Кто-то работал в люльке на высоте, а кто-то отогревался в дежурной машине. И вот так, сменяя друг друга, мы уже приближались к завершению работы, предвкушая тёплый душ и горячий ужин. Настала моя очередь садиться в люльку автовышки и продолжать развешивать гирлянды. Залез, прицепил страховочный трос. На голове каска, всё как полагается по технике безопасности. Подняли меня на двадцать пять метров, работа привычная, высоты не боюсь, развешиваю.

Не знаю, может быть, эта шапка благодаря своей особенной конструкции воздействует на отдельные участки головного мозга, отвечающие за ускоренное творческое письмо. Пробовала я шарфом голову заматывать, одна моя знакомая поэтесса так делает, – никакого эффекта, только аппетит разыгрался. Резиновую шапочку надевала – вообще засыпаю. А вот ондатра – в самый раз. Кстати, ондатра эта не моя. Мне её Ольга Петровна, соседка наша, напрокат дала. Рассказы ей мои понравились.

Мы работали сутки через трое. Очень удобный график, и съездить можно куда-нибудь, и поболеть без больничного, нас всех весьма устраивало. Именно поэтому смена графика являлась козырем Р. Например, месяц мы работали сутки через трое, потом вдруг день–ночь, по 12 часов. Спустя какое-то время снова сутки через трое, но уже в другом порядке. Нет, мы с девочками никогда не путали, кому когда выходить, держали ухо востро. Ведь всё это делалось нам в наказание: мол, будете себя хорошо вести – и тогда ваш график останется без изменений.

Прошлой осенью Лена заболела, пришла в поликлинику сдавать анализы. Лена – женщина среднего возраста, в очках, одевается скромно. Она спокойно шла по коридору поликлиники. Что привлекло к ней внимание шедшей навстречу женщины неброской внешности, без особых примет, – трудно сказать. Она была настолько обычной, что Лена её не запомнила. Жители больших городов ежедневно встречают множество людей, но практически никого не запоминают, это попросту невозможно.

В тот летний день выходной вместе со мной получил Стас, паренёк из Вологды, числившийся у нас фельдшером. Хочется отметить, что за два года службы я сталкивался с ребятами из разных уголков нашей Родины, но именно вологодские парни остались в моей памяти как самые добрые и отзывчивые люди. Я не хотел провести свой выходной в бесцельном шатании по заставе, поэтому отпросился у нашего командира в посёлок.

Издавна лучшим лекарством от сердечных ран считалось путешествие в дальние края. Мои друзья по ВГИКу пришли в гости и объявили: «Хватит ныть и деградировать, давайте ваши загранпаспорта, мы берём вас с собой в Венецию». Сын мой Стёпка хохотал от счастья, я от счастья расплакалась. Но накануне нашего отъезда сообщили, что в Венеции начался потоп, подобного которому не было уже более пятидесяти лет!

Вскоре зоркие родительницы углядели в вагоне солдатиков, которые весьма воодушевились от вида будущих попутчиков, хотя наверняка им больше понравились попутчицы. Толпа мамаш заволновалась. Мы стали переживать за своих девиц, когда представили, как наши поющие и танцующие красавицы будут строить глазки солдатикам, как эти солдатики могут напиться и…

Должность управляющей отдела обязывает регулярно писать в головной офис различные отчёты, объяснительные и прочие записки. Интернета тогда в нашей организации не было, и вот нас, «необразованных» сотрудников, сделали консультантами по русскому языку. Управляющая не стесняясь обращалась с вопросом, как писать то или иное слово, где ставить запятую, а где не надо, как менее коряво сформулировать свою мысль.

В то время потребление спиртного не то что на производстве, а даже дома пытались приравнять чуть ли не к преступлению. И хотя Евгений Аркадьевич, которого не случайно прозвали Алкадьевичем, человек был золотой, и специалист неплохой, и семьянин почти примерный, периодические загулы перекрывали все эти положительные качества. По работе он инспектировал производственные помещения на предмет их технического состояния.

В период очередной смены начальства, трудясь инженером на ответственном участке с большим объёмом задач, я вдруг узнала, что уже три года как на мою должность принят другой работник. Он и получает мой оклад инженера первой категории, а мне платят как инженеру второй категории совсем другого подразделения, где я никогда не числилась. То есть я работаю по первой, а получаю по второй категории! И работа выполняется, и протеже руководителя не в обиде.

Как вы, наверное, поняли, в разряд «своих учителей» я не попадаю, да и вряд ли когда-нибудь попаду. А в этом году мне и вовсе сократили учебные часы. Без объяснений сняли доплату и отдали другому учителю. Поэтому участвовать в конкурсе вашей газеты меня подвигли не только чувство несправедливости и ущемлённости, но и, прошу прощения, материальная заинтересованность...

Вернувшись в 1946-м инвалидом – у него не было обеих ног от бедра, – Али-Улла не спился, не стал попрошайкой, как многие другие калеки-фронтовики, певшие Лазаря на улицах. Он обладал чувством человеческого достоинства и свой хлеб зарабатывал непросто. Его клиенты были такие же трудяги и часто вместо денег расплачивались папиросами или снедью. Улочки Верхнего квартала в те времена не часто беспокоил шум автомобилей...