Я вообще-то работаю до шести, и она это знает. Не отпрашиваться же в самом деле из-за кабачков? Сказала, что до шести никак не смогу. Она губки поджала:
– Я не поняла, кому из нас это больше надо? – и трубку положила.
Я пожала плечами – нет так нет, не пропаду.

Встречи артековцев продолжались ещё долгое время, пока жизнь постепенно не отодвинула детскую дружбу на дальний план. Но у Иры и Виктора эта дружба постепенно перешла в более сильное чувство. В год, когда бабушка предсказала скорую внучкину свадьбу, полагаясь на ласточкины гнёзда, они и поженились.

Больше у дочери никаких серьёзных отношений в жизни так и не получилось. Хотя, конечно, человек сам творец своей судьбы, могла бы и не слушать мамины причитания и выйти замуж, нарожать детишек и жить своей жизнью. Но дочь сейчас на мать не в обиде – мол, просто вот так сложилось. Но я ей очень сочувствую.

...Потом у папы обнаружили запущенное онкозаболевание почти без шансов на излечение, да ещё инфаркт долбанул. Чтобы поддержать его дух, мы с мужем решили исполнить отцовскую голубую мечту – купили домик в деревне и записали на него. Он плакал как ребёнок. Говорил – мол, зачем? Я ведь уже не жилец. А я врала, что полудохлым такие подарки не делают и что врач сказал – до восьмидесяти минимум проживёшь.

Почему бабушка с дедушкой оставили большой дом сыну? Они тогда были ещё молодые, но и он уже стал взрослый. Наверное, решили отделиться. Мама моя тоже «отпочковалась» сама – вышла замуж и в жилье не нуждалась. А сын уже женихался, поэтому логично было со стороны родителей уступить дом ему и потенциальной жене. Она, кстати, знала о моём существовании – жила через несколько домов от нас.

Раз семей и отношений нет, вполне могли ужиться вдвоём в трёхкомнатной-то квартире, но Саша не платил за коммуналку. Вообще ни копейки не давал сестре. И, если ломалась бытовая техника, не принимал участия в решении проблемы. Маша выкручивалась сама. Она неоднократно высказывала брату, что это просто наглость – жить в её квартире на всём готовом и не вкладываться хотя бы в решение бытовых проблем. Он, по её словам, наглец каких поискать.

Свекровь осталась совсем одна, ей уже за девяносто. Но хватает сил и разума занять себя то одним, то другим. На то, чтобы просто себя обслужить и поддерживать в квартире порядок, в таком возрасте нужны силы и время. Но когда Надя приехала к свекрови в очередной раз, то застала её за написанием картин. Старушка занялась акварелью. Хотя раньше никто её за этим занятием не видел. В ответ на удивление Нади она отреагировала спокойно.

Через пару недель Никита приехал на побывку, и мать с отцом нагрузили его по полной программе – две сумки набили до отказа. Родители, провожая Никиту на железнодорожной станции, очень волновались, как сын доберётся со всем этим от электрички до стоянки такси. Но проблема решилась самым неожиданным образом. Вечером позвонил Никита и рассказал, что его встретил на вокзале дядя Витя, помог дотащить сумки до автобусной остановки, так что получилось даже сэкономить на такси.

Я не поняла тогда ценность подарка Людмилы. Запомнила, что в тот день от родителей получила красный шёлковый галстук – как раз подходило время вступать в пионеры. В восторг меня привела дочь нашей соседки. Она подарила игрушку – жёлтого медвежонка, который ревел, когда его наклоняли. Мама пыталась немного усмирить мою радость, чтобы не обидеть остальных гостей. Но игрушка надолго заняла моё сердце. Ведь она была настоящей диковинкой среди наших примитивных пластмассовых фигурок.

Матвеич в ельнике лежит, на погосте. И бабам за это ничего! А молодые-то пример берут. Витя Мельниченко перепил малость, хотел жёнку поучить уважению. А та на огород убежала картошку копать. Пришёл Витька к ней на огород. Сам! А Галька его тюкнула копалкой прямо по голове. Тогда отлежался, а кто знает, отчего его потом удар хватил, – не последствия ли? И всё, нету мужика. Распустилось бабьё! Весь вред от них.

Сельская улица ещё спала. Вот и знакомый до боли дом бывшей свекрови, где прожито семнадцать лет. Её первый семейный дом, сюда Анну привёз после свадьбы молодой муж, здесь родились сыновья. Заглушила мотор у старой калитки. Опустила голову на руль – душили слёзы. Всё началось ещё в школе, когда она увлеклась любимцем всего класса, неотразимым Колькой Семёновым.

Ну а кто виноват-то? Ты же сам нас игнорировал, хотя отлично знал, что мы рядом живём. Ведь у меня есть двоюродные братья и сёстры – его дети. А я их не знаю совсем. Могли бы общаться и дружить. На похороны пришло много людей самого разного возраста, которых я не раз видела. С кем-то пересекалась на мероприятиях, у некоторых даже брала интервью по служебным делам. Но и предположить не могла, что все они мне – родные.