Эта история случилась ещё в советские времена. Ленка и Верка познакомились в общежитии: их заселили в одну комнату. Быстро сдружились, на танцы и в кино – всегда вместе, не разлей вода. Но после диплома разъехались по разным деревням. Лена своё распределение на селе отрабатывать не стала, вышла замуж за военного и вместе с ним укатила в ГДР. А вот красавица Вера влюбилась в обычного колхозного водителя Игната. Сразу свадьбу сыграли.

Хочу рассказать о своей подруге. Катька за рулём уже столько лет, что даже неудобно говорить: сразу встанет вопрос о её возрасте. А спрашивать у женщины, сколько ей лет, неприлично. Недавно с ней приключилась смешная история. Катерина возвращалась домой с работы, а дорога в нашем городе из района в район только одна – через мост, который в это время суток полностью забит машинами.

До недавнего времени на домашний телефон мне почти никто не звонил. Только изредка давали о себе знать пожилые родственники из других городов, с которыми поддерживаю связь. А вот соседи часто жаловались на назойливые звонки на их домашние номера: то кто-нибудь услуги мастера на все руки предлагает, то из банка позвонят. Но мне везло – до поры до времени. Наш город небольшой, 25 тысяч жителей. Когда-то у нас была старая гостиница, которая больше походила на дом колхозника...

Однажды одна из Костиных пассий попросила свозить её в областной центр на «Ниве». Мой друг, как и полагается настоящему джентльмену, на просьбу отреагировал незамедлительно. Ехать нужно было не очень далеко, километров пятьдесят. Путь проходил по хорошей трассе. Но тут примерно на половине дороги, как это часто бывает, попутчиков настиг внезапный порыв любовной страсти.

Нужно сказать, дамы в нашей бригаде подобрались очень разные и по возрасту, и по росту, и по комплекции. Со мной работала Алька – маленькая девчонка весом, наверное, с кошку. Зато наш аксакал Нина Ивановна весила около 160 килограммов. Она была первой женщиной-таксистом в Ростове, бросившей клич: «Садитесь, женщины, за руль!» В свою смену Нина Ивановна обычно надевала передник – руль так врезался ей в живот, что протирал платье.

Давным-давно, в глубокой юности, когда мне было лет 17–18, работали мы большой шумной компанией в летнем лагере. Кстати, там я с мужем и познакомилась. Наши мальчишки в основном все были с местного завода, то есть их снимали с производства на всё лето и определяли в ведомственный лагерь – кого в радиорубку, кого в вожатые, а кого и в дворники. В тот памятный год на завод работать пришёл новенький парнишка, ну его, как самого молодого, и перекинули в лагерь.

После обеда позвонил друг Серёга, сообщил, что вечером придёт ко мне пить пиво. Я сказал ему: купи соль, вход строго по предъявлении мешка соли. Серёгу ничем не удивить, если бы я попросил его принести килограмм синих пуговиц и живого енота, он бы тоже сказал: «О’кей», – правда, не факт, что принёс бы. Вечером я шёл домой, увидел магазин. Купил пива, две скумбрии, нужно было что-то ещё. Я долго вспоминал...

Мы жили в городе, но в очень маленьком и ветхом домике. И вот однажды решили с мужем переехать в село, где нам выделили хороший дом. Работать пошли на ферму – откармливали бычков, растили тёлочек. По соседству жила свекровь. Деревенька у них запустелая, всего два жилых дома. Свекровь тоже держала тёлочку, вырастила её, откормила. Справная такая тёлка стала, одна только беда – совсем не обгулянная.

В то утро Петренко проходил по актовому залу. Это был его последний рабочий день перед долгожданным отпуском. Николай Павлович представлял, как через считаные дни они вдвоём с женой будут нестись на своём новеньком «Москвиче» к Чёрному морю. А потом, почти как в молодости, он будет резвиться на золотом песке, плавать, нырять с санаторского пирса, рассекая своим богатырским телом бирюзовые волны.

На начальных курсах физику преподавал профессор Арабаджиев, этнический узбек и ветеран войны. Редко кому из нас он ставил четыре балла. Обычно всем – «удовлетворительно». Деканат за тройки стипендию не начислял, но, зная повадки Арабаджиева, иногда делал исключения. Тогда, на первом курсе, я сильно удивил своих однокашников тем, что получил от Арабаджиева «хорошо».

Фильмы «Кобра» и «Коммандо» он смотрел раз по двадцать и, что самое страшное, периодически мне пересказывал. Желание подражать кумирам захлёстывало Олега. Ну, тренажёрный зал – это ещё куда ни шло, однако Олег пошёл дальше – стал вооружаться. Страшного тесака, как у Рэмбо, у него не было, а кухонные ножи на эту роль как-то не подходили. Но в Москве в те времена процветал Рижский рынок – рассадник свободного предпринимательства.

Мои друзья Гена и Валера в прошлом году решили сходить в тайгу, подремонтировать зимовье – небольшую охотничью избушку. В начале июля сходили на разведку, наметили план работ. А чтобы веселее работалось, заквасили в пятилитровой пластиковой бутылке медовуху. Для созревания пенного напитка повесили бутылку на дерево повыше. Через полтора месяца собрались в тайгу чинить зимовье.