идея – запечатлеть себя, любимого, на фоне кабанчика. Достал он из бардачка фотоаппарат, залез в багажник. "Жаль, нет ружья! – покачал головой Стас. – Есть нож, правда. Ладно, для такого кадра сойдёт".

Однажды в сезон отправились осваивать просторы Сибири. Только втянулись в дело, как к нам наведался начальник строительного управления. И начал жаловаться на свои проблемы. У них в организации один объект уже пару месяцев «горел» из-за упорного нежелания пожарной службы подписать акт приёмки. Ничего не помогало – главный пожарный оказался упёртым.

В одном уважаемом столичном вузе руководство однажды ввело для студентов новый курс – «История евреев Восточной Европы». Деканат стращал, что посещение лекций строго обязательно, без вариантов. По слухам, вуз получил от какого-то израильского фонда грант на преподавание этого предмета, так что всё было очень серьёзно. Однако к новому еврейскому курсу ответственно никто не отнёсся, не исключая и преподававшего его старенького профессора Шпильмана.

Мой одноклассник Вася Пельше очень долго не женился. Трудно сказать, почему именно: то ли был очень стеснительным, то ли уж слишком берёг себя. Ну, знаете, как некоторые мужики думают: если уж жениться, так жениться. А может быть, просто обстоятельства у Васи не складывались до поры до времени. Это было странно, потому что Васька – парень видный, симпатичный, можно даже сказать – красавец. Спортсмен, разрядник по классической борьбе.

Гость ещё из столицы прислал письмо Гришиному руководству: «Приезжаю в четверг, готовьтесь читать по ролям финансовую отчётность. Обнимаю, целую. Начальник отдела контроля икорного слоя (подпись неразборчива)». Ну а у нас тут происхождение деревенское, мы люди простые. За гостем в аэропорт выслали Гришу на его «Мерседесе», то бишь «девятке». Он и встретил. Гриша просто приехал в аэропорт на своей буржуйке на колёсах, которую по недоразумению считает автомобилем.

Рабочий день у меня начинается несколько позже, чем открывается ближайший гастроном. Помню, такие старые гастрономы назывались раньше в народе «стекляшками» из-за больших окон. Стою в гастрономе, выбираю колбасу, мечтаю позавтракать. До начала работы ещё целых полчаса. А рядом двое стоят. Она – тётка хорошо за пятьдесят. Полушубок, сапожки-дутыши, шапка с синей нашлёпкой.

У меня есть двоюродная тётка, Анастасия Петровна Пузырькова. Тётя Настя гордо пронесла свою девичью фамилию сквозь трёх мужей. Все они настаивали на том, чтобы Анастасия Петровна взяла их фамилию, но та оставалась Пузырьковой. Она последовательно не захотела стать Бухарадзе, Вайзельберг и, наконец, Свинкиной. При этом Анастасия Петровна – женщина жизнеутверждающая, полная, в перманенте.

Это сейчас мы с Ленкой готовим так, что пальчики оближешь. А вот когда учились в восьмом классе, нам далеко не всё удавалось. Но спасибо нашему трудовику – настоящему грузину, он заставил своих учениц подучиться. Началось всё с того, что Антон Гурамович подменял у нас «девчачью» учительницу по труду как раз тогда, когда проходили уроки по кулинарии. А поскольку уроки труда у мальчишек никто не отменял, Антону Гурамовичу приходилось разрываться между двумя классами.