Сестра пришла в бешенство: зачем это нужно делать? У бывшей своя семья, у мужа – своя, к чему совместные снимки? На этой почве они и поругались. Она прислала мне одну из фотографий. Посмотрела я – там все такие счастливые, для полноты картины осталось только обняться. Бывшая – прямо цветущая красавица. Моя сестра тоже ничего, но после родов ещё не вернулась в форму, да и времени не хватает. Короче говоря, на фоне бывшей – просто серая мышь.

Наши тогда в основном или с родителями жили, или в общагах. А у Славки была однокомнатная квартира – правда, в хрущобе, правда, угловая, но своя. Вот туда-то он меня и притащил. Именно притащил, хоть и нелегко ему это было. В подъезде поцеловались, я и поплыла. Так на подламывающихся ногах до кровати и доковыляла. Кровать была знатная – настоящей белой медвежьей шкурой покрыта.

Татьяна досматривает отца, вот и приходится по много раз слушать его истории, благо память у Николая Ивановича исключительная. И историю про траву она помнит. Её делили на съедобную и несъедобную. Из первой варили похлёбку и делали лепёшки. Едва земля оттаивала, сажали камыш и поливали его. Скоро появлялись зелёные побеги – спасение от голода. Татьяна знает, что люди ей завидуют: надо же, самой за семьдесят, а отец жив-здоров, значит, гены хорошие и дочь тоже дотянет до девяноста.

Люба не боялась потерять Дианку из виду. У неё всего два выходных, не смотреть же два дня на соседскую девчонку. Но Дианка не исчезает, даже когда они играют в прятки. Она и прятаться толком не умеет, выглядывает отовсюду, чтобы найтись поскорей, не интересуют её тайные потёмки. Вот Люба в детстве рекорд поставила, четыре часа найти не могли, а всего-навсего за деревом сидела. Она вообще была незаметной и усидчивой.

Моя дочь училась в Высшей школе экономики и работала дизайнером в интернет-компании «Яндекс», а недавно её повысили. Насте было очень тяжело всё успевать, но она трудяга – сидела допоздна, выполняла все задания, делала проекты. На сон почти не оставалось времени, но ещё умудрялась кататься на велосипеде, ходить в бассейн и тренажёрный зал.

Дядя Коля – сам участник войны. Награждён несколькими медалями, в том числе «За отвагу», получил ранение, уволился в запас в звании сержанта. В книгах он любит читать подробности военных операций, поэтому отдавал предпочтение воспоминаниям крупных военачальников, командующих фронтов или армий. Почерпнутыми знаниями дядя спешил поделиться со знакомыми. К нему часто заглядывал молчаливый друг по имени Калевка. В выходной день они с дядей любили посидеть на нашей лавочке под старым тополем.

На сэкономленные от школьных завтраков деньги мы, юные советские «реконструкторы», покупали в военторге форменные зелёные рубашки, сами нашивали петлицы – обычно красного, но лучше зелёного, пограничного цвета, впрочем, был среди нас и «сбитый лётчик». На петлицы нашивали лейтенантские кубари. Никто не хотел быть рядовым, как, впрочем, и генералом. Лейтенант – это молодость, романтика и неукротимая энергия. Однажды мы выкопали в лесу землянку и настоящий стрелковый окоп.

Охотник и рыбак, Яков снабжал Павловну карасями, ленками и щуками, начиная с марта, добывал их ещё из-подо льда. Летними вечерами отправлялся на Прорву с сетями. Утром в алюминиевом тазу на скамейке хозяйку ждали десятка полтора рыбин разной масти. А осенью приносил огромную кету. В кладовой и погребах всегда можно было найти кусок мяса дикого кабана или козы. Бочонки для солёной черемши и груздей никогда не пустовали.

Я подумала – наверное, он не нуждается в общении со мной, и, чтобы самой не травмироваться, приняла решение больше ему не звонить. Мать общается с ним и рассказывает, что у него денег больше, чем у меня. Давно ушёл на пенсию, время от времени подрабатывал, и мать ему помогает. Семью больше не завёл, живёт один в двухкомнатной квартире. Сейчас стало плохо со здоровьем – папа всегда много ел, весит 120 килограммов, суставы ног не выдерживают, а операцию не делают, пока не снизит вес.

Мы с Ниной познакомились в агентстве недвижимости. Это была моя вторая работа после вечерней школы. В вечёрке я работала учительницей, но платили там копейки, хватало только на аренду квартиры и хлеб с молоком. А я молодая, активная, хотелось жизни и приключений. Пошла секретарём в агентство – зарплата побольше и свободного времени вал. Вот там мы и сдружились с Ниной. Ей тогда было двадцать восемь, внешне очень хорошенькая, но одевалась скромно.

Моя мама и её сестра родились в приволжском посёлке незадолго до войны. Обычная для тех лет семья: отец работает, мать занимается детьми и хозяйством. Где-то даже повезло, у главы семьи была бронь на производстве, и, когда началась война, его не взяли на фронт. Но от смерти это не уберегло – умер от туберкулёза, оставив жену с четырьмя детьми на руках. От горя бабушка слегла, на нервной почве отнялись ноги. Никаких пособий на детей тогда не платили.

Аня встречалась с молодым человеком. Сыграли свадьбу, поселились у Ани в квартире, доставшейся ей по наследству от родственницы. Увы, вскоре молодой муж стал прикладываться к бутылке. Сначала Аня пыталась на него повлиять, но безуспешно. А потом семейная жизнь и вовсе превратилась в сплошной кошмар. Аня работала продавцом, целый день проводила на ногах, а вечером дома – пьянки, скандалы, пустые бутылки, нередко в квартире всё было перевёрнуто, иногда и собутыльников мужа не получалось выпроводить.