Я ведь с юности мечтал о Латинской Америке. И это было «возвращение» в ту часть света, для которой ты изначально предназначен. Там я находил общий язык с любой бездомной собакой, мне было комфортно – может, за исключением пары эпизодов. Например, после того как Пабло Эскобар (наркобарон, колумбийский политический деятель. – Ред.) оказался за решёткой, я поехал в Колумбию, чтобы написать репортаж о наркокартелях.

Я люблю горные лыжи. Приезжаю в Сочи кататься. Ещё занимаюсь виндсёрфингом – это катание по волнам на доске с парусом. Конечно, очень люблю мотоциклы, на которых вырос. У меня в деревне было три мотоцикла – «Минск», на котором я попал в аварию, меня сбили, потом два «Урала». А сейчас у меня «Харли-Дэвидсон». Участвую в различных пробегах. Меня поддерживает супруга Надежда, детям тоже нравится мотоцикл, хотя они маленькие ещё.

Призвание – такая загадочная штука… Человек, сам не зная почему, собирает характеры, запоминает какие-то явления, систематизирует это в свою внутреннюю библиотеку… А потом это во что-нибудь выливается. Так же и я: смотрел, как мой сосед, который был директором совхоза, сначала сжигал сталинские тома, потом – хрущёвские… Это откладывается в памяти. Поэтому – ну да, профессия актёра, по всей видимости, во мне сидела, когда я ещё не знал, кем стану.

Буквально через несколько дней после её прихода – она ещё даже не освоилась – нас послали «на картошку». Помню, что стоял очень красивый солнечный осенний день, листья падали, и мы сидели с ней вдвоём, поскольку все остальные из нашей комнаты были очень немолодыми людьми и им разрешили не ехать. А мы, два молодых человека, сидели рядом и разговаривали. И вот во время разговора произошло… как это назвать?.. Ещё не короткое замыкание, но уже слияние двух лун. И в плане духовном, потому что мы нашли много общих тем, и в плане физическом, потому что сидели плечом к плечу.

Однажды, когда я учился в седьмом классе, в школу пришли артисты из Казанского театра драмы имени Качалова, их звали Александр Дмитриевич Гусев и Александра Дмитриевна Прудникова. Вот такое совпадение имён и отчеств. (Смеётся.) Они вели курс в Казанском театральном училище, а в нашей школе решили открыть драмкружок. Я попал в этот кружок и стал играть все главные роли. Педагоги восхищались моей органикой и прочили актёрское будущее.

Мама была против и пришла в студию с мыслью, что все артисты – алкоголики, тунеядцы и бабники. И встретила Евгения Урбанского, который стоял в фойе. А также Льва Яковлевича Елагина. Подошла и сказала: «К вам придёт мальчик Саша Пашутин, я его мама. Поберегите его. Не надо ему этим делом заниматься. Лучше пусть работает, доучивается, но только не у вас». Ей ответили: «Хорошо, учтём».

Изучая архив, мы сделали много открытий из жизни этой семьи и её друзей. Я уже не говорю, что по записям и фотографиям в архиве можно приблизиться к истории нашей страны. Например, есть такие записи о фильме Эйзенштейна и Александрова «Октябрь», который Сталин им заказал к десятилетию Октябрьской революции. Когда Сергей Эйзенштейн приехал в Ленинград для подготовки съёмок и узнал настоящие подробности той знаменитой ночи с 24 на 25 октября...

Восхищаясь счастьем и радуясь победе, не страдайте от поражений, а держите себя на высоте. Если есть победы, то они всегда на фоне поражений. Если бы не было теневой стороны жизни, мы бы не знали, что такое свет. А у нас ведь как бывает? Если нам хорошо, то мы привыкаем к этому, и нам всё мало и мало. Но стоит кому-нибудь унизить человека, оскорбить, постараться его измельчить – и мы сразу начинаем страдать, переживать, мучиться, угнетаем себя бессонницей.

Помню, в детстве нам с друзьями очень нужны были деньги, и мы собирали пустые бутылки на улицах города Ухты. Я оттуда родом. И хотя этот вид деятельности вызывал у гражданина СССР осуждение, мы этим занимались, потому что тогда можно было бутылки сдавать и получать приличные по нашим мальчишеским понятиям деньги. Сначала деньги нужны были на мороженое и жвачку, потом траты потребовались более серьёзные – на пластинки, джинсы, гитары, усилители, динамики.

Площадкой для съёмок была выбрана воинская часть, расположенная в Москве, на «Полежаевской». И там была создана прекрасная атмосфера. С режиссёром Александром Басовым нам повезло: с ним легко работать. Мне хватило двух недель съёмок, чтобы прочувствовать быт армейской службы. Самому не довелось служить в армии, но в восьмидесятые годы у моего отца было много концертов в воинских частях, куда он брал и меня. Я видел, как жили там солдаты.

Я играю одну из своих ипостасей. Персонажа зовут Никита. Зрители увидят меня в фильме в неожиданном актёрском качестве. Это будет сюрприз. А те, кто уже видел фильм, сравнивают его по почерку с гениальным Балабановым. Лёшка и позвал меня, чтобы я добавил своим участием то, чего не было в фильмах Балабанова. Ведь у него не было ответа на вопрос, где выход из всей этой круговерти.

Однажды приятель сказал, что в ДК в Бескудникове (район Москвы. – Ред.) есть группа и им нужен гитарист. У меня тогда не было ни своей группы, ни места для выступлений. Я попросил послушать запись, и мне принесли бобину. Промотал, но  не понравилось. Зато в конце звучало барабанное соло! Это был мой будущий барабанщик, с которым я играю уже тридцать пять лет, – Паша Кузин. Вот благодаря этому соло я туда и поехал.