Это было старенькое уютное учреждение культуры, жизнь в нём текла неспешно. Я оттаяла душой и расслабилась, научилась ценить мелочи, которые раньше не замечала: шла на работу тихими, сонными, старыми двориками и радовалась всему – ясному солнышку, первому зимнему снежку, зелёной травке, прошмыгнувшему мимо коту, пению птиц и спешащим в школу детям. Овладевшее мною состояние покоя, как я теперь понимаю, дошло до стадии пофигизма.

Я набрала газет и стала задумчиво разглядывать кроссовки и стиралку. Где-то на задворках сознания всё-таки мелькнула здравая мысль: не размокнут ли газеты, если перед стиркой начинить ими кроссовки? Но ведь свекровь сказала, значит, она точно знает, как надо. Только напихать, видимо, нужно как следует, поплотнее, тогда они и не размокнут. Поднатужилась, втиснула в кроссовки изрядный запас газет, добавила в барабан ещё пару футболок, чтобы зря не гонять машинку и не тратить порошок, включила её и занялась другими делами.

Работал он обычно во дворе, сидя на чурке, подставив солнцу начавшую лысеть голову. Останавливавшиеся у его калитки малыши как зачарованные смотрели на мелькание рук, на гнущиеся в пальцах длинные прутья, ровными рядами оплетающие стояки. Это непрерывное мелькание действительно так завораживало, что даже взрослому человеку через несколько минут становилось неприятно, и невольно думалось о затаившихся по углам...

Мурманск – вот новая туристическая Мекка. Кто-то распространил в Китае слух, будто проблемы с зачатием детей отступают, если заняться любовью при свете северного сияния. Не в сугробе, конечно, а в гостинице с панорамными окнами. И многие приехали, чтобы попробовать. Ну или просто посмотреть, что за волшебное сияние такое. Северное сияние штука непредсказуемая, хочет – сияет, а не хочет – не заставишь.

Пыталась его вразумить: ну, что такого особенного может оказаться в магазине одежды, пусть даже самом дорогом? Манекены, кассы, примерочные, продавцы. Какие тут сюрпризы? В дальнейшем, кстати, выяснилось, что я заблуждалась. В итоге муж согласился посмотреть на свою «премию», поехал туда после работы. При этом весьма недовольно бурчал – я поехать с ним в магазин не смогла, поэтому выслушала всё это по телефону.

Троица посмотрела на меня, как моль на шубу. И начала что-то между собой возмущённо обсуждать на непонятном языке. Ну вот, думаю, сто процентов, что меня повысят. Может, благодарность получу. Один из гостей, самый главный, достал редкую и дорогую для тех времён игрушку, о которой мечтали тогда многие, – мобильный телефон. Набрал номер, и минуту что-то говорил без нервов и эмоций. Потом не спеша убрал аппарат в карман и уставился на меня со сдержанной улыбкой. Стояли любопытствующие люди. Стоял я, как гордый воробей, и стояла не пропускаемая мною троица. Что-то должно было произойти.

Муса пропал, скорее всего, долго лежал в больнице. Так как в то время подобных случаев, к великому сожалению, было очень много, в милиции никто этим делом особо не занимался. Прошли годы, Андрей женился, у него рос сын. Мальчику было лет шесть, когда у него обнаружили опухоль мозга. Андрей с женой искали врача, который мог бы помочь. Им говорили, что нужно ехать в Израиль или Германию и стоит это очень дорого. Денег у них не было ни на поездку, ни на лечение.

Так вот, у соседей сверху гуляла весёлая компания. Убеждённый холостяк Пашка собрал друзей, кажется, на день рождения. Сначала друзья пили и вели шумные беседы за жизнь, а потом сработали градусы, и компания начала отплясывать со всей молодецкой мощью. На потолке тряслась люстра, больная бабушка не могла уснуть и охала при каждом мощном ударе плясавших ног. К нарушителям спокойствия послали парламентёра с угрозами вызвать милицию. Парламентёр был послан ещё дальше ОВД. Тогда решили выполнить угрозу.

Муж поинтересовался, откуда у меня вдруг появился дар прорицательницы. Я красочно описала, чем грозит серый заяц, перебежавший дорогу, а чтобы окончательно убедить моего неверующего Фому, рассказала ещё и о Пушкине, поверившем этой примете и отказавшемся от поездки, которая могла бы доставить ему массу проблем. Вместо благодарности за предостережение услышала, что я дремучий человек, верящий во всякие сказки.

О детских домах и интернатах Юра вспоминал тепло. Хуже стало, когда юноша окунулся в самостоятельную жизнь, – проблемы обрушились лавиной. После окончания ПТУ жить было негде. Выручил Олег Васильевич. Он объяснил директору училища ситуацию, и Юре предложили работу дворника с правом проживания в общаге. За крышу над головой парень восемь лет работал дворником и сантехником в ПТУ, а в летние выходные батрачил на директорской даче.

За ужином смотрели новости, наш министр иностранных дел Сергей Лавров рассказывал о неправомерных санкциях со стороны Евросоюза и о том, что мы можем вообще прекратить с ними всякие отношения. В конце он сказал: «Хочешь мира, готовься к войне».
– Ну и правильно, – говорю я мужу, – мы можем вообще от них не зависеть, ведь у нас есть свои недра.
А муж у меня плоховато слышит, это у него ещё с армии, когда два года в наушниках просидел.

Бунт смиренных и терпеливых – явление не новое, хоть в истории, хоть внутри семьи. И пусть итог семейного восстания менее драматичен и не грозит обществу потрясениями, он не менее зрелищен и поучителен. Жильцы тесного дворика с интересом прислушивались к происходящему, предусмотрительно не высовываясь в окна: пусть бранятся и дерутся, не стесняясь посторонних глаз, дело житейское. Огрела мужа мясорубкой? И поделом.