Костя страдал, учился жить без любимой жены. Но время лечит, и на его пути встретилась другая женщина. Я, услышав эту новость, очень обрадовалась. Ну, думаю все печали позади, больше не будет мне звонить в час ночи и плакать в трубку, вспоминая свою свадьбу и неудачную семейную жизнь. Но не тут-то было! Через пару дней звонит Костя, злой и расстроенный.

В общем, просто царский подарок – в Сочи я последний раз ездила в 2019 году и сильно скучала по этому прекрасному городу. Сын сказал, что они семьёй, возможно, 25 сентября прилетят из Москвы, поэтому он забронировал для нас всех двухкомнатную квартиру на берегу моря. Но прямо перед поездкой, 20 сентября, сын огорчил меня новостью: ему срочно нужно по работе в Тюмень, так что их поездка в Сочи срывается.

Тут же набираю в поисковике нужные слова и получаю картинки. Смотрю на выделения, хорошие и разные, и осеняюсь догадками: похоже, мишка тоже на такое способен! И от этого в лесной глуши становится ещё неуютнее… И всё же продолжаю путь, бормоча строки поэта Рубцова: «И под каждой берёзой – гриб, подберёзовик, и под каждой осиной – гриб, подосиновик!..»

Взяла ведро самой лучшей отборной картошки, по цыбику молотого кофе и зелёного чая (маленькая бумажная пачка, 25–100 граммов. – Ред.), пару громадных помидоров, немножко заморских фиников и отправилась к соседу. Несу, прислушиваюсь к себе: какие чувства у меня просыпаются внутри, не жалко ли баловать его? Нет, не жалко, наоборот, даже приятно угостить, поднять с утра настроение старику.

Однажды я захотела обновить интерьер квартиры, поменять обои. Подготовила всё для ремонта, купила рулоны, сварила клей из муки. Отодвинула от стен мебель, перетащив её в середину комнаты, и принялась за дело. Содрала старые обои, очистила стены. Вначале наклеила старые газеты, а потом, нарезав куски обоев определённой длины, клеила их на газетную подложку. Именно так в то время выглядела технология поклейки. Работа не сложная, но требующая определённого навыка и времени.

…Был канун новогодних праздников. После дувшей трое суток метели у ворот и калиток набило свежих сугробов, дома сделались ниже, приземистее, и на всём лежал слой снега. Даже борода старика Севрюгина распушилась, закучерявилась, теперь больше похожая на морозный узор на стекле, и со стороны казалась не настоящей, а, как у Деда Мороза, привязанной на верёвочках.

Прежде всего вера – это ощущение Божьего покровительства, Его постоянной защиты и заботы. Ибо я создана по Его образу и подобию, и Он не бросит на произвол судьбы Своё создание. Какие бы тяготы ни пришлось испытать – они от Бога, это мой крест, всё это делается для моего блага и ради укрепления духа. Мой папа говорил: «Кого Бог любит, тому даёт испытания». Бог всегда рядом. Он всегда поддержит, всегда даст возможность преодолеть житейские проблемы.

Мимо проскочило что-то чёрное – будто по комнате рассыпались маленькие мохнатые мячики. Пытался сфокусировать на них взгляд, но «мячики» так быстро перемещались, что их сложно было увидеть. Гости их тоже заметили. Почему-то всем сразу стало не до смеха. И холод по ногам пробежал, словно кто-то открыл двери настежь. Однако ничего жуткого больше не происходило. Вскоре за окном начало светать, все засобирались по домам. Ирка захлопнула книгу и сказала: мол, ладно, доделаем в следующий раз…

Дружинников в те годы на танцах уже не было. В райотделе милиции дремал блаженный «вечный дежурант» старший лейтенант Наливайко, а на единственном осветофоренном перекрёстке стоял с пустой кобурой на чреслах единственный в нашем белорусском городке постовой – одноглазый сержант Зенкевич по прозвищу Зоркий Сокол. Эпоха развитого социализма не предполагала социальных конфликтов на обыкновенном школьном вечере.

Несколько лет назад завод выделил пенсионерам материальную помощь в размере двадцати тысяч. Дед, как путный, собрал документы: паспорт, трудовую, пенсионку, сберкнижку, на всякий случай ИНН. Грамоты в картонной папочке с тесёмками. Затянул под торчащим кадыком галстук, побрызгал на пиджак доперестроечным, загустевшим, как сироп, одеколоном «Саша». Отстоял тихую покашливающую очередь в жэковском коридоре у фанерной дверки с табличкой «Совет ветеранов».

Я прислушивался к этим разговорам, испытывая чувство сродни тому, что навевает плохо прожаренная котлета, – лёгкое отвращение. Мне не хотелось ни на Избердейку, ни уж тем более пешком в Ленинград. Видимо, мои переживания отразились на лице, потому что ко мне обратилась Лариса, наш ведущий инженер. Лариса была женщиной солидной, волевой, с голосом, не терпящим возражений. Она улыбнулась мне, как сержант новобранцу.

И я понимаю, что дальше просто некуда, дальше уже край. С этим молодым человеком недостаточно играли в детстве или его недостаточно развлекали? Или он считает, что радиус за него должны определять специально обученные люди? Нервно смеюсь, потому что ситуация кажется фантасмагорией, однако это реальный случай.