Потом мне приходилось сталкиваться с самыми разными поводами для гордости. Кто-то гордился удачным замужеством или женитьбой, кто-то – поступлением в престижный техникум или вуз, кто-то – поездкой за границу, кто-то – зарплатой… Поводы были разные, но вполне достойные, а главное, заслуженные и по-человечески понятные. Мне, например, было очень приятно слышать, когда дежурные врачи районной больницы с облегчением вздыхали, узнавая, что в их смену работает моя сестрёнка.

Долгие годы я ничего о нём не знала, слышала только, что служил в Афганистане, семьи так и не создал. Судьба в очередной раз столкнула нас, когда нам уже было по 35. Будучи корреспондентом областной газеты, я пришла на стройку колледжа олимпийского резерва, спросила, где найти начальника участка. Навстречу мне вышел Димка. Надо ли говорить, как мы обрадовались! Ведь стройка находилась рядом с моим домом, мы с Димкой ходили по одним и тем же улицам...

И вот попытка номер два: боясь пропустить первый заплыв дочерей, я вихрем помчалась на улицу, дважды обежала вокруг высоченной металлической ограды, но так и не увидела калитки или хотя бы мало-мальски подходящей дыры, через которую можно проникнуть к трибуне. Как ни вглядывалась, как ни пыталась исследовать чуть ли не каждый метр забора, так ничего и не увидела.

Вдруг плотник уронил швабру прямо мне на голову, и я потеряла сознание. Привести меня в чувство своими силами коллеги не смогли, вызвали «скорую». Я понюхала нашатыря, сделали мне обезболивающий укол – пришла в себя, от госпитализации отказалась. Пока коллеги возились со мной, плотники своё дело сделали – замок поменяли. И вот торжественный момент: все стоим перед закрытой дверью, я принимаю работу.

Поэтому я напрягаться не стал, но ходил и глазел, что делают другие, при случае охотно помогая увлечённым товарищам отливать в деревянных формочках олимпийские медали из свинца и красить их «золотянкой» и «серебрянкой», лудить и починять раздобытые где-то помятые жестяные кубки, мастерить из подручных материалов олимпийских мишек. В ход шло практически всё бесхозное и даже нужное имущество.

А вечером мы всей группой пошли на улицу красных фонарей. Жалюзи на витринах были подняты; днём они опущены, и улица не отличается от других. Гид инструктировал: если на доме красный фонарь или даже одна красная буква, это означает, что здесь платный секс. Наша социалистическая закваска отвергала увиденное. Группа смешанная: мужчины и женщины, все стеснялись друг друга и делали вид, будто просто прогуливались.

У настоящей бабушки канадские внуки уже на второй день учатся говорить на русском без всякого акцента: «Нет, спасибо, мы уже наелись». Она только досадливо машет рукой: «Да что вы там ели вообще?» Домик у бабушки, может, и скромный, но там так тепло и уютно! Бабушка уважает твои чувства, но если она считает, что на улице ветер, то все наденут шапки и шарфики – и дети, и внуки, и дедушка. Да, у нас есть ещё и замечательный дедушка, от которого тают все дети.

Представьте себе небольшой уютный дворик с пятью одно- и двухэтажными домами, ухоженный, чистый, зелёный, где жило два десятка семей разных национальностей. По сути это была одна большая и сплочённая послевоенная семья, жившая бедно, немножко голодно, но чисто, где один за всех и все за одного, где горе и радость делились поровну на всех. Принесённые из разных квартир столы ставили посреди двора.

Парочка медленно, но верно двигалась к перекрёстку, и мы сообщили, что искать надо либо по одной улице в районе домов 38–40, либо по другой, перпендикулярной, в районе домов 44–46. Всё это время парень избивал девушку и вёл себя крайне агрессивно; он высокий и сильный, а она – щупленькая, поэтому даже не пыталась дать сдачи. На наших глазах девушка раз пять «пахала» асфальт лицом, даже издалека можно было разглядеть, что оно у неё сине-красное.

Электронная почта являлась общей для всех сотрудников организации, просто каждый получал свои письма с индивидуальным паролем. Два работника отдела маркетинга, пусть будут Андрей и Слава, решив, что они умнее всех, объединились с целью во что бы то ни стало выиграть подарочный сертификат. Так как все знали, что вопросы для викторины получены кадровичкой Оксаной, информацию выуживали у неё.

О, опять же, господи! А вдруг она подумает, что я вынужден часто менять трусы, потому что у меня, скажем, недержание. Главное, ведь это неправда. Я очень-очень редко покупаю новые трусы, только тогда, когда старые уже совсем, извините, истлели. И не от какого-нибудь там недержания, а просто от естественного хода времени, от нескольких сотен стирок. И всё такое. Я вообще люблю старые вещи.

Раньше это был мужик, скажем так, специфический. Дома тиранствовал, жену поколачивал, работать не пускал, ключи от дома отнимал, чтобы без него никуда не ушла. Дочь, правда, не обижал, но и распускаться не давал. И был у них рыжий кот. После развода он остался с мужчиной, каждое лето тот вывозил его на дачу к родственникам бывшей жены, привозил питомцу телятину и красную рыбу, мотался по ветлечебницам, если кот заболевал, ставил уколы.