Священник никогда не ругал бабушек за то, что те шипели на нерасторопных «захожан». А когда другие верующие жаловались ему на таких старушек, даже защищал их: «Их ведь тоже можно понять. Они ведь при Сталине церковь спасали, иконы прятали». А мне однажды произнёс смешные, но мудрые слова: «Кто от бабок в церкви ни разу не получал, тот спасаться не начинал». А как исповедовал отец Николай своих пожилых подопечных!

Некоторое время полотно валялось где-то в доме. В начале декабря прошлого года мы начали собирать вещи для переезда, вот тогда мне снова попалась на глаза эта картина. И по коже пробежали мурашки, но уже от осознания того, что она на самом деле значила в нашей жизни. Два ближних креста – это сестра и мама, ушедшие недавно. Я невольно взяла фломастер, подписала ближние кресты, а потом и те, что в отдалении, потому что ещё четверых очень дорогих и близких людей похоронила в этом году. Подписала кресты и тут в груди кольнуло: а ведь остался пятый. Неужели ещё кто-то должен уйти?

Я дочь военных. Папа служил в грузинском городе Ахалкалаки, где в девяностые и двухтысячные годы стояла 62-я военная база Министерства обороны России. Это место находится высоко в горах, всего в 30 километрах от границы с Турцией и недалеко от Армении; большинство населения города до сих пор составляют армяне. По характерному цветку на нашивке многие её так и называли – база «Эдельвейс». Тогда я была ещё совсем молодой девчонкой, но армия мне очень нравилась.

Бабка умерла ещё до моего рождения, свой дар так никому и не передала, перед смертью страшно мучилась. Однажды бабушка погладила маму по животу, когда та уже была беременна мной, но ещё не знала об этом. Бабка сказала, что родится девочка. Мама вспоминает, что баба Маня любила гладить её, беременную, по голове. Наверное, мои способности к самообучению появились именно так, потому что учиться я никогда не любила, но почему-то схватывала на лету всё, даже не особо интересное.

Всё обстоит примерно так. Приходит знакомый и говорит, что у него болит голова. Сначала пытаюсь осторожно разведать руками, где, собственно, источник страданий. А когда нахожу, в руки словно вонзается сотня иголок. Если человек испытывает очень сильную боль, меня может даже отбросить от него, как при ударе током. Порой держишь руку над больным местом, что называется, через не могу. Иногда у меня из глаз даже слёзы катятся, настолько чувствительно.

А мне неожиданно стало интересно: как там? Тем более, отзывы туристов об этом монастыре разнятся. Наконец купила себе экскурсию. В роли гидов выступали монахини. Нашей группе попалась очень строгая матушка. Вообще у Желтоводского монастыря богатая история, как светская, так и церковная. Интернет у меня есть, я успела поискать нужную информацию, но мне было интересно послушать историю древней обители из уст тех, кто там проживает.

Утро плавно переходило в день, солнышко грело почти по-летнему. Хозяйка оглядела ровненькие грядки под редиску и зелень, осталась довольна. Затем мысленно распланировала оставшуюся территорию небольшого огородика. Взгляд скользнул по участку соседки за забором. Там с осени всё оставалось нетронутым. «Что-то Валентины давно не видно, – подумала Вера. – Второй день в земле ковыряюсь, а у неё и не начато». Она собрала инвентарь и пошла завтракать.

Жаловаться даже не пробовала, знаю – начальство не уберёт зеркала. И это печально, потому что подработка отличная, мне очень нравится. Какое-то время комбинировала график, чтобы приходить только утром. Но настал момент, когда пришлось несколько дней работать по вечерам. Три вечера подряд я думала не о работе, а лишь о том, как не сойти с ума от ужаса. «Живые помощи» от страха начисто выдуло из головы, хорошо, хоть «Отче наш» не забыла. А потом решила действовать.

Потом уходили курить в лес уже ставшие дефицитными сигареты «Ява» одноимённой московской фабрики. А по утрам стояли на линейке в пионерских галстуках с воздетой в приветствии рукой и испытывали ещё ту, детскую гордость от советского гимна. Тогда мне исполнилось четырнадцать, и я вдруг ощутил, что на самом деле это круто – стоять и слушать гимн своей страны, глядя на младшие отряды, испытывая нечто вроде ответственности за них, хотя у самого ещё молоко на губах не обсохло. Тогда я не знал, что в том июне надевал пионерский галстук последний раз в жизни.

Вскоре 36 листов административных материалов превратились в два полновесных уголовных дела объёмом по 128 листов каждый. На следующем заседании суд в новом составе вновь не согласился с формулировками и вернул дела на доработку. Поскольку было зафиксировано, что в пылу драки Люська и Нинка вдобавок пообещали друг друга поубивать, то за это полагается дополнительная статья – угроза убийством.

Сельский храм построили незадолго до революции. Возводили всем миром, как сейчас бы написали – без отступлений от строительных норм и правил. Бабушка была ещё маленькой, но помнила, как это происходило. Она рассказывала, что на строительство собирали по всей деревне куриные яйца и возили кирпич с местного завода. Яйца по старой традиции замешивали в раствор, чтобы крепче схватывал.

Потом наверху поселилась очередная сумасшедшая со справкой. Эта женщина никак не могла понять, что предыдущие соседи снизу, с которыми у неё случился затяжной конфликт, давно съехали, и упорно продолжала воевать уже со мной и мужем, обвиняя нас в чужих грехах. Снова понеслась канитель – побудки ночью, грохот, затопление нашей жилплощади. Всё это длилось годами и никуда не делось. Увы, присутствует и до сих пор. Есть ещё один фактор, постоянно держащий меня в напряжении.