Дома у меня две Стёпины картины – багряный осенний лес и крымская вершина Ильяс-Кая, написанная в подарок по моей фотографии. Сказать, что Стёпа бандеровец, до сих пор язык не поворачивается. Помню, как сидели в пивбаре и он мне рассказывал о своём студенчестве – общении с маститыми питерскими живописцами, дружеских пирушках со скульпторами и графиками, рассказывал о том, как трудно было в 80-е годы покупать холсты, краски и особенно качественные профессиональные кисти.

Первые года два детьми обзаводиться не спешили – будет как будет, а нет так нет. Свекровь регулярно закатывала скандалы на эту тему, но невестка девушка взрослая, самостоятельная, ссориться с мужем из-за его мамы не боялась, так что быстро объяснила свекрови: нравится она ей или нет, её не волнует. Да и муж маму не особо слушал – сказал, что со своей семьёй сам разберётся.

Как же я поначалу ненавидела выходные, которые проводила на маминых грядках! Самое ужасное – выкапывание картошки. Я не разделяла радости матери от урожая, а только мечтала побыстрее отвязаться от земледельческой каторги. Во всех сельских делах мне нравился лишь вкусный результат. Мама от зари до зари пропадала в огороде. С одеревеневшей спиной, переполненная недовольством, я подсчитывала время, которое оставалось провести на картошке.

Брат с семьёй уехал далеко, возле мамы остались мы с сестрой. Не бросили её, на протяжении десяти лет помогали с уборкой, делали ремонт, да и в отпуск всегда брали с собой. Когда папа заболел, нам с мужем пришлось переехать к родителям, чтобы ухаживать за ним. Так и остались там после смерти отца и прожили около двух лет. Потом маму стал очень раздражать мой муж, и нам пришлось съехать.

Двор большой, муж поставил палатку, и дети там играли, приходили и соседские ребята. Ещё он часто возил малышню на озеро купаться. Много рыбачил, и мы всегда могли пожарить детям карасей в сметане, они их очень любили. Кстати, и сметана, и творог, и масло были свои. Мы приобрели сепаратор, и я каждый вечер сепарировала молоко. Завели большую овчарку, зимой муж запрягал её в санки.

Домочадцы новоявленной дворянки – муж Дмитрий Николаевич, талантливый, но молчаливый инженер, и дочь Светлана – к изменениям в поведении родного человека отнеслись с юмором. Более того, они даже иногда шутливо подыгрывали: «Ну, мы давно догадывались, что ты у нас непростая». Вера Петровна, что называется, вошла в роль. Теперь ей казалось, что она в этой жизни может претендовать на нечто большее, чем руководство небольшим коллективом.

Бывая у них дома, я не раз наблюдала эту картину собственными глазами. Спросила: это только с супом и чаем такое бывает? Барин ответил, что это обязанность жены – пробовать всю приготовленную еду прямо из его тарелки. А жена сказала, что ей не трудно и даже приятно заботиться о любимом муже. Я бы поняла приятельницу, если бы эта забота была взаимной, но… Она работала, а муж нет.

Когда началась коллективизация, всей семьёй переехали в другой район, и тут маленькая Тася впервые, в возрасте девяти лет, пошла в школу. Родители работали в колхозе, семья росла. Когда началась война, Тася уже окончила школу. Все парни из её класса ушли на фронт. Вернулись только двое. Призвали и Тасиного отца. Он пропал без вести в январе 1943 года под Ленинградом.

Больше всего Катя боялась, что отгуляет свадьба и красавец пойдёт своей дорогой, а она – своей. Но опасения оказались напрасными. Степан предложил проводить девушку. Стоял май, город тонул в сирени, полная луна освещала дорогу. Они прогуляли до утра. На следующий день Катя проснулась счастливой. Степан каждый день встречал её с работы с цветами. Влюблённые не могли наговориться, надышаться друг другом.

Наши гости заторопились. Не дав довариться мясу, лейтенант и солдат в спешке поели, сели в машину и укатили в сторону села Громославка. Был уже поздний вечер, когда танки и бронемашины не спеша подошли к селу, пройдя наши боевые порядки. Никто не стрелял. Наши солдаты, перебегая из окопа в окоп под покровом ночи, недоумевали, что это за танки. Вся танковая лавина, выстроившись в две колонны, остановилась на улице, где мы жили. Мы с отцом стояли в чулане и смотрели в щели между досок. Никаких опознавательных знаков на бронетехнике не было.

Девушка мне понравилась. Скромная, к тому же, как он и хотел, не курит и не пьёт. Меня только смутил её возраст – ей было 35, она на год старше сына. Но главное не это. Она не пускала его к себе в квартиру, если там не было её мамы. Если шли на прогулку, она спрашивала разрешения у мамы. Часто обижалась по всяким мелочам. Но сын почему-то не особенно обращал на это внимания, видно, чувства были превыше всего. Через полгода он сделал предложение.

В моей семье всегда любили братьев наших меньших. Вот и я подобрала в посёлке, где сейчас проживаю, двух кошек и трёх котов. Кормила и поила, разговаривала с ними, потому что больше не с кем – живу одна, родственники заняты работой. Я давно уже на пенсии. С кошками мне жить веселее. В свою коммунальную квартиру я бежала, зная, что они меня ждут. А через семь месяцев соседи по коммуналке их у меня просто отобрали, увезли в приют и даже номера телефона не дали.