Весть о том, что генерального снимают, прогремела как гром среди ясного неба и вызвала у коллектива разную реакцию. Работнички типа Шурупкина – все те, кому несладко жилось под строгим оком Адольфовича, – торжествовали, уповая на грядущий «малинник»: «Наконец-то! Хуже уж точно не будет!» Нормальные сотрудники недоумевали, ища у самих себя и у коллег ответ на простой вопрос: «За что снимают директора? Завод от разграбления «прихватизаторов» в лихую годину сумел сохранить, заказов нынче в такую трудную пору – хоть отбавляй».

Напротив моего дома, в пятиэтажке на четвёртом этаже, жил мужик по имени Вениамин. Жил как все: ходил на работу, выпивал после получки. Но пришли 90-е годы, работы не стало, и у дяди Вени открылась «болезнь Плюшкина». Сложно сказать, что сильнее повлияло на него – жизненные неурядицы или живописный вид на мусорные контейнеры из окон. Вся рухлядь, которую выбрасывали на помойку добропорядочные граждане, тут же проходила через руки «коллекционера Вени».

И он настал, этот день. Настроили свет, поставили камеры. Сначала отсняли планы без рыжих героинь. А потом наступил звёздный час белок. Дрессировщик принёс на площадку первую клетку. Белка должна была выйти из неё, вбежать в кадр, схватить орешек, погрызть и по команде выбежать из кадра. Белка выскочила, вбежала в кадр, осмотрелась и упала замертво.

И настал день третий, и разверзлись хляби небесные, и обрушился шторм в девять баллов. Говорят, что тот, кто не молился в шторм, не молился никогда! Отче наш, прости, если сможешь, и сжалься надо мной! Нет, не так… Господи, Ты создал эту землю, и этот бескрайний океан, и гадов морских, и птиц небесных – каждой твари по паре, и человека Ты тоже создал из праха. Силюсь понять, Господи, для чего Ты придумал весь этот ужас?

И вот мне пришла в голову умная мысль: а не сбросить ли колёса с балкона? Глянула на улицу – трамваев нет, машин и пешеходов тоже. Всё прикинула, подняла скат и через перила балкона швырнула вниз. Первое колесо упало плашмя, подняв столб пыли. Второе тоже вполне успешно приземлилось. А вот третье…

Однажды утром, придя на работу, увидел: к заборной трубе поливного агрегата прибило течением солидную корягу. А дело было в самый разгар хода на нерест красной рыбы, преимущественно севрюги, когда она то и дело выпрыгивала из реки и смачно шлёпалась обратно в воду. Соображая, как бы полегче отправить её дальше, увидел, что рядом с ней показалась севрюжья «махалка» – хвостовой плавник. Раз, через минуту – опять… Это уже было подозрительно: проходная рыбина на одном месте стоять не будет.

Историю эту рассказал наш районный оперативный дежурный Василий Семёнович. Он в органах МВД работает давненько, скоро уже на пенсию оформляться будет. Такой человек – ни минуты не усидит на месте, всё время чем-то занят, но делает всё не спеша, обстоятельно, поэтому почти никогда и нигде «не спотыкается». Василий Семёнович – мастер рассказывать: не заикается и не мычит, как некоторые, может сутками народ веселить.

Итак, две российские подружки, две московские девчушки в прошлом году засобирались попутешествовать по США. Одна из них – Настёна, дочка нашей хорошей знакомой. Другая – её приятельница Василина. Им по 18–19 лет. Скопили денег непосильным трудом, сами сумели получить американскую визу (бывшая одноклассница, эмигрировавшая с семьёй, прислала им приглашение). И отправились две девчонки почти на месяц в страну вечнозелёного доллара, чтобы проехать её всю – от Сан-Франциско до Нью-Йорка.

Дело не в фамилии, а в том, что в кабинете у академика среди прочих телефонных аппаратов был особый. Он находился в сейфе, и в присутствии коллег академик им никогда не пользовался. Аппарат был подключён к красному проводу, уходящему куда-то за сейф.

А вышло так. Поругался в очередной раз с Анфиской, теперь из-за лестницы. Он не убрал её от старой вишни, а жена задела, и деревяшка грохнулась на неё. Так разорялась, что мужик рванул со двора куда глаза глядят. Даже не заметил, как очутился возле давно вырытого колодца за посёлком, у заброшенной колхозной фермы. Присел, закурил, огляделся и припомнил, как рыл этот чёртов колодец: столько сил потратил, а воды – йок. И тут Маркел сделался прямо лучезарным. Там, под землёй, и будет убежище! Радость, нахлынувшую от находки, побежал «осадить» к Паньке-солдатке. В долг, конечно.

И вот однажды майор этот вместе со вторым майором и семьями отправились на природу, на пикник, так сказать. Шашлыков пожарить, винца выпить. Правда, с последним жёны их сразу окоротили: вот, мол, вам по бутылке на брата, и хватит с вас. Ну что это – по пол-литра вина двум здоровым мужикам.

В девяностые нашу молодую семью очень выручало молоко из совхозной бочки, которую привозили во двор ровно в шесть часов утра. Однако желающих оказывалось столько, что купить молоко можно было только по предварительной записи. В одиннадцать часов вечера следовало выйти во двор и записаться у грудастой общественницы из соседнего подъезда. А в пять часов утра – прийти на перекличку.