В первый же день, когда вставала на учёт по беременности в женской консультации, врачиха мне нагрубила, задавала вызывающие вопросы. Вот сразу и надо было бежать от неё без оглядки, а я, терпеливая, всё простила. Это моя первая ошибка. На сроке восемь недель я, как положено, сдала анализы, пришла к врачу за результатами, а она молчит, разговаривать не хочет.

Стояла зима. Но это не беда, детей переводят тепло одетыми – в шерстяных носках и шапочках, связанных персоналом роддома. Есть и специальный конверт-овчинка для самых маленьких. При необходимости используются гелевые и солевые грелки. Получается своеобразный кокон, а поверх него – одеяло в клеточку скучного и сиротливого вида из-за ежедневных стирок (роддом же).

Научная школа учёного Виллория Ивановича Струкова более 55-ти лет изучала заболевания кости и сделала важное открытие, получившее статус «100 лучших изобретений России». Ученые по главе с профессором Струковым обратили внимание на продукт пчеловодства, известный беспрецедентными целебными свойствами не одну сотню лет, — трутневый расплод. плод. Но самым важным открытием для здоровья стали исследования, подтвердившие, что...

...Алла, не терзай себя и не занимайся самоедством, никогда не думай, как выглядишь в глазах других людей. И просто смешно, что твоя сестра, живя за границей, подталкивает тебя забрать отца домой. Ей ли не знать, что за рубежом парализованными занимаются только специалисты! Это у нас то ли из-за жадности (пенсия пропадёт), то ли из-за невежества пытаются повесить больного на детей или на сердобольных соседей, тем самым капитально укорачивая жизнь всем, превращая её в настоящий кошмар.

У родителей теперь чуть ли не ежедневные скандалы, папа допоздна задерживается на работе, чтобы не выслушивать лекции о «смертельном вреде» кружки пива, бутерброда с сыром или котлеты. Честно говоря, я просто боюсь, что он найдёт себе другую женщину, которая не будет его ругать, а станет вкусно кормить. Может, это смешно, но мне кажется, что мужчины в пожилом возрасте очень уязвимы, им хочется дома покоя и комфорта, а не постоянной войны.

Спустя три года как раз в этом диспансере оказалась моя мама. До 52 лет она была абсолютно здоровым человеком, но затем неожиданно и очень серьёзно заболела. Её тяжёлому неврологическому заболеванию сопутствовали и изменения в поведении, связанные с нарушениями психики. Мама не раз пыталась покончить с собой, могла выйти на улицу в домашней одежде и клянчить сигареты у прохожих – родные, по рекомендации невролога, запрещали ей курить.

В клинической больнице №122 Санкт-Петербурга я находилась 24 дня, лежала в платной палате: две кровати, отдельный санузел с душем. Все сотрудники просто идеальные – от главного врача до буфетчицы, которая развозила еду четыре раза в день. И сама еда прекрасного качества, можно сказать, домашняя. Много, вкусно, всё свежее. Из-за болезни я почти не могла есть, просто умоляла буфетчицу не приносить мне ничего.

Расскажу, как прожил свои последние дни отец моей знакомой в Германии – самый обыкновенный старик, не знаменитость. Когда он окончательно слёг, его забрали в специальную клинику. Там у него была небольшая отдельная палата, ему обеспечили качественную медицинскую помощь, и в палате стояла дополнительная кровать для родственников, чтобы те могли остаться на ночь. Что они и делали по очереди.

Я вышла в коридор, плакать не было сил. Позвонила родным, объяснила ситуацию и сказала, что сейчас поеду домой, закроюсь на все замки, и чтобы меня никто не трогал. На меня наорали, пообещали разобраться, перевести в другую больницу и вообще начать спасать. Но немедленно уехать я всё равно не могла – нужно было провести в палате ещё одну ночь, чтобы с утра сдать сложные анализы.

Бригада на сутки одна, небольшая – фельдшер и водитель. Не знаю, сколько было вызовов за эти 28 лет, сколько выездов на ДТП, транспортировок пострадавших, сколько мною зашито ран, принято родов в домашних и полевых условиях. Не сосчитать! Особенно тяжело работалось в 1990-е годы, когда не выдавали бензина, чтобы ехать на вызов, а главное, лекарств, перевязочного материала, шприцев. Ещё и зарплату не платили по полгода.

Расскажу всё по порядку. Мне 42 года, моей дочери – 19, она студентка, живёт и учится в другом городе. С её отцом я развелась уже девять лет назад. Пока жила с первым мужем, никаких проблем с весом у меня не было. Я в душе сластёна, но ни бывший супруг, ни дочка сладкого не любят. Я и не покупала ничего такого в дом. А в гостях съедала кусочек торта или пару конфет и спокойно жила дальше.

Как повела себя мать? Влетела в кабинет, обозвала лаборанток курицами, разоралась так, что задрожали стены и прибежала заведующая. Вдобавок автор накатала жалобы в Министерство здравоохранения и на сайт облздравотдела. Хороший пример она подаёт своей дочери – кричать на людей из-за любой мелочи! А ведь у девочки и так был стресс, отсюда и невроз, отчего она грызла ногти.