Дядя Миша довольно хихикнул, открыл чемоданчик и достал из него пару ложек, нож и две пластмассовые миски. Когда он разложил всё это на столе, до меня наконец дошло: ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад. Какой, к чёрту, горячий борщ? Какие вареники? Я ведь видел содержимое дедовского чемоданчика. Там всего пара свитеров, тапки, станок для бритья и никакого намёка на еду.

От одной точки до другой идти минут пятнадцать. Смотрю – встречные дамочки поглядывают одобрительно, с благожелательным любопытством. Даже иногда провожают взглядом. С чего бы, думаю, такое? Обычно на меня так не смотрят, а тут прямо уставились! Но потом мысленно представил себе картинку. По улице идёт человек с охапкой роз и гаечным ключом. Кто он? Наверное, сантехник, рабочий человек.

Неподалёку от нас живёт вредный дедулька – ещё крепкий и очень-очень хозяйственный. В этом году мой сын с невесткой решили разбить огород и заказали перегной в мешках. Я машину встретила, крепкие парни скинули мешки у ворот и умчались. Мне как-то в голову не пришло эту кучу охранять. Вдруг слышу – собаки надрываются. Выхожу и вижу соседа-дедульку с тачкой, из которой уже торчат два наших мешка. И он бодренько катит тачку к своему дому.

...Дело было, подчеркну, в три часа ночи. У нас все собаки извелись, да и мы тоже! А в деревне-то тогда, кроме нас, почти никого и не было. Ночи ещё стояли тёмные. И холод. И вот в семь утра мы пошли посмотреть, кто это там так хорошо покатался. Оказалось, застряла девушка! Для деревенских реалий довольно гламурная, с наращёнными ресницами и ногтями, накачанными губами…

Особого страха перед тараканами я не испытывала. Но тогда в баре мы просидели весь вечер, шоу было весёлым, настроение – игривым. И я почему-то напрочь забыла, что не боюсь этих тварей. Ка-а-ак заору! Подруга тут же меня поддержала. Но она-то по-настоящему, от страха кричала, потому что действительно до смерти боится всяких таракашек. И вот стоим мы, две русские тётки, орём в два голоса. Вдруг в туалет вваливается целая толпа англичанок, привлечённых нашими воплями.

Даже у папы в тот вечер испортилось настроение. Он машинально вручил Васе 20 копеек и, не прощаясь, закрыл за ним дверь. Мама же расстроилась очень сильно. Она взяла настольную лампу и принялась изучать каждый сантиметр пола, чтобы найти несчастную сбитую Машку и достойно её похоронить в горшке с геранью. Но так и не нашла. Родители сели ужинать в полном молчании.

В Германии, как выяснилось, работают все законы. Абсолютно все, в том числе и старые, если их ещё не отменили. Зачастую законы противоречат друг другу. По одной норме с нас, как с иностранных рабочих, брали полный налог. После этого в силу вступал другой закон, согласно которому с нас, как с иностранных студентов, брать налоги нельзя, – и деньги снова возвращались на наши счета.

Как-то глубокой ночью после постирушки я поднимался из прачечной, расположенной на первом этаже, к себе на третий. Шёл совершенно расслабленно по лестнице чёрного хода, чтобы сократить путь. Когда добрался до второго этажа, где жили только девчата, неожиданно погас свет. «Опять перебои», – подумал я спокойно. Вот и третий этаж – ступеньки закончились. Впотьмах я уже нащупал ногой ровный пол лестничной клетки.

После этого молодая супруга обычно заявляла, что она смертельно устала и прямо сейчас отправляется спать. А поскольку в их съёмной квартире была всего одна комната, то ночью она, естественно, превращалась в единоличную Алисину спальню. Гостям туда заходить запрещалось, ибо хозяйка предпочитала почивать в тишине. Александру приходилось принимать гостей на маленькой кухне и самому как-то их развлекать.

Любимым занятием Иванова стала ловля экипажей, летавших на сельхозработы и попавшихся за каким-нибудь нарушением режима труда и отдыха. Наши экипажи обычно были молодыми: командиру не больше 25 лет, второму пилоту – 20–23 года, ну и авиатехнику примерно в этих пределах. Возраст и ослабленный контроль за полётами в сельской местности делали своё дело: днём лётчики опрыскивали поля, а вечером – деревня, алкоголь, дискотека, девочки.

Вся Москва иронично веселится. У нас в метро теперь объявляют остановки не только по-русски, но и по-английски. «Зйаблыково стэйшн». «Зыс ыз Мйэдвйэдково». «Быблйыотэка ымйэны Лэнына стэйшн». Больше всего меня умиляет «Улйыца тысйачйа дэйвйатсот пйатово гоуда стэйшн». Прекрасный перевод! Главное, полезный и жизненно необходимый для иностранных гостей столицы нашей Родины. В особенности для китайцев, индусов и прочих бразильцев с французами.

Её сын Вовка уже целый год жил в Москве один. Уехал в столицу сразу, как только закончил учёбу. Снял квартиру, устроился на работу. И всё бы ничего, но у Людмилы Викторовны есть мама, Марина Георгиевна. Это бойкая женщина 72 лет, которая любит своего внука до умопомрачения. Марина Георгиевна регулярно просматривала правильные телепередачи и была уверена, что её внук в Москве умирает от голода.