В тот день Лёха Савинов получил пятёрку по литературе. А мы до конца урока обсуждали, у кого какая мебель, чей сервант или буфет древнее. Чем-то Лёхины слова запали всем в душу. Ну и «гаевцы» одержали свою маленькую победу, хотя Екатерина Петровна объясняла, что огонь революции сметёт оба этих тупиковых вида – и Гаева, и Лопахина. Однако пройдёт всего пара лет, и мне станет очевидно, что никуда они не делись. Миллионы гаевых будут беспомощно цепляться за старое, не в силах остановить неумолимый маховик истории, а лопахины выпрыгнут из ниоткуда, снова уведут из-под носа вишнёвый сад, начнут ломать его и делить на участки.

Многие далёкие от церкви люди почему-то видят в священнослужителях полумифических существ, нечто среднее между ангелом и волшебником, и ждут от них чудес и непременной святости. Наверное, это желание в чём-то естественное, но даже великие святые прежде были людьми. Расскажу один случай. Однажды приехали мы в гости к друзьям – в соседнее государство. Они люди воцерковленные, каждое воскресенье проводят в храме, много помогают на приходе. Есть у них необычный друг – иеромонах, отец А.

Пару месяцев назад приснилось, что я получила множественные колотые ножевые травмы и у меня слишком большая потеря крови. Приехала «скорая», медики осматривают меня. Я чувствую себя хорошо, но врачи говорят, что не спасут, – потеряла слишком много крови. Возможно, так и буду до самого конца чувствовать себя хорошо, но мой случай безнадёжный, мне осталось всего тридцать минут, не больше.

Недавно снова являлся, страшно злой. Ещё бы! Я приехала с мужем-инвалидом, а в доме полнейший бардак. Вдобавок я усталая, вымотанная, постоянно ору на супруга из-за его капризов: то курить принеси, то ещё что-нибудь. И вот наконец легла спать. Раньше у меня всегда горел ночник, а в ту ночь почему-то решила его выключить. И почудилось, будто страшно хлопнула наружная дверь – она плохо закрывается, террасу перекосило. Потом послышались стремительные тяжёлые шаги, да такие, что заскрипели половицы, по полу пошла вибрация.

Верой и Богом в те годы особо никто не интересовался, хотя меня крестили в младенчестве. В какой-то момент из семьи ушёл отец. Я этого не помню, но хорошо запечатлелось в памяти, как мама на этой почве ударилась в религию. Мне было лет одиннадцать. Она стала тянуть меня за собой в церковь каждое утро. Приходилось читать непонятные слова, просыпаться чуть свет и без завтрака куда-то долго ехать, потом ещё стоять, стоять… Я этого не любил. Учился просто отвратительно.

Ради народной артистки в репертуар брали пьесы по единственному принципу – там должна быть хорошая роль для возрастной актрисы. Периодически народную привозили в театр на «скорой», но едва она ступала на сцену, происходило чудо. В огнях рампы актриса оживала: пела, плясала, а уж играла так, что зал аплодировал стоя. С народной я почти дружила, хотя на премьерном спектакле мы сильно повздорили. По тексту пьесы, в одной из сцен бабушка, защищая внучку, плюхается мне на колени и что-то горячо отвечает немецким захватчикам.

Наши «Грады» во время боевых операций находились на закрытых огневых позициях, примерно в 20–25 километрах от передовой, поэтому потери в артдивизионе, в отличие от пехоты и десантно-штурмовых бригад, оставались минимальными. Но они были. Примерно неделю назад на мину наехала транспортно-заряжающая машина. Водителю собирали ногу в Кандагарском госпитале, а пассажир, старший лейтенант Тархов, погиб.

Мы вошли в полупустой храм. Первое, что поразило меня, – сильный запах плесени, перемешанный с ароматом горящих свечей. Подошли к священнику. Это был рослый полный мужчина лет сорока пяти, с красным лицом и редкой бородкой. Его ряса выглядела мятой и несвежей. От батюшки исходил сильный запах спиртного. Но потрёпанный вид духовного лица не остановил наше твёрдое решение принять Таинство и довести дело до конца. Поговорив немного с нами, батюшка удалился. Мы оплатили в церковной кассе положенную сумму и стали ждать.

Я собиралась вывернуть руль и в этот самый момент услышала в голове и одновременно в салоне чей-то резкий окрик: «Стой! Не торопись, подожди!» Но руль уже был вывернут, машина чуть изменила траекторию движения и слегка сдвинулась влево. Не знаю почему, но именно в это мгновение я осознала, что лучше довериться голосу и последовать его «инструкции». Тотчас вернула машину на прежнее место, и в этот миг идущая впереди машина резко затормозила. Благодаря невысокой скорости я тоже успела сбавить ход и увидела, как прямо перед носом тихохода пробежала огромная косуля, рогатый самец!

Отложил книжку в сторону и задумался: а ведь, по сути, за истекшие столетия мало что изменилось. Большие приходы, особенно в крупных городах, и раньше процветали, и сейчас редко бедствуют. А сельские священники почти всегда были предоставлены себе, едва сводя концы с концами. Хорошо если приход дружный, молодой, работящий. А если село маленькое, в глуши, где в церковь ходят лишь бабули и полтора деда? Вот и мыкаются батюшки, которым и храм надо восстанавливать, и коммунальные счета оплачивать, да и заботы о своей семье никто не отменял.

В этот раз кума нажарила в дорогу печёнки, я заварила чай в термосе – обычно мы перекусываем на кладбище во время отдыха. А я между делом рассказала ей, что на днях одна бабушка попросила меня об услуге: если где-нибудь найду хорошего рыжего котика – принести ей. Очень хочет завести кота, и непременно рыжего. Я соцработник, бабушка – одна из моих подопечных. Убираем мусор с могилок, вдруг слышим мяуканье совсем рядом. Поднимаем голову и видим, что на одном из соседних памятников разместился рыжий кот, совсем ещё подросток.

Вот и Веничка Ерофеев в своём бессмертном произведении «Москва – Петушки» несколько раз повторяет почти мистическую фразу: «Поезд, как вкопанный, остановился в Орехово-Зуеве». В тот вечер я возвращался с дачи. Ждал на ореховском вокзале свою электричку, но её отменили, и я решил прогуляться, тем более не был здесь лет пятнадцать, и мне стало интересно, как изменился город. Оказалось, изменился мало, лишь привокзальные улицы обросли красноголовиками новых магазинов и торговых центров.