Сергей на четыре дня улетел в командировку. На официальные мероприятия, связанные с работой, ушёл всего день, поэтому так всё устроилось, что на мамины именины семья воссоединилась. Это для всех был подарок: Сергей жил за тысячи километров от матери, они виделись крайне редко. В своё время его трепетное отношение к маме стало для меня, тогда ещё невесты, весомым аргументом в пользу того, чтобы сказать «да». И мои надежды по большей части оправдались, если бы не одно «но»…

Мандариновый сезон ещё не наступил, подрядились на строительную работу. У сухумских частников ставили фундаменты, поднимали коробки домов. За три дня на троих получили 170 рублей: по тем временам большие деньги. Мужики, с которыми работал, заартачились: «Отдохнуть надо». А я только во вкус вошёл, руки горели. Разбрелись. Больше года работал в Зугдиди бульдозеристом. Платили, относились ничего. После расчёта ушёл на турбазу кочегаром.

С принципами интрапси мы с моим другом Витьком столкнулись, ещё когда жили в Крыму, задолго до появления интернета и мобильных гаджетов. Витёк тогда приобрёл взамен синей «копейки» серебристую «Ауди-100», на которой мы южными ночами охотились на отдыхающих дев. Порой с нами увязывалась младшая сестрёнка нашего товарища: покажите, мол, что такое ночная жизнь в курортном городе.

Сразу после выпускного вечера наша комсорг, несмотря на уговоры учителей, понесла документы на фабрику. Как ни странно, никто и не подумал расстелить перед комсомолкой и отличницей красную ковровую дорожку. Тощая носатая кадровичка, изучив её документы, велела записаться на приём к замдиректора по кадрам. Всё время покашливающий изжелта-смуглый Владимир Иванович принял Король только через три дня.

Посадку на самолёт задерживали. Сначала чуть-чуть. Потом ощутимо. Потом катастрофически. Наконец я осознала, что даже если вместо небольшого рейсового «Боинга» нам подадут сверхзвуковой Ту-144, всё равно не успею долететь, пройти паспортный и таможенный контроль и доехать до железнодорожного вокзала. Я бросила наматывать круги по накопителю и в полном отчаянии плюхнулась в неудобное пластиковое креслице.

Как воспитанный мальчик, предложил ей принять душ. И, подавая полотенце, сквозь прозрачную шторку, усыпанную водяными жемчужинами, – увидел всё. Всё закончилось нечаянной, неожиданной для обоих, ошеломляющей, стремительной постельной сценой. Деревенское, свежее, полнокровное, здоровое девичье лоно жадно поглотило скудное, неопытно пролитое прохладное стадце...

Я очень просила Инну не лететь туда. В конце концов, и мать, и брат – люди взрослые, могли бы и сами добраться без особых проблем. Но она стояла на своём. Была ещё одна причина, по которой невестка хотела непременно побывать в родном городе, – там осталась могила её отца, умершего за два года до этого. Инна рассказывала, как однажды её мать не смогла прийти на похороны к родственникам.

Отвечаю с тоской, что, наверное, уже не надо, а он уверяет, что очень даже надо! Я возражаю: есть же очень красивые искусственные ёлки, зачем выбирать и тащить откуда-то дерево, тем более что дитя выросло. А муж говорит, что всё равно притащит, потому что существует жена Элла, которая никогда не станет взрослой и ради которой грех не поставить ёлочку. Думаю, ему самому очень хочется с этой ёлкой повозиться, чтобы в доме запахло хвоей.

Страшный Коля был в юности, так сказать, женолюб. Бабником я его никак назвать не могу: язык не поворачивается. Слово какое-то плоское. Коля просто очень искренне любил всех симпатичных девушек. Помню, стоит он как-то у чёрного входа мясного магазина на Ленинском. В белом халате и окровавленном резиновом зелёном фартуке. Точит топор на ножном точиле. Топор – типа бердыша. Халат у Коли на бицепсе треснул.

...У Глеба отлегло от сердца. Мама не сердится. А что там будет с ребёнком, его не заботило. Может, пацанка и не от него. Да и не до того было. Через пару дней его вызвал декан и сообщил, что доклад Глеба об архитектуре культовых сооружений индоиранских огнепоклонников признан заслуживающим внимания и ему предлагают перевод в МГУ. «Окончишь в столице пятый курс, защитишь диплом. А там, гляди, и аспирантуру предложат».

Процедура сватовства прошла без сучка и задоринки. Лялька, трёхлетняя дочка Олега и его жены Вероники, была в восторге. Мама пообещала по такому поводу сшить девочке роскошное платье, как у принцессы из мультика про спящую красавицу! Свадьбу решили отмечать в узком семейном кругу. От ресторана пришлось отказаться: у Виктора Кузьмича неожиданно проснулась застарелая язва желудка.

Когда в моей жизни случилась трагедия – бывший муж забрал нашего сына, – буквально все вокруг обвиняли меня. Этот ублюдок после развода преследовал меня шесть с половиной лет, постоянно писал кляузы во всевозможные инстанции, угрожал мне и моей семье, распускал грязные сплетни, шантажировал, вёл себя по-хамски, тайком настраивал против меня сына. А потом написал заявление в полицию, что мы со вторым мужем избиваем ребёнка.