Я за это время взяла ипотеку, купила небольшую квартиру. Теперь у меня платёж по ипотеке, плюс своя коммуналка, траты на ремонт, продукты. Живу одна, свои расходы покрываю, но впритык. Платить за мать – уже перебор. И тут 1 февраля она уволилась с работы по собственному желанию: коллектив плохой, начальница стерва и так далее. Насколько я понимаю, ей вежливо намекали ещё за полгода, что стоит подыскивать другое место, но так прямо никто не гнал. А она гордо ушла в никуда.

История умалчивает, как уладили вопрос с актом. А у Натальи и Василия закрутился роман, парень всегда был при деньгах и красиво ухаживал. Он оказался приезжим, жил в общежитии, начал захаживать к Наталье домой – там его с радостью принимали её родители, Юрий Петрович и Нина Ивановна. Василий стал ездить на их подмосковную дачу. Летом каждые выходные там жарили шашлыки, молодёжь гуляла до утра. Потом Наталья забеременела, рассказала родителям. Вечером к ужину забежал Василий.

Поскольку роддом был районный, то неудивительно, что юные мамочки продолжали видеться и после выписки. Жили-то все неподалёку, а Света с Верочкой даже подружились такой взаимовыгодной дружбой. Гриб, товаровед в универсаме, снабжала Ярину разнообразным продуктовым дефицитом, за которым населению приходилось выстаивать километровые очереди: сыром, майонезом, шпротами, курятиной. Вера же, работавшая в книжном магазине, тоже обеспечивала Светлану дефицитом, только печатным.

Дочь возражала матери, что в её жизни и так слишком много музыки: она вот-вот окончит музыкальную школу по классу фортепьяно и не собирается идти по этому пути в дальнейшем. Но мама, как все педагоги, была непреклонна и решительно выбрала для дочери профессию музыкального преподавателя. Ведь мама как никто другой знает, что для её ребёнка лучше всего.

Ещё не успев осмыслить первое блюдо в виде борща, вылитого мне чуть не на голову и расползшегося кровавым пятном на снегу, я тут же получила второе из котлет с макаронами. В голове промелькнула шальная мысль: «А компот?» Я подняла лицо к небу и узрела в окне пятого этажа разъярённого Толика, мужа моей подруги Дашки. Он угрожающе потрясал опустошённой кастрюлей и диковато хохотал.

Однажды на каком-то торжестве свекровь во всеуслышание заявила, что обеспечила жильём всех своих детей: квартиру оставила любимой доченьке, дом в деревне – среднему сыну, а у старшего и так всё есть, сам заработал. И мой муж всё слышал. В тот момент мне за него стало очень больно! Так всё и выходит: квартира – любимой доченьке и зятю, который пришёл, простите, с голой задницей и так и сидит на ней ровно.

Я отпустила ситуацию. Только повторяла про себя: вот ребёнок подрастёт, на работу выйду, а там уж… Последний год жила с мужем, как робот. Не скандалила, не нервничала, принимала всё как есть. Пьяный пришёл, дома не ночевал, деньги потратил – ни слова не говорила. Хозяйство, двое детей, заботы. И покормлю, и постираю, и поглажу. Всё как обычно. Общалась с мужем на бытовом уровне, даже супружеский долг выполняла иногда.

Прошло двадцать лет. Родителей уже давно нет, а в «подаренном» доме сейчас обитает младшая сестра Саши Галя со своим семейством. Она как-то очень неудачно вышла замуж: куча детей, муж куда-то делся. Ну, она и живёт в том самом родительском доме, где родилась и прописана. А куда ей деваться? Саша, как порядочный брат, не может выгнать сестру на улицу, все разговоры жены на эту тему пресекает жёстко: не смей, мол, обижать моих родственников.

Через неделю ситуация повторилась один в один. Опять обнаружили, что девочка не спит ночью. На самом деле её ночные посиделки у компьютера продолжались каждую ночь, но мы это выяснили позже. О группах в социальной сети, подстрекающих подростков к самоубийству, мы с подругой тогда уже знали. На всякий случай прошерстили компьютер крестницы, но ничего подозрительного не обнаружили.

Меня как плетью обожгло. Ведь всё ждала, когда в моём жутком выживании появится хоть проблеск света. И тогда я съезжу к Риммуле, обниму её, поцелую в морщинистую щёку. Не успела… С этим грузом я жила лет семь. И тут вдруг узнаю, что Риммуля жива! Вот как так можно? И сколько шансов повидаться я уже упустила? Слов нет… Раз уж заговорила о коммуналке, расскажу ещё случай.

Мужик, что и говорить, был красивый: статный, высокий, широкоплечий, с идеально подбритыми и ухоженными усами. Хотя изъян в его внешности всё же имелся: глаза разных цветов – один серый, другой карий. Но женщин это не останавливало. Полковник слыл закоренелым бабником и любителем крепкого словца. К делу и без дела повторял: «Армия без дисциплины – это как порядок в бардаке». Прозвали его бог весть почему Макухой.

Адвокат в стильном светлом костюме (почему они все любят светлые костюмы?) укладывал бумаги в новенький кожаный портфель. Заученно успокаивал, что «будем бороться», – а сам нетерпеливо поглядывал на сверкающие часы величиной с блюдце, они не помещались под крахмальной манжетой. Из вежливости не включал на громкость телефоны: они у него вибрировали и жужжали всюду: в карманах, в портфеле.