Прошло пять месяцев, и вот на пороге квартиры мы увидели нашего дембеля-десантника. Июнь 1995 года оказался для меня хлопотным. Работы было много – постоянно приходилось встречать и провожать сослуживцев сына, возвращавшихся с войны в родные города и сёла без копейки в кармане. Многие из них, доехав из Пскова до Москвы по воинскому требованию, до Уфы добирались уже за свои деньги.

Беда только в том, что я никогда прежде на том кладбище не бывал и весьма смутно представлял, где и кто обещал меня дожидаться. Потому, пройдя через главные ворота, тут же оказался в окружении множества цыганских семей, пировавших прямо на центральной аллее. Столы, накрытые всякой всячиной, дымящие мангалы с шашлыками и бутылки со спиртным. Изрядно подвыпившая толпа, завидев священника, отреагировала шумно и радостно.

Через шесть часов проснулась в реанимации. Доброе утро! Ничего особенного, будто тебя выключили, как телевизор, а потом снова включили. А вот вторая операция, совершенно ерундовая по сравнению с первой, прошла намного интереснее. Там-то меня после наркоза и забрало по полной программе – своими глазами увидела пресловутый тоннель в иной мир.

Тогда на них лежали огромные белые простыни, сотни, тысячи простыней. Вокруг каждой сидели люди в белых одеждах – по несколько человек. Мало того, время от времени они перелетали с места на место, хотя были без крыльев. Играли мандолины, звучали чудесные гитары, слышался женский смех. Что же это такое? Сон, видение? Попытался припомнить все обстоятельства, при которых видел этих людей в белом, но так и не смог.

Отец Николай в тот день впервые за свою священническую практику повысил голос на прихожан. Не выдержал, потому что смотреть было больно. В храме произошло настоящее ЧП. Может, толпа причастников напирала или та женщина слишком поспешно развернулась после Чаши, но случилось непоправимое. Подходя к причастию, она нечаянно толкнула батюшку, и тот пролил Святые Дары на амвон.

Старенькую кошку я назвала Машей. Поначалу она выглядела очень слабенькой и худенькой, глазки, ушки требовалось основательно подлечить. Я смотрела на Машу и почему-то знала: она будет королевой и обязательно всех удивит. Во всяком случае, я это кошке пообещала. Представьте себе грязную тряпочку с воспалёнными ушами и глазами (правый вообще не открывался), худую, обезвоженную, блохастую, всю в страшных колтунах.

Сделала вывод, что текст разослан не мне одной. Может, в этом нет ничего особенного, но стало очень неприятно. То есть если я, человек преклонного возраста, стараюсь уберечься от заразы, то вход в храм для меня строго воспрещён? Но если желаю мученический венец и покончить с пребыванием на земле, мне здесь рады? Это напоминает самосожжения староверов. Но они хотя бы сжигали себя, а не других.

Прекращения этого чуда из-за карантина, связанного с пандемией коронавируса, многие сегодня боятся. Но нельзя забывать, что для Господа нет никаких преград. В Великую Субботу 1579 года патриарха Иерусалимского Софрония IV со священниками турки не допустили в храм Гроба Господня. Верующие стояли перед закрытыми вратами и молились. Внезапно послышался страшный грохот, и колонна слева...

Тревожный звоночек в голове Марины прозвенел, когда её уволили уже с шестого предприятия за второй месяц. Куда бы она ни устраивалась, на работе начиналось локальное светопреставление. То предприятие объявляли банкротом, то переставали выплачивать зарплату, то сокращали Маринину должность. А дальше начались вежливые отказы. Работодатели читали резюме, улыбались, благодарили, обещали позвонить.

Мне стало скучно от их беседы. А что взять с пятилетнего ребёнка? Какое-то время я не слушала, о чём говорили бабушки, разглядывала цветы в горшках, что стояли на окнах, – там росли такие, каких не было у нас дома. И вдруг бабушка поделилась с подругой новостью, что в селе умерла одна старушка, баба Поля. Бабушка Поля жила со старшим сыном, а похоронили её вчера.

Вдруг сбоку появилась какая-то светящаяся точка. Вскоре она превратилась в лучи света, и из них появились некие существа. Непонятно, что они собой представляли, потому что состояли из такого же света. Мне не было страшно, я ощущала полный покой, тепло и безопасность. Потом существа приблизились и приподняли меня над кроватью – очень бережно и очень медленно. У меня возникло чувство, будто эти люди из света смотрят на меня, показывают друг другу, улыбаются и как-то общаются между собой.

Дочь живёт в другом городе, снимает двушку. Чтобы аренда обходилась дешевле, в одну из комнат за небольшую плату приглашает компаньонок. И рассказала, что за два с половиной года от неё съехала уже пятая девочка. Пока они живут вместе – те знакомятся с парнями, начинают встречаться и в конце концов пропадают. Словно эта комната заговорённая. Моей дочери приходится искать новую девочку.