Не подписывай бумаг |
16.05.2019 15:39 |
Проверим, как ваш сын выживет в стрессовой ситуации Нередко вижу в газете письма с рассказами о пребывании в психиатрических клиниках. В нашей семье тоже есть история на эту тему, поделюсь ею с разрешения сына. Я сама работала с душевнобольными, недееспособными людьми. Возила их на экспертизу, оформляла и транспортировала в психоневрологические интернаты. И поняла: «психами» не всегда рождаются. Бывали случаи, когда умницы и красавицы от перенапряжения, стресса, травм сходили с ума. Перед болезнями абсолютно все равны. Но совсем неожиданно мне пришлось увидеть ситуацию изнутри. Сын проходил медкомиссию от военкомата, сказали, всё неплохо, только небольшое ограничение по зрению. Оно меня беспокоило – это отголоски одного страшного случая, произошедшего с сыном в школе много лет назад. И вдруг, уже перед самым призывом, ему потребовалось дополнительное обследование, чтобы исключить неврологические проблемы. Направили в республиканский психоневрологический диспансер, тот самый, где я не раз бывала по работе. Как переживала – невозможно описать. Это практически единственный случай, когда воспользовалась старыми рабочими связями. К тому же перелопатила интернет, выискивая подобные ситуации. Врач-психиатр меня успокоила, сказала – это обычная практика, просто нужно кое-что перепроверить. Обещала: сын будет лежать отдельно, не пересекаясь с постоянными обитателями. Чтобы подстраховаться, я посоветовала ему не подписывать никаких бумаг с согласием на лечение, потому что требуется только обследование. И сын уехал на автобусе от военкомата в этот самый диспансер. А через три часа я поняла, что с ним нет никакой связи, телефон выключен. Сначала не придала этому значения – возможно, сотовый разрядился. Мы-то наивно думали, что в стационаре он сможет спокойно пользоваться телефоном и интернетом. Правда, сын всё же успел прихватить с собой толстенный роман-фэнтези. Уже вечером, когда я начала потихоньку сходить с ума от беспокойства, связь возобновилась. Оказалось, телефоны в отделении отбирают и возвращают только на короткое время. В выходные же не дают вообще, ведь они находятся в сейфе, а руководство в субботу и воскресенье не работает. Это неприятно, но всё остальное сына не пугало. С утра обход, лекарств не давали, лежал, ел, читал. На третий день прислал СМС: «Забери меня домой». Созвонились, начала расспрашивать, в чём дело. Ответы односложные: «Да, нет, не могу». Везде видеокамеры и санитары бдят, в том числе и разговоры слушают. Нет, на фиг это обследование. Звоню главврачу, спрашиваю: – Могу ли забрать сына хотя бы на выходные? – Нет. На то и обследование, чтобы наблюдать, как он выживет в стрессовой ситуации. Ладно, мамочка, не переживайте. Давайте пообещаю сыну, что вы его завтра навестите. Согласилась, но потом подумала: как я могу в выходные к нему приехать? Денег нет – тот самый период, когда несколько месяцев без зарплаты. Погода промозглая, ветреная. Куда мне с двумя маленькими девчонками ехать на автобусе с пересадками в другой город? Тем более младшая болеет, оставить их одних не могу, посидеть с ними некому. Проплакала весь вечер. Страшно за сына, он ведь ждёт меня, и позвонить нельзя. Кое-как пережила субботу и воскресенье. В понедельник отправилась в тот город по работе, сдавать отчёты, оттуда помчалась в диспансер. И там увидела всё совершенно другими глазами. Грязные обшарпанные стены – хотя нет, вот идёт ремонт, испачкалась извёсткой. Но всюду такой тяжёлый запах. Несусь на третий этаж, ищу главврача, он обещал со мной побеседовать. – Ну что говорить, мамочка, – пожимает плечами седовласый флегматичный полный врач. – Поживём – увидим. Вы привезли мне характеристику из военкомата и больничные выписки? Понятно, ему от меня только документы нужны. Ничего не добившись, бегу на встречу с сыном. Крепкая железная дверь, звонок, список предупреждений для пациентов, список предупреждений для родственников. Приёмная – небольшая комнатка. Стул, банкетка. Какая-то женщина выкладывает на стол кучу домашней снеди, по виду деревенской: сало, холодец, пельмени. Кормит своего сына с ложки, внимательно наблюдает, чтобы всё съел. Выходит мой сын, лохматый какой-то, в дурацкой казённой одежде, а ведь я ему такой красивый домашний костюм купила. И запах от него такой же ужасный, как повсюду в диспансере. – Здесь мыться можно раз в неделю, – пожимает он плечами. – А я в тот день с тобой проговорил, пропустил. Еда ужасная – холодная, невкусная, но приходится есть, больше-то нечего. Книгу прочитал за два дня и начал по второму разу. Целый день нечем заняться. Поймал себя на том, что шагал по кругу в холле отделения, ведь надо же двигаться. Так можно и в самом деле с ума сойти. Камеры везде: в палате, туалете. И положили сына вовсе не отдельно, как обещали. В их палате самые разные личности. Один парень когда-то убил пятерых бомжей, теперь периодически лечится. Другой украл у мамы несколько тысяч, а та решила его наказать, упекла сюда. И много таких страшных случаев, которые даже описывать боюсь. Никаких прав у тех, кто находится в отделении, нет вообще. Нельзя выйти, невозможно оспорить лечение. Санитары могут избить, если чем-то «провинился». И не дай бог пожаловаться, будет ещё хуже. Сажают в карцер, отнимают телефон на долгий срок, запрещают свидания с родственниками. В общем, сын всякого насмотрелся. Кстати, были там и персонажи, вызывавшие улыбку. Один мужик раздевался догола, надевал на голову подгузник, укутывался в одеяло и бегал по отделению, крича, что он Супермен. Или два брата-близнеца, старички под семьдесят. Добрые, улыбчивые, такие позитивные – но тоже «психи». Вернувшись домой, сын сказал, что о пережитом можно написать книгу. И первым делом после больницы долго-долго отмокал в ванне. А потом пошёл смотреть фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Но говорит, что в американской психушке всё по-другому. Для нас всё закончилось хорошо, стараемся пережить тот негативный опыт. Но очень страшно думать об этой стороне жизни, даже неприятно смотреть простые сериалы на данную тему. Теперь видишь всё это совсем по-иному. Не дай бог никому там оказаться, никогда. Из письма Марины Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №19, май 2019 года |