Я приходил в этот магазин за год ну никак не менее сотни раз, медленно двигался вдоль кассовой ленты, и Анна рассказывала. Здание магазина соединяет с моим домом арка, за которой виднеется престижная городская гимназия с нетрадиционными методами воспитания. В любую погоду в арке стоит девушка-гимназистка лет шестнадцати с тоненькой дамской сигареткой в одной руке и баночкой коктейля-энергетика в другой… Зимой и летом, осенью и весной девушка неизменно одета в мини-юбку и колготки телесного цвета.

Однажды я узнала историю, которая меня поразила, – как в этом доме щёлкали семечки. В большой комнате расстилали покрывало, семья садилась на него, и все лузгали семечки так, чтобы нигде не оставалось ни соринки. Шелуха, случайно попавшая на покрывало, немедленно убиралась. Для меня подобное было немыслимо. Отец запрещал дочери стричься, и она носила косу. Запрещал пользоваться косметикой.

Терзают мысли, что я недостойна стать мамой. Во время беременности мы испытывали трудности с деньгами, я часто нервничала и плакала, а однажды в сердцах сказала: зачем Бог дал нам ребёнка, если мы не можем его нормально содержать? Теперь грызу себя за эти слова, не могу простить! Иногда возникает агрессия, когда вижу мам с колясками. Почему они рожают здоровых детей, чем они лучше меня? И почему наркоманки сдают деток в детдом и у них не случается выкидышей?

Я работал маляром, штукатуром, сплотником, бетонщиком, даже сварщиком. И прораб решил подшутить надо мной: дал денег и послал в магазин: «Купи бутылку водки, бутылку кефира, сырок «Дружба», колбаски и батон хлеба». Потом взял гранёный 250-граммовый стакан, налил водки, в другой стакан налил кефир. «Пей!» – говорит. Я, 17-летний мальчишка, растерялся, говорю: «Да что вы! Двести пятьдесят грамм – это же много!» Но прораб настоял...

Тут из магазина вышла Ира с покупками и повела на свою дачу. Посёлок был вылизан до блеска. На дорожках аккуратная тротуарная плитка, заборы выкрашены в один цвет, всюду урны и уличное освещение на солнечных батареях. На участках тоже порядок просто дивный. Нет кучек хлама, что неизвестно каким образом скапливается по углам двора даже у самых рачительных хозяев. Не разбросаны игрушки, не видно засохших деревьев и запущенных палисадников.

Наверное, многих бесит в кинотеатре сидящая впереди женщина в шапке. Весь сеанс ёрзаешь вправо-влево, пытаешься заглянуть за торчащий силуэт. Сейчас ещё ладно, дамы чаще носят шерстяные колпачки, а в советское время, когда в моду вошли песцовые папахи, – это действительно была беда. Села дама в песце в первом ряду – хана просмотру! А теперь у нас дома то же самое. Лялька оказалась киноманкой. Только соберёшься фильм посмотреть на компе, она уже урчит в первом ряду, на моём животе.

Единственное, чего он не выносил, – это если в доме не было супа, хоть какого. Без супа не жизнь. С детства запомнил, мать ему говорила: «Ты лучше съешь первое блюдо и на завтрак, и на обед, и на ужин, чем питаться всухомятку». По этому поводу мог и с женой поругаться, и обидеться на целых полчаса, если не было супа-то. Но потом она говорила: «Ладно, чисти картошку. Сварю». Ну и порядочек. Вот так и шли все эти годы и десятилетия. Дом – работа, работа – дом. Суп.

На дерево, стоящее во дворе многоэтажного дома, забрался кот. Неизвестно, как он умудрился туда залезть. Может, погнался за сдобной птичкой, а может, убегал от собаки. Или просто решил погреться на солнышке, а что? Погода хорошая. Только место выбрал неудачное. Дерево большое, с редкими ветвями на верхушке и гладким стволом. Вот на одной из веток и очутился бездомный котяра.

Так Катаев «вытащил» больного и бедствующего Эдуарда Багрицкого в столицу. Ещё один одессит Илья Ильф – по паспорту Иехиел-Лейб Файнзильберг – появился в редакции газеты «Гудок» тоже не без участия Катаева. Там Ильф изобрёл новый литературный жанр, названия которому нет и по сей день. Илью Ильфа, как начинающего и никому ещё не известного литератора, посадили в редакторский отдел «причёсывать» для печати письма трудящихся.

Если родители приводят в ясельную группу ребёнка, который ничего не умеет, то за год он всему научится – и одеваться, и самостоятельно есть, приобретёт культурно-гигиенические навыки. Но большинство детей, попавших в сад минуя ясли, этому не обучены. Говорю вам это не как воспитатель, а как бабушка трёхлетней девочки. Дочь была вынуждена отдать внучку в ясли в год и пять месяцев; девочка не говорила и почти ничего не умела.

Эволюция не стояла на месте, на земле появились и другие виды медведей, расселившиеся по всей планете. Но царский трон в итоге заняли гризли, а также ловкие, сильные, смышлёные и очень опасные бурые медведи. Быть бы их предкам и по сей день верхом медвежьего совершенства, если бы эти непоседы не сунулись в Арктику. Медведей и прежде манила арктическая земля, они регулярно совершали на неё разбойничьи набеги.

Вторая врач, гинеколог, уговаривает, убеждает, что всё будет хорошо. Слава богу, во мне 98 кило. Вечером перед операцией чувствую себя расслабленной, отрешённой – видимо, дают успокоительные лекарства. Звонок дочери: «Я люблю тебя, мама». Всё, мне этого достаточно, нужно жить. Отдаюсь в руки врачам, они профессионалы… Операция прошла успешно. В палате все с таким же диагнозом, но мы не унываем, живём, как прежде. Или делаем вид.

Переписывалась с мужчиной, понравился, несколько раз встретились в городе в дневное время. Пригласил меня отдохнуть за городом, где гостиница, бар, сауна. Приехали, а там – его друг. Сказал, мол, через часок подъедет его девушка. Потом быстро выяснилось, что никакой девушки нет и в помине, просто они хотели меня напоить и склонить к сексу втроём. Я разозлилась: о подобных вещах специально договариваются.

Поменялись. Они с Юрой переклеили обои, и стали мы жить. Катя привозила из дома продукты – у её родителей своё хозяйство. Юрка только окончил университет и поступил в аспирантуру, писал диссертацию. Целыми днями пропадал в библиотеке, а дома сидел в интернете да набирал текст на компьютере. Я готовила на всех, мне это даже в радость, но Катя была недовольна.