После этого молодая супруга обычно заявляла, что она смертельно устала и прямо сейчас отправляется спать. А поскольку в их съёмной квартире была всего одна комната, то ночью она, естественно, превращалась в единоличную Алисину спальню. Гостям туда заходить запрещалось, ибо хозяйка предпочитала почивать в тишине. Александру приходилось принимать гостей на маленькой кухне и самому как-то их развлекать.

Любимым занятием Иванова стала ловля экипажей, летавших на сельхозработы и попавшихся за каким-нибудь нарушением режима труда и отдыха. Наши экипажи обычно были молодыми: командиру не больше 25 лет, второму пилоту – 20–23 года, ну и авиатехнику примерно в этих пределах. Возраст и ослабленный контроль за полётами в сельской местности делали своё дело: днём лётчики опрыскивали поля, а вечером – деревня, алкоголь, дискотека, девочки.

Вся Москва иронично веселится. У нас в метро теперь объявляют остановки не только по-русски, но и по-английски. «Зйаблыково стэйшн». «Зыс ыз Мйэдвйэдково». «Быблйыотэка ымйэны Лэнына стэйшн». Больше всего меня умиляет «Улйыца тысйачйа дэйвйатсот пйатово гоуда стэйшн». Прекрасный перевод! Главное, полезный и жизненно необходимый для иностранных гостей столицы нашей Родины. В особенности для китайцев, индусов и прочих бразильцев с французами.

Её сын Вовка уже целый год жил в Москве один. Уехал в столицу сразу, как только закончил учёбу. Снял квартиру, устроился на работу. И всё бы ничего, но у Людмилы Викторовны есть мама, Марина Георгиевна. Это бойкая женщина 72 лет, которая любит своего внука до умопомрачения. Марина Георгиевна регулярно просматривала правильные телепередачи и была уверена, что её внук в Москве умирает от голода.

В том-то и дело! – чуть не плачет Антоновка. – Несколько дней назад разговариваю с ним, а он мне: «Ладно, давай, Сашка, завтра созвонимся часов в семь». У меня прямо сердце упало. «Господи, – думаю, – опять началось!» А он: «Ты мне сама позвонишь или я тебе позвоню?» И я, как Венера из пены, родилась заново. Говорю: «Я тебе, Витюня, обязательно перезвоню». Звоню ему в восемь, а не в семь, ну, в метро была. Он: «Чего ты мне не звонишь-то?»

С тех пор он стал думать о нём постоянно. Он твёрдо помнил, что на том месте никакого родника не существовало, почему же тогда он открылся единственно ему? Почему представился дитём, ищущим помощи, и выбрал для защиты именно его? Жбанов служил пожарным в должности командира расчёта и, уходя теперь на дежурство, думал, как лучше обиходить родник, чтобы он гляделся. Хотя для себя давно решил, что будет делать: сначала углубит дно, дав роднику простор...

Пару дней назад произошло событие из ряда вон выходящее. Даже мы о нём кое-что слышали. Дядя Саша живёт в частном секторе. У него свой роскошный сад, огород и очень злобная супруга Люся, которая денно и нощно следит, чтобы дядя Саша ничего не пил крепче пива, да и то – желательно по праздникам. Но надо было такому случиться, что у дяди Саши начался дома пожар. Об этом даже в сводках сообщали. Говорит дядя Саша, что сидели они с Люсей, как обычно...

Когда мы только переехали в дом с загсом на первом этаже, то с любопытством разглядывали каждую свадьбу – одна из лоджий представляла собой прекрасную смотровую площадку. Машины, букеты, платья невесты и её подружки, вон уже и пьяненький родственник – ничто не ускользало от нашего пристального внимания. Через пару месяцев стало понятно, что мы обнаглели и откровенно зажрались.

Хорошо-то как! Нужный знак, можно сказать, уже ждёт меня дома. Но ведь до дома ещё надо как-то доехать с работы и при этом не наткнуться на штраф. Однако я, умная женщина, сразу придумала, как выкрутиться из ситуации. Распечатала на принтере знак «Ш» – на обычной бумаге. Потом взяла бумагу красного цвета, аккуратно вырезала каёмку, наклеила, полюбовалась. Вложила в прозрачную папку, прикрепила к заднему стеклу на скотч. Красиво получилось! Знак большой, за версту видать.

Все посмеялись над обычной пляжной рекламой-завлекаловкой. А я послушала её раз, другой – и клюнула. Всё равно столь любезная мне тишина бесцеремонно разрушена, так не поплавать ли в чистейшей воде вдали от берега на «неизмеримой глубине»? Подхватила сумку и направилась к катеру. Участвовать в морском походе вызвалось восемь человек, не считая капитана катера и спасателя.

И вот началась учёба. Севастополь, Крым. Мы сдаём зачёты, охотно посещаем физкультуру. Она частенько проходила на воздухе – крымская погода способствовала. Но Андрей с нами не ходил, так как ещё в школе имел освобождение от физкультуры по медицинским показаниям. В конце первого семестра пришёл Андрюха к тренеру за освобождением. Улыбается, протягивает какие-то бумажки и зачётку. В первый момент лицо тренера исказила гримаса брезгливости к настолько неспортивному человеку.

Началось с того, что наши гаишники поймали за рулём пьяного цыгана, оформили, закрыли в КПЗ до утра. А наутро я повезла его в суд. Но вы же знаете цыган. По одному они практически не ходят – в суд набежала целая толпа товарищей подсудимого. Двое мужчин, один из которых, между прочим, старый барон, и две женщины – сестра и жена правонарушителя. А поскольку нам попалась судья, славящаяся своей неторопливостью и скрупулёзностью...