Благодаря работе в индустрии развлечения я познакомился с фантастической плеядой мастеров. Я оказывался в компании великих личностей и видел, что они никогда не испытывали злобы друг к другу. Да, разговаривали с подколками, шутками, но это была не злость. Когда-то я работал первым заместителем генерального директора Кремлёвского дворца, это была очень интересная работа, хотя и продолжалась недолго.

Сегодня снимают так, чтобы на экране всё время было действие. И ещё: раньше нельзя было себе представить, чтобы люди в кинотеатре ели. А теперь это нормальное явление: ведро попкорна, бутылка кока-колы, чавкают, смотрят, разговаривают. В моей молодости в кино ходили, как в театр. И было время не только смотреть, но и думать о том, что ты видишь. Сегодня думать необязательно. Тебе преподносят готовый поджаренный продукт, ты лопаешь и принимаешься за новый.

На мой взгляд, сфера деятельности не имеет никакого значения. Самое главное – понимать человека на каком-то сакральном уровне. Если у вас существует штука под названием «любовь», то больше ничего и не нужно. Так вот Юля покорила меня своей любовью. В ней много нежности и ласки, настоящей женственности. Я сразу отдал ей и руку, и сердце. Свадьбу сыграли меньше чем через год после знакомства. Это был наш праздник для двоих.

Побеждает, как правило, сильный духом. В этом отношении мне было, наверное, проще, чем другим участникам. Я уже многое в жизни видела, многое умею принимать и отношусь к чужим эмоциональным вспышкам с пониманием. Мы как-то сидели с Романом Маякиным на берегу, и он говорил: «Ирина, вы душа нашего племени. Глядя на вас, хочется стать лучше, воздерживаться от резких выражений». Мне было приятно, но я не знала, как реагировать.

Я помчалась на премьеру «Карамазовых» ещё и потому, что два года жизни отдала Фёдору Михайловичу Достоевскому, выпуская Настасью Филипповну в спектакле «Идиот» в Театре Моссовета, премьере прошлого сезона. Я в этом материале последнее время плотно существую, впервые столкнувшись с таким автором в профессии. И тут «Карамазовы»… На спектакле, который Саша скромно назвал «концерт-концепт», я открыла для себя композитора, поэта и режиссёра в одном лице...

В спектакле «Любовь под вязами» мне приходилось не только играть, но и петь. Музыкальное образование всегда может пригодиться. Ведь скрипка – это абсолютный слух. Я семь лет обучался в музыкальной школе. А в театре познакомился с методикой нашего заведующего музыкальной частью Семёна Ефимовича Розенцвейга. После этого у меня было ощущение, что я окончил две консерватории. Семён Ефимович мне говорил на репетиции...

Я приехала в Москву в 1995 году, а в 1996-м поступила. Это было время, когда люди с инвалидностью могли существовать лишь в некоем подобии резервации. Никто ничего не знал, в том числе и мы с братом, семьёй и педагогами. Несмотря на это, в Гнесинку меня приняли. Приняли всей душой и сердцем. Каждый из педагогов старался помочь. Каждый из них подарил мне частицу себя и, наверное, подарил ту школу, которая есть сейчас во мне.

Буквально в первые два-три года жизни. Она от природы очень артистична и уже в раннем возрасте могла петь арии из оперетт, которым её научила бабушка. Пела даже в электричке. Разумеется, Нина тоже окончила музыкальную школу, а поступать пошла в Щукинское училище. Три года отработала в театре «Сатирикон» у Константина Райкина, а сейчас работает в независимых театральных проектах и снимается в кино.

Задумки есть, а вот сценария для этого жанра пока нет. Однако есть другой сценарий. Буквально вчера поставил точку. Но это уже семейное кино. Как раз то, что я тоже очень хочу сделать. Считаю, у нас практически нет таких фильмов, чтобы всей семьёй пойти в кинотеатр и чтобы главным героем был именно ребёнок. Из недавних картин в качестве примера могу привести только «Призрак»… Сценарий у меня написан, надо искать продюсера… Надеюсь, что всё получится и мы снимем этот фильм.

Мой дедушка дружил с писателем Михаилом Шолоховым с самой юности и всю жизнь. И много рассказывал мне о нём. Например, от него я узнала историю знакомства писателя с его женой Марусей Громославской, дочкой станичного атамана, с которой он прожил всю жизнь. Ещё дед рассказывал, как поднимался к Шолохову на чердак, где тот на печатной машинке строчил «Тихий Дон», а рядом лежал дневник казака, который стал прототипом Гришки Мелехова.

Я воспитан на Данииле Хармсе, поэтому по-другому не могу. Но всё равно надоедает, когда над тобой всё время смеются и ждут от тебя юмора. Люди привыкают к этому, так что я всю жизнь борюсь с амплуа комика. И в результате играю трагические роли – Парфюмера, Зигмунда Фрейда, Короля Лира. Здесь преобладают другие эмоции, всё совершенно другое. Даже мой Сальвадор Дали на сцене Театра Луны – фигура трагическая.