Кто любит меня – за мной! |
02.01.2018 00:00 |
Началось настоящее кино. А потом пошли танки Есть такой бородатый анекдот. У провинциального актёра звонит телефон. – Здравствуйте, господин Пупкин! Вас утвердили на главную роль в голливудском блокбастере. Ваша партнёрша – Николь Кидман. Там несколько постельных сцен, но она не против. Гонорар – десять миллионов долларов. Вы согласны? – Да, да! Конечно! – кричит Пупкин. – Отлично. Но выезжать нужно завтра, тридцатого декабря. – Нет, – заявляет Пупкин, – это невозможно: у меня ёлки! «Ёлки» – для любого актёра слово знаковое. Новогодний аврал год кормит. Праздничные спектакли обычно стартуют в 10 утра, потом в 11, 12, и так до бесконечности. А вечером ещё и какой-нибудь банкет для взрослых. К концу трудовой страды кожа на лице от несмываемого грима висит клочьями, голосовые связки закручены морским узлом, а в глазах мечутся «кровавые мальчики». То есть вечно орущие и визжащие дети. Зато наконец-то появится долгожданная возможность забить под завязку холодильник, купить зимние сапоги и раздать долги. Мой театральный «папа», народный артист Н., голос имел бархатный, рост гренадёрский, стать королевскую. «Папой» я называла его в шутку, но не случайно: что бы ни ставили в нашем театре – он всегда играл моего отца. И, естественно, самой судьбой нам было предначертано стать Дедом Морозом и Снегурочкой. – Слишком много энергии тратишь, – поучал меня Н., сидя в гримёрке и прихлёбывая из термоса кофеёк с коньячком. – Что ты носишься у ёлки и орёшь как оглашенная? Спокойно вышла, улыбнулась, стишок с чувством прочитала. Ты хорошенькая, одета в красивый костюм – всё! Больше от тебя ничего не надо. – Но я же должна подарить детям праздник! – спорила я. – Пусть им родители подарки дарят, – ворчал народный. – Меня слушай, потом спасибо скажешь. Да, вот ещё… Будешь со мной на банкетах работать? Народный артист обычно выступал на праздничных вечеринках вместе с женой Галей. Она, опытный массовик-затейник, бодренько вела программу, а в финале появлялся величественный Дедушка Мороз. Только Снегурки им не хватало, за этим я и понадобилась. Сам народный сложа руки не сидел – выискивал клиентов пожирнее. Первый банкет, в котором я участвовала, был для городской администрации, второй – для управления МВД, третий – для представителей теневого бизнеса. И что любопытно, люди из этих вроде бы не пересекающихся структур карусельно перемещались с одного праздника на другой. Да и сценарий всегда один: сначала все стесняются, сосредоточенно закусывают и культурно выпивают, но в определённый момент расслабляются и идут в полный отрыв. Поют хором, пляшут вприсядку и наперегонки спешат поучаствовать в конкурсах. А это развлекуха не для слабаков! Например, с завязанными глазами накормить свою даму бананом или сплясать барыню, сидя на надувном мяче. Потом разгулявшиеся важные дяди начинают качать и подкидывать на руках Деда Мороза, потрошить мешок с подарками и гоняться по ресторану за Снегуркой. Обещая обнять так горячо, «чтобы реально растаяла». – Не могу больше, устала! – жаловалась я народному. – На Новый год домой поеду, к маме. – Да ты что! А тридцать первое? Это же самое важное! Потерпи чуток, – уговаривал он меня. – Я такой банкетец нам раздобыл, закачаешься! В данном случае слово «закачаешься» подходило совершенно точно. Местный ликёро-водочный завод снял за городом базу отдыха, чтобы дружный, спаянный и споенный коллектив отлично встретил Новый год. Нас туда доставили на директорской машине, разместили по первому классу, предложили передохнуть и закусить чем бог послал. В голодноватом 1993-м накрытые праздничные столы выглядели примерно как декорация царского застолья в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»: глубокие миски с красной и чёрной икрой, цельные осетры, тушки молочных поросят и пирамиды экзотических фруктов. Ну и, естественно, бесконечные шеренги бутылок производства родного завода. – Дедушка, а внучка-то у вас какая миленькая! Просто куколка, – сказал директор и игриво покосился в мою сторону. – Познакомите? – Не внучка, а дочка! – убедительно сымпровизировал народный. – И беременная, – органично поддержала его супруга Галя. – Муж в армии служит, вот решили одну дома не оставлять. Директор поперхнулся и замахал руками: мол, всё понял, проблем не будет. Праздник удался на славу и прошёл почти без эксцессов. Не считая того, что после полуночи с соседней базы – но не отдыха, а военной авиации – подкатил дружественный командный состав. Бравые полковники со своими дражайшими половинами прибыли на камуфлированных армейских внедорожниках и не с пустыми руками. Канистры с ликёром «Шасси», как в известном фильме, вызвали всеобщий восторг. Тормозную жидкость с колёс истребителей сливали и фильтровали, после чего получалось забористое сладковатое пойло, состоящее на 90 процентов из спирта и на 10 – из глицерина. – Мужчины пьют стоя, а женщины до дна! – гаркнул самый главный вояка. Он поставил наполненный до краёв стакан на локоть и как-то так лихо махнул им, что ёмкость подскочила, перевернулась в воздухе и жидкость фонтаном опрокинулась прямо ему в рот. Цирк, да и только, впору аплодировать! Затем застолье переместилось в сауну, и распаренные люди обоих полов с весёлым визгом голышом ныряли в прорубь. Скакали по сугробам, играли в салки. К счастью, никто не убился и не покалечился. Утром 1 января, получив гонорар, мы засобирались в дорогу. А вокруг – белое безмолвие… Народ, нагулявшийся за ночь, впал в глубокую спячку. Водитель директорской «Волги» имел помятый и печальный вид, и бедолагу можно было понять. – Подарок от начальства, – мрачно пробурчал он и вручил нам пятилитровую канистру какой-то бурой жидкости. – Наш фирменный бренди. Машина уверенно шла по заснеженной колее, но вдруг утробно зарычала, споткнулась и остановилась. Водитель, чертыхаясь, вылез из салона, открыл капот и нырнул туда всем телом. Долго что-то ковырял, а потом выпрямился и разразился проклятиями: – Бензонасос накрылся! Топливо в двигатель не идёт. Говорил же я шефу, менять надо, а он: потом, потом… И вот вам хрен с котом! Сегодня это не такая уж великая трагедия. Но в девяносто третьем не было ни сотовых телефонов, ни нормально работающих аварийных служб. А вокруг – заснеженный лес и минус 25 по Цельсию. Водила нахлобучил ушанку, затянул под подбородком тесёмочки и смачно сплюнул под колёса провинившейся «Волги». – До базы пойду, пускай тягач дают. Недалеко отъехали, десяти километров не будет… Он ушёл, а мы остались. Красота вокруг была необыкновенная, стройные ёлки в пышных снежных шапках, высокие сугробы блестят ледяной корочкой на ярком зимнем солнце. Я всё представляла, что где-то там, в берлогах, бурые медведи сладко посасывают лапы и видят во сне своих бледношкурых северных братьев. Народный сыпал анекдотами и актёрскими байками. Его жена Галя достала мешки со снедью, которую вчера предусмотрительно сгребла с праздничного стола, и мы славно закусили. Но время шло, а водитель так и не возвращался. Короткий световой день быстро сменили сумерки, а потом и вовсе стемнело. Машина давно остыла, стало холодно и невесело. Мы сидели на заднем сиденье втроём, народный и Галя поместили меня в середину и крепко прижали с двух сторон. Но зубы у меня всё равно стучали. – А ты думай о приятном. Например, перед тобой огромное дымящееся блюдо с пельменями. И ты их ешь, ешь, а они всё не кончаются и не кончаются. Сразу теплее станет! – уверяла меня пышнотелая оптимистка Галя. – Она столько не съест. В её сорок пять кагэ не влезет, – возразил народный. – Я, девчонки, кое-что получше придумал. Он открыл багажник, извлёк оттуда канистру с «фирменным бренди». Там же отыскал алюминиевую кружку, для начала щедро плеснул себе, выпил и смачно крякнул: – Бр-р… Ужасный век, ужасные сердца! И пойло жуткое. Но выбора нет. Давай, Галчонок, попробуй. Галя приложилась к кружке, глотнула, после чего закатила глаза, закашлялась и зажала рот рукой. – Керосин какой-то! – Сказали – бренди, – стушевался народный. – Зато как сразу кровь по жилам побежала, даже жарко стало. Деточка, ты будешь? Я смиренно взялась за кружку, мне было уже всё равно, я засыпала… Бурая, горькая и вязкая жидкость обожгла горло, желудок и всю душу. Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. И началось настоящее кино! Я скакала на коне и исступлённо кричала: «Кто любит меня – за мной!» А целая армия преданных мне рыцарей неслась следом. Горели города, крепости и деревни, но мы не отступали, а шли только вперёд. Какой-то мужик в красном халате ломал еловые ветки и пытался разжечь костёр. У него ничего не получалось, тогда он плеснул туда жидкости из канистры, и пламя взметнулось в самое небо. Выл ветер или стая волков. А потом пошли танки… Или приехал трактор? Но я снова бежала, кричала, бросала гранаты и не хотела умирать. И вдруг стала совсем маленькой-маленькой, добрый Дедушка Мороз нёс меня на ручках, баюкал, качал и обещал, что жизнь моя будет долгой и очень счастливой. Я улыбалась и, конечно, верила. …Проснувшись, увидела перед собой заплаканную Галю. – Олечка, слава богу, очнулась! – запричитала она. – Напугала нас всех! На самом деле всё было прозаично: переохладившись в машине и хлебнув чёрт знает чего, я отключилась. Народный жёг костёр, Галя упрямо тормошила меня, не давая заснуть и окончательно уйти в астрал. Из ближайшей деревни наконец-то пригнали трактор, чтобы дотащить машину до города. Протрезвевший и перепуганный директор водочного завода лично руководил спасательной операцией. Повод волноваться у него был весомый: водитель спросонья перепутал и вместо канистры «фирменного бренди» вручил нам в подарок ёмкость с убийственным ликёром «Шасси». Коллеги привезли меня к себе домой, вызвали «скорую», те на температуру 40 приехали быстро, поставили диагноз: двусторонняя пневмония. Но народный меня в больницу не отдал, а, используя свои многочисленные связи, организовал качественное лечение на дому. Срочной телеграммой вызвали из Перми маму. Родительница сидела у моей кровати и горько вздыхала: – Пойми же ты, всех денег не заработаешь. И счастливее от них не станешь. Новый год – семейный праздник, мы с бабушками тебя так ждали… – Мам, клянусь! Больше никогда в Новый год не стану работать, куда бы жизнь меня ни занесла, только дома справлять буду, только с тобой! – Врёшь, – улыбнулась мама. Я не врала, я действительно так думала и слово своё сдержала. Ну, почти. Время безжалостно бежит вперёд, снисхождения от него не жди. Но Новый год будет всегда, и правильнее всего встретить его не в компании малознакомых людей, а среди близких и любимых, пока они все рядом, веселы, здоровы и живы. Ольга ТОРОЩИНА, г. Химки, Московская область Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №51, декабрь 2017 года |