Если произнести слово у внука не получалось, я видела на его лице отчаяние и злость. Тогда брала малыша на руки, целовала и гладила спинку. Он успокаивался, и мы занимались дальше. Денис очень старался, он хотел говорить. В четыре года благодаря совместной работе логопеда, родителей, бабушек и самого Дениса он заговорил! Это был большой шаг вперёд. Он стал коммуникабельным ребёнком.

Тут обрадовалась мама Виталия. А папа реабилитированного мальчишки неожиданно покраснел и до конца собрания молчал. Когда они пришли домой, мама поцеловала сына и ушла на кухню. Папа сел на диван, взглядом усадил сына в кресло и спросил:
– Скажи мне, сын, что же ты такое сделал, что тебя единственного в классе парни даже не зовут выпить вместе со всеми?

Ещё люблю рисовать и раскрашивать картинки. Один раз так увлеклась, что израсходовала весь Иркин синий карандаш, нужный ей зачем-то в школе. Крику было! Ирка – это внучка Архиповны, ужасная зануда. Она учится в школе, занимается музыкой, играет на чёрном пианино, стоящем в большой комнате. Ирка играет, а я вытираю пыль. «Пианино на тебе, как и скрытая пыль под столом и стульями», – говорит Архиповна. Я задыхаюсь от обиды: тогда тоже хочу играть! Я умею собачий вальс и «цыганочку»…

В пятом классе меня перевели в другую школу – трёхэтажную, красивую, с актовым залом и библиотекой. Начался учебный год с медосмотра. У меня обнаружили порок митрального клапана, дали освобождение от физкультуры. А ещё проверили зрение. Когда надели на голову тяжёлую оправу и стали вставлять разные линзы, я удивилась, какие яркие цвета вокруг, и на доске всё вижу! Мне подобрали очки минус 3,5. Еле-еле у мамы выпросила два рубля на них.

Всю зиму и всю весну моя принцесса заливалась, как она хочет в лагерь, как она там по всем соскучилась и прочее. Путёвку взяли – не без труда, надо сказать, – дочка уехала счастливая. А через два дня по телефону начала ныть, как ей там плохо, какие все ужасные, и вообще, заберите меня домой, я передумала здесь отдыхать! Я ей объяснила, что деньги заплачены и вообще так не делается...

...Однако, несмотря на всё это, гляжу я на своего ребёнка и думаю: всё-таки дети-спортсмены – особенные, это не совсем дети, они другие какие-то. А вторая мысль: какое всё-таки полезное дело спорт. Помню, года два назад дочь на тренировке разбила ногу о станок. Верхняя часть стопы была сплошной кровоподтёк, содрана кожа размером с пятак. И это накануне соревнований, в которых она тоже должна участвовать, поэтому тренировалась каждый день, включая субботу и воскресенье.

Следующий потрясающий случай. Ребёнку 3 года, младшая группа. Обматерил няню, послал на три буквы! Няня сказала об этом его маме. Что сделали бы раньше родители? Да со стыда бы сгорели! Провели бы строгую беседу с чадом и заставили извиниться. Что делают современные мамули? Пришла с вопросом: какие обязанности у няни, и почему у её сына вечно грязные трусики? И вообще, какое право имеет няня что-либо высказывать и вмешиваться в воспитательный процесс.

Однажды поздней осенью я нашёл в лесу маленькую новорождённую ящерицу, ещё без защитной оболочки, похожую на крошечного лупоглазого дракончика. В лесу было два градуса тепла. Ящерка спряталась под истлевшим белым грибом. Лёжа на моей ладони, она испуганно таращила огромные чёрные глаза. Потом отогрелась и начала робко шевелиться. Ящерка явно опоздала родиться. Я бережно зарыл её в мох. Днём обещали до десяти градусов тепла – может, отогреется…

Сначала мы действительно пришли в душный актовый зал, где нам напомнили о том, как важны для детей родительское внимание и поддержка. А потом отрядам детей вместе со взрослыми выдали разноцветные наклейки-звёздочки и отправили проходить испытания. Сначала мы зашли в кабинет, где оказалось чудесным всё – и ткацкие станки с начатыми гобеленами, и «ловцы снов» из макраме по стенам, и целые стаи зверушек из вяленой шерсти.

В обед я выбиралась из своего тайника и бежала домой. Обедала, играла с сёстрами в доме, потому что на улице стояла жара и мама не пускала нас в знойное пекло. В доме с утра закрывались ставни, поэтому было прохладно и темно. Мы тогда играли в «города». Сколько себя помню, столько мы и играли в эту игру, сначала с родителями, а потом друг с другом.

Тут папа нервничает и переходит на бас:
– Ты уроки будешь делать или над отцом издеваться?
Мама переходит на контральто:
– Не кричи на ребёнка!
Сын бьётся в истерике, папа орёт благим матом. Через пять минут они мирятся, папа миролюбиво говорит:
– Ну её, эту математику, ты у меня чистый гуманитарий, у соседа, если что, завтра спишешь.

Почему-то всем нравятся не большие куклы с длинными волосами, а пластмассовые маленькие пупсики и маленькие резиновые негритята. Негритят наряжаем в пышные белые балетные пачки, которые шьём сами. Первой в нашей компании пупсиком обзавелась Аркашкина сестра Ирка, несмотря на то что она самая старшая из нас, ей уже почти двенадцать.