Моя бабушка Шура до двадцати лет была турецкоподданной. Что это вы улыбаетесь? Так и знаю, сейчас спросите: «Как папа Остапа Бендера?» Да? Очень смешно. А вот и была! И звали её до двадцати лет Айша. А уже потом Шура. Нет, видно, придётся начать с самого начала, с тех самых пор, когда моя бабушка Айша, которая не была ещё Шурой, приехала вместе со своими родителями из Турции в СССР, в шахтёрский город Горловку.

Вот мама напекла рождественского печенья в виде букв. Она сказала, что это магические печенья, из букв надо составить волшебное заклинание. Папа составлял заклинание из печений весь вечер, но у него ничего не получалось! Мама старалась ему помочь, а я горько плакала в своей комнате, ведь ещё утром втайне от всех я съела четыре буквы. Когда призналась в своём преступлении, мама с папой долго смеялись и составили другие слова: «Маша будет чудо».

Речь идёт о моей косвенной родственнице – второй жене двоюродного брата мужа. Я даже видеть её не могу, мне становится плохо! Трудно объяснить, что не так. Вроде она не жалуется на здоровье и политику, да и внешне довольно приятный человек. Но как-то её очень много. О чём бы разговор ни зашёл: «Я знаю, я была, у меня так же было, а надо вот так».

В том, что это был не просто сон, я не сомневалась. Мне показали эпизоды моей прошлой жизни. Показали как бы со стороны, я могла только чувствовать и сопереживать, не зная о происходящих событиях и до поры до времени не понимая их смысла.

Плавно и ловко вытянул мой Матюшка белое пёрышко из угла старой подушки. Хотя насколько старой? Её мне набивала бабушка лет семь назад. Подушка – вот она, кочует со мною по городам и местечкам, а бабушка уже в Царствии Небесном, смотрит, поди, на своего долгожданного правнука с белых пуховых облаков.

Это были местные Ромео и Джульетта. Дядя Роман – дальний родственник кумы. Ещё до войны в него влюбились две красавицы одноклассницы – Доменика и Татьяна. Дед Доменики был словаком, в Первую мировую в русский плен попал, да так и остался в России. В посёлке его внучку Домной называли.

Я люблю мой Гродно, город, который считаю своей малой родиной, куда я переехал вместе с родителями ещё восьмилетним мальчиком. Не всё вышло так, как хотелось бы и как я тогда планировал. Не получилось стать офицером: в последний момент, наперекор всей логике событий, я взял тайм-аут и поступил на время в «сельхоз».

В детстве мы, детвора, часто собирались во дворе и рассказывали страшные истории о домовых, ведьмах, мертвецах, которые слышали от своих бабушек и дедушек. Я часто оставалась дома одна: мама работала посменно, а отец всегда гулял. Телепрограммы транслировались только до 23.00, потом приходилось включать радио и засыпать под него. И всё равно было жутко.

Так что позвали меня не просто так. Один из этих друзей давно пытался за мной поухаживать, но он был человеком женатым, с двумя малыми детьми, а дети для меня – святое.  И кто бы мог подумать, что в тот вечер пошла на встречу со своей судьбой.

Из любой безнадёжной ситуации есть выход, главное не отчаиваться, не опускать руки, не желать зла ближнему, трудиться и верить в то, что чёрная полоса кончится. Мысли материализуются, теперь я это точно знаю. Как зло возвращается к обидчику, так и добро одаривает дарящего.

Я давно на пенсии, но эта история не даёт покоя, я всё время возвращаюсь к тем давним событиям. Я так много страдала от своего несчастья и его равнодушия, от его «мама не разрешает». А ведь мне просто хотелось услышать слова сочувствия, ободрения, поддержки.

На протяжении последних нескольких месяцев его искали все, кого только представлялось возможным привлечь к поискам: солдаты срочной службы, милиция, её помощники и добровольцы. Снова и снова метр за метром обыскивали они несколько гектаров леса. Тело как в воду кануло.