Когда Лёша Экимян родился в 1927 году в Баку, его матери было всего 16 лет. Своего отца он не помнил, тот бросил семью, когда сыну исполнилось три года. От нищеты и позора спас брат матери – военный. С ним они колесили по городам и гарнизонам, пока не остановились в Ереване. Здесь шестилетнего Алёшу отправили в музыкальную школу учиться играть на скрипке.

Мужчина успел сообщить, что он не романтик, цветы не дарит, в рестораны даму тоже не водит, а любит простоту в отношениях и искреннее общение. Нет, конечно, он может и на машине меня встречать, но цена бензина… И потом, прогулки на свежем воздухе очень полезны и приятны. И вот, не помню уже, по какому поводу, оказались вместе у общих знакомых. Просто посидеть. А надо сказать, что я пеку торты.

В общем, следствие зависло, найти вора в новом микрорайоне, где люди ещё и близких соседей не знают, было невозможно. На всякий случай он сходил и туда, на чужой участок, расспросил на улицах прохожих. Но жильцы многоэтажек, в отличие от владельцев частных домов, имеющих своё хозяйство – огороды и какую-нибудь живность, – просыпаются позже и в рассветных сумерках не видели ни самого мужика в женской одежде, ни в какой дом и подъезд он заскочил.

Когда после школы Марина (имя тоже условное) уехала учиться в столицу, я активизировалась и добилась того, что Саша обратил на меня внимание. Потом ждала его из армии, а когда он вернулся, убедила поступить в тот же вуз, в котором училась я, помогла подготовиться… В общем, он как порядочный человек просто обязан был на мне жениться. Шучу. Однако действительно женился. И прожили мы безоблачно десять лет, родили дочь, которую муж хотел назвать Мариной, но я воспротивилась. Назвали в честь его матери Полиной.

Это было в далёком 1993 году. Кирилловна героически возила меня в «развивашку» в соседний город. Сейчас детей легко возить: в машину закинул – и вперёд, а во времена моего детства путь был витиеват и долог. Сначала мы с Кирилловной доезжали на автобусе из Москвы до станции Мытищи, оттуда – на электричке до Подлипок, а там ещё пешком чесать минут двадцать. А мне четыре или пять. И рот мой не закрывался ни на минуту, по принципу – что вижу, то пою.

Раньше в зоне оплаты стояло пять-шесть касс. Теперь большую их часть убрали и заменили кассами самообслуживания. В принципе, вещь полезная и прогрессивная, позволяющая бороться с очередями, особенно в гипермаркетах. Я пару раз воспользовался такими кассами в других магазинах, ради опыта. Однако сразу бросилось в глаза, что «живых» касс осталось лишь две, и здесь логика борьбы со столпотворением почему-то не работала: у обеих скопились внушительные очереди.

Девочку узбечка тогда забрала в свою квартиру – обмыла, поменяла подгузник, накормила. А когда мамаша пришла забирать дочь, напугала её – сказала, что увезёт малышку с собой на родину, раз она родной матери не нужна. Однако испуга нашей «кукушке» хватило на два дня – ровно столько времени она после этой угрозы провела с детьми. Потом опять отправилась гулять. Дальше настолько обнаглела (видимо, поняла, что угроза пустая), что позвонила узбечке в дверь и убежала, оставив коляску с девочкой.

Я – первокурсница журфака. Преподавательница позвала меня в Нагорный Карабах снимать фильм о седых армянских детях, тех, на чьих глазах были убиты родители. Война тогда была между Арменией и Азербайджаном. Сначала с преподавательницей мы поехали в Москву на квартиру академика Сахарова. Его жена Елена Боннэр была главой какого-то фонда, который спонсировал фильм.

История бойца как раз и начинается с песни You’re in the Army Now. Герой попадает в армию и наблюдает жестокость командиров, а также лицемерие политиков. А потом сам вынужден исполнять приказы и участвовать в боевых действиях. Несмотря на антивоенные тексты, стилистически альбом представляет собой типичную для начала 80-х «новую волну» и звучит довольно попсово. Композиция You’re in the Army Now стала самой известной мелодией этого альбома.

Так вот, кошка. Она была пушистой, и её очень хотелось потрогать. У неё был длиннющий хвост, казавшийся ещё объёмнее из-за длинной шерсти, которая на нём росла. Она походила на волосатого мамонта, подготовившегося к суровой зиме. В те месяцы я была нетвёрдо стоящим на ногах младенцем, перемещавшимся по дежурному маршруту из кроватки на коврик, с коврика за столик, потом в уличную одежду и в коляску.

Это как с обречённым больным общаться. Спросит он тебя, друг, сколько мне ещё осталось? А ты глаза отводишь. Вот и Максим отводит, авось пронесёт. И девахи молодые в тренажёрке тоже не хотят правде в глаза смотреть, то есть на Максим Петровича. А он успокаивает себя тем, что с первого взгляда ему всё равно так никто и не понравился, и не за тем он вовсе в тренажёрный зал ходит.

Наконец настал момент, когда Игорь пригласил Марину на настоящее свидание. Встречу назначили на ближайшую субботу. Потратив утро на причёску и макияж, Марина надела своё лучшее платье, приехала на маршрутке в городской парк и пришла в условленное место. Издали узнав по фото направлявшегося к ней Игоря, она поспешила навстречу. Когда они сблизились, он вдруг достал из-за спины букет и протянул ей.