Я тоже решила сделать вторую попытку создания семьи. Ведь была интересной молодой женщиной тридцати лет, работала в престижной организации. На меня обращали внимание достойные мужчины, но замуж я так и не вышла. Стала задумываться: почему не получилось? Рядом было много менее привлекательных женщин, но они выходили замуж по два, а то и по три раза. Одна моя сослуживица была замужем целых пять раз. Всех мужей похоронила, и тем не менее находились желающие.

Сын тогда был маленьким и в поездках любил ночевать непременно с папой. Я спала с дочкой. Папа у нас очень обстоятельный: никогда не пойдёт спать на верхний этаж в маленьких европейских отелях. Вот и в тот раз они с сыном расположились на огромной кровати внизу, а мы с дочкой полезли на второй этаж по деревянной лестнице. Собственно, это было одно помещение, мы могли разговаривать друг с другом и, привстав с кровати на втором ярусе, видеть, что происходит на первом этаже.

Мне стало жаль, что ничем не могу помочь вороне, о чём ей и сказала. Отойдя от дерева несколько шагов, услышала какой-то шум. Обернуться не успела. Что-то тяжёлое и, как мне показалось, влажное, ударило меня по затылку. Это была ворона. Меня охватил мистический ужас: нападение птицы я расценила как предзнаменование грядущих бед, настроение испортилось. Перешла на другую сторону улицы, чтобы привести причёску в порядок, и увидела следующее.

В течение недели масляное пятно появлялось регулярно, хотя тётя каждый раз оттирала его и обезжиривала поверхность тумбочки. В конце концов ей этот процесс смертельно надоел. Тётя пошла в церковь, приобрела новую лампадку. А по пути домой встретила очень набожную воцерковленную бабушку-соседку. Они разговорились, и тётя между делом пожаловалась на бракованную лампадку. Соседка удивилась. Она в своё время работала в церковной лавке, никогда подобных жалоб на лампадки не слышала.

Нашу школу построили в 1960-е, когда по всей стране росли кварталы хрущёвок, народ массово переезжал в новые квартиры, и везде срочно требовались новые учебные заведения. Наше начали строить летом, сроки сдачи объекта поджимали, поэтому строители очень торопились. Котлован сразу же стал излюбленным местом для игр здешней детворы. Вечерами туда проникали вездесущие мальчишки и носились там до самой темноты.

Через месяц я немного привыкла к странной соседке. Не раз видела её во дворе – она кормила уличных котов; даже внешне было видно, что женщина нездорова. Она не выглядела как выжившая из ума бабка, на вид ей лет пятьдесят, не больше. Потом выяснилось, что соседка живёт прямо надо мной, этажом выше. Однажды, когда я уже засыпала, наверху стали жутко кашлять, это продолжалось весь вечер и всю ночь.

В Гродно хотелось побывать на годовщину папиной смерти, но не получилось, и попал я туда только спустя три недели, в самом начале сентября. Поначалу матушка была против, чтобы я ехал машиной, да ещё в одиночку, но потом смирилась. Я убедил её, что поезда вредно отражаются на состоянии моего здоровья, а самолёты в Гродно теперь не летают. Хоть интернет и пугал дождями, вся дорога от Москвы до Гродно была сухой.

У меня дома два кота, так вот один в последнее время стоит столбиком напротив зеркала, что у кровати. Котик в таком положении по нескольку минут пристально всматривается в отражение, как человек, который изучает своё фото. Зеркало установлено не напротив кровати, а сбоку, это встроенный шкаф. Я верю в тонкие миры в смысле взаимодействия энергетики и поэтому предполагаю – у меня что-то нечисто в этом плане.

Вадик был красавцем. Высокий брюнет с лёгкой, едва намечавшейся сединой. Ему было чуть за 30, а уже седина. Имелась у моего коллеги ещё одна примечательная черта: один глаз был серым, а другой – зелёным. Глядя на него, я вспоминала булгаковского Воланда. Мы гуляли, и оператор рассказывал о своей семье. Этого я не просила, но свою речь он начал со слов: «Мне кажется, тебе это нужно знать…»

Требовались гормонотерапия, стимуляция овуляции, лапароскопия яичников – и ЭКО. Таков вердикт кандидата медицинских наук. Для меня это был приговор. Ни на что из перечисленного я по разным причинам пойти не могла. Особенно на ЭКО. Помимо нервов, беспрестанных походов к врачам, частых неудач и неестественности процесса, это же почти наверняка убийство уже зачатых детей!

Года три назад хорошая знакомая рассказала мне об одной бабулечке, которая помогла ей избавиться от сильной порчи. Денег та бабушка не просит – берёт, кто сколько даст. Только обязательно нужно привезти ей воду, соль и мак. Я взяла номер телефона, позвонила бабушке, записалась недели за три. Даже удивилась: надо же, такая очередь! Наступил день икс. Я проснулась рано утром и поняла всеми фибрами души, что не хочу никуда ехать и сто лет мне та бабуля не нужна.

Много лет в нашем коллективе работала дама, которая после смерти взрослого ребёнка стала прихожанкой храма. Мы не то чтобы дружили, но находились в хороших приятельских отношениях. В свободное от работы время часто беседовали на духовные темы, хотя приверженности у нас разные, мне ближе религиозное учение Рерихов. Но обе проявляли толерантность к воззрениям друг друга.