Слова женщины меня заинтриговали. «Что именно записано, где и для чего?» – гадала я и дивилась странным словам. Решила, что бабушка, видимо, собирает средства на какое-нибудь особое молитвенное прошение. Наверное, молится за всех подающих. У меня даже мелькнула идея спросить, где и в какой блокнотик можно записать своё имя – а вдруг там особые поминовения, о которых я не знаю? Или записочку подать.

В этот момент я чуть не задохнулся от злости. Что он себе позволяет? Я с детства курил и буду курить, никто мне не запретит! Смотрите-ка, учитель жизни выискался! Я продолжал кипеть, как чайник на плите, негодованию не было предела. В ту минуту буквально ненавидел священника. Но делать нечего – поплёлся за батюшкой. Однако то, что вскоре произошло, заставило меня переосмыслить не только своё пагубное пристрастие, но и кое-что другое.

Последующие попытки устроиться также не увенчались успехом. Прекрасный диплом совершенно не помогал. Меня не принимали на работу даже в заштатный райотдел милиции на рядовые гражданские должности вроде делопроизводителя. В нашем университете курс таможенного права преподавала работник таможни, начальник отдела. После сдачи экзамена по её предмету она заметила, что наш курс очень сильный.

Деревня Собакино в Калужской области почти вымерла – согласно переписи, там осталось всего два жителя. Но когда-то в этом местечке кипела жизнь, стояли десятки дворов. В одном из них жила баба Авдотья – прапрабабушка жены. Её хорошо помнили дедушка Женя и его жена, баба Галя. Точный год своего появления на свет баба Дуня не знала, но, когда её спрашивали, говорила так: «Я родилась, когда девок стали записывать». Так мы поняли, что прапрабабушка родилась сразу после отмены крепостного права. Дожила она до столетнего возраста и до конца дней сохраняла ясный ум.

Когда зима была в разгаре, я каждое утро просыпалась с тревогой о наших воинах: тепло ли они одеты, сыты ли, не ранены ли? Однажды в моих молитвенных возгласах появилось новое имя. Тот ноябрьский день выдался довольно прохладным. Я гуляла в пальто с пушистым воротником и зашла в цветочный ларёк к знакомой. Когда-то приобрела у этой продавщицы ветку белой лилии и, ожидая, пока женщина упаковывала цветок, призналась, что очень люблю белоснежное чудо.

А затем узнала, что сегодня, оказывается, святой праздник, заниматься грязной работой категорически нельзя. В эти моменты всегда вспоминаю бабушку. Как-то раз весенним утром я проснулась, а дома никого. А мне вдруг так захотелось сделать что-нибудь хорошее! Подумала – бабушка, наверное, пошла на рынок, а я сейчас помою окна. То-то она обрадуется! Уже домывала, когда бабушка вернулась. Нарядная, явно ходила не на рынок. Оказалось, бабуля была в церкви.

Однажды меня послали на курсы повышения квалификации в Мурманск, где живут мама и куча родни. Специально решила приехать на два дня раньше, чтобы всех повидать, но из-за метели задержалась в дороге. Естественно, как только добралась, сразу отправилась к маме. Позвонила тёте, объяснила ситуацию: «Я так устала с дороги, а завтра уже пора выходить на занятия. Не обижайся, пожалуйста, но сегодня не приеду. Зайду завтра, после учёбы». Пообедала у мамы, а после прилегла отдохнуть, но почему-то не могла найти себе места. Что-то меня тревожило, неудержимо тянуло к родне, хоть волком вой!

После причастия полагается выслушать проповедь, приложиться к кресту, который выносит священник, выслушать благодарственные молитвы. Но я решила молитвы почитать дома. Если есть острая необходимость, можно покинуть церковь и после слов священника «с миром изыдем», по крайней мере, так мне когда-то объясняли. Причин уйти из храма имелось несколько, я посчитала, что ничего страшного, и вызвала такси. Подъехав к дому, забежала на минутку в пекарню при сетевом магазине, захотела пару пирожков. Заодно купила молоко и растительное масло с хорошей скидкой.

Сосед был весьма охоч до женского пола. Жена Ивана Григорьевича, отчаявшись, однажды ушла от него. Он каялся, плакал, и супруги воссоединились. Вскоре родилась девочка – плод их примирения, и семья сохранилась. Когда дочь выросла, повела не очень хороший образ жизни. В девяностые в посёлке появились запрещённые вещества, и девчонка стала наркозависимой. Выйдя на пенсию, сосед остепенился, постоянно колесил на велосипеде на дачу, став на удивление заботливым семьянином.

Возможно, это просто технический сбой, но после смерти мужа я постоянно улавливаю знаки от него. Знаю, что его душа сорок дней находится где-то рядом. И случай с телевизором подтверждает, что это не просто догадки. Супруг любил эту передачу, смотрел её практически каждый день. То, что муж мне помогает, я хорошо осознаю. Вечером того дня, когда он умер, мы с сыном готовились к похоронам, прибирали квартиру. Решили, что скоро придут близкие и друзья и нам будет неловко за беспорядок.

Я пребывала в состоянии, близком к отчаянию, и не знала, что предпринять. У сына температура под сорок, он ничего не может ни есть, ни пить, а я бегаю по стенкам. Тем вечером Алан Чумак проводил очередной телесеанс, и я решила, что терять всё равно нечего. Посадила ребёнка на горшок перед экраном и пообещала, что дядя его вылечит. Весь сеанс мальчик просидел, не шелохнувшись, не сводил глаз с Чумака. Ночь спал спокойно, а в воскресенье температура нормализовалась, горло полностью очистилось. Я дала сыну воду, заряжённую целителем, он её выпил.

Игорь стряхнул пепел в пустую консервную банку. – Хуже всего, когда пытаешься относиться к больному как к человеку, но понимаешь, что уже не можешь этого сделать, – пояснил бывший медбрат. – Они становятся для тебя не людьми, а организмами, лишёнными имён и лиц. Помню, мне даже кошмары снились: лежат больные в палате, а у них ни глаз, ни носа, ни ушей, лишь бесформенные овалы. Наверное, профессиональная деформация. Правда, одну больную я очень хорошо запомнил. Собеседник смял окурок о стенку банки, отодвинул её в сторону.