Собственно говоря, не было б таких Антонин Сергеевн, не было бы и великой русской литературы. Потому что великая русская литература – это малюсенькая верхушка айсберга, а вот весь миллионнотонный айсберг, который, разумеется, не получает никаких безнадёжно протухших Нобелевских и прочих премий, – это всё те же наши русские консьержки, шофёры, слесари, свекловоды, сержанты, бездомные…

Однажды после школьного праздника в честь Нового года пришла к бабушке с кульком простеньких конфет, которые нам выдали в конце мероприятия. Надо сказать, сельские учителя устроили для нас настоящий бал. В спортивном зале школы, где до революции был господский дом, установили ёлку до самого потолка. Украшали её старшеклассники. Нам, ученикам первого класса, они казались совсем взрослыми.

Одной из таких оказалась наша нэнэй, бабушка. Собственного угла у неё не было, и она жила у нас, присматривая за нами, малышнёй. Нэнэй приходилась моей матери двоюродной сестрой, лет ей было за пятьдесят, но тогда она казалась мне слишком древней. Помню её изрезанные глубокими морщинами руки, пахнувшие хозяйственным мылом. Мы с братом очень её любили – наверное, не зря, детское сердце не обманешь. У нэнэй был единственный сын, который жил в далёком Ашхабаде, – её гордость и надежда.

В один из таких летних дней, едва открыв глаза, сажусь в электричку, еду и долго смотрю в окно. Мне шесть лет, в рюкзаке полно книг и конфет, а сидящая напротив мама читает журнал. Пытаюсь запомнить каждую чёрточку её лица, как сидит платье, какими духами она пользовалась сегодня. Скоро я останусь в Дивногорске, а она уедет назад – на работу. Тем не менее я люблю этот городок: даже в его названии мне чудится запах травы и цветов, сырой земли после дождя и чистого, слегка влажного воздуха набережной.

Банкет проходил в лётной столовой, очень весело. Мой муж по жизни был строгий, немногословный, отлично летал, пользовался авторитетом у друзей и коллег, но праздник – день особенный. Тут он лихо играл на баяне, отплясывал цыганочку. Однажды в самый разгар веселья я потеряла его из виду, а вокруг танцуют, поют, пляшут, все наряжены кто во что горазд, в масках. Смотрю, стоит одна женщина в халате, что-то рассказывает собеседницам, и те хохочут.

Наши мамы… Моя была намного моложе отца. Всегда в гуще общественной жизни, прекрасно пела, танцевала. И домосед папа никогда не запрещал ей проводить все вечера в клубе с молодёжью. Жили небогато, но выдумщица мама находила выход из положения. Бабушка была популярной в селе портнихой и тоже любила предпраздничные хлопоты. Мама вспоминала, что даже во время войны та украшала ёлку лоскутками и лепёшками с лебедой.

Приближался Новый год, экзамены и зачёты сданы, хотелось поскорее попасть в тепло родного дома. Но, увы, на вокзале, куда мы с моим сердечным другом отправились ни свет ни заря, нас встретило объявление: «В связи с гололёдом все рейсы на сегодня отменены». Нехарактерный для уральской зимы дождь превратил трассу в ледовый каток, и не было надежды, что утром дороги откроют. А завтра Новый год. Вот от перспективы встречать праздник в казённых стенах общежития я и пришла в отчаяние.

Рабочий день, первое купе плацкартного вагона, пока полупустого. Суетится проводница – женщина солидная, но подвижная. На остановках подсаживаются редкие пассажиры, но у меня в купе пока никого. До утра кто-нибудь появится, говорит проводница. Часа через полтора вместе с группой студентов ввалилось семейство.

Ляля смотрит в потолок, стиснув зубы. Суточный режим нарушился, организм начал путать день и ночь. На часах 3.30 утра. Время младенцев, которым, ни жить ни быть, приспичило «а-а». Значит, это правда, что человек, описав круг, к старости возвращается в исходную точку. В детство, а потом и в новорождённое, вегетативное состояние. Сначала перестраивается память. То, что случилось минуту назад, тут же покрывает густой мрак.

Передав денежную эстафету рыжеволосой даме, сидевшей впереди, девушка надела наушники и погрузилась в свои мысли. Маршрутка мягко катилась по дороге, поездка заняла всего четверть часа. Райцентр, где жила девушка, всё ближе подбирался современными постройками к самобытной деревне Яблоньке с бревенчатыми домами, украшенными резьбой, грунтовыми дорогами, плывущими чернозёмом в дождливую погоду, и вытоптанными тропинками в траве.

Молодожёны поселились отдельно от родителей, самостоятельно решая свои проблемы. Жили дружно и весело. Наташа была рада оказаться на подхвате, чтобы помочь им с внучками, но это случалось редко. Ирина успешно совмещала воспитание детей и карьеру. Казалось, её сил хватало на всё. Время шло незаметно, и вот уже пора старшей дочери идти в школу. Ира очень ответственно отнеслась к выбору учебного заведения.

Когда мы поженились, я устроился на радиозавод монтажником. Принёс молодой жене первую зарплату. А она с кислым лицом пересчитала все трояки и пятёрки, порвала их на мелкие кусочки и швырнула мне под ноги: это не деньги, мелочь мне больше не приноси! Что делать? По блату устроился кладовщиком. Тут, конечно, деньги другие. Хотя работы совсем мало. Днём в «резиденции» отсиживаюсь...