СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Так и говори: жена – дура
Так и говори: жена – дура
07.06.2019 17:04
Дорогой Леонид Ильич, надеюсь на вашу помощь

Так и говориПерепрыгивая лужи, Катя старалась не промочить сапоги. Первый рабочий день после декретного, как встретят? На её место так никого и не взяли, дали ей подрабатывать на четверть ставки, учли материальное положение молодого специалиста.
Они с мужем снимали комнату, перебивались с хлеба на воду, ожидая служебное жильё и садик, но были счастливы. Правда, хозяйка пьющая. Как жить у неё с ребёнком?

После окончания техникума муж Саша устроился мастером в домоуправление с правом получения служебного жилья. Зарплата – 70 рублей. Катя в декрете, за квартиру платить 40, короче говоря, голь перекатная. Хозяйка регулярно уходила в запои, потом маялась и просила оплату вперёд.

В тот день Саша обошёл участок, проверил, как убрано. Его остановила женщина.

– Пойдёмте со мной.

Подвела Сашку к сараю, принадлежавшему его начальнику Лешкову, и ткнула пальцем в провод, явно указывавший, что подведено электричество. В те времена это было запрещено.

– Где справедливость? – женщина с вызовом пошла в атаку. – Чем Лешков лучше соседей?

Ответить оказалось нечего. Молодому мастеру хочешь не хочешь, пришлось предложить Лешкову демонтировать проводку. Лешков был из тех, о ком говорят «из грязи в князи», и посчитал поведение подчинённого наглостью. С первых слов Саша понял, что получение служебного жилья отодвинулось на неопределённое время.

Будущее окрасилось в серые цвета безысходности. К начальнику ходили просить жильё для молодой семьи как Катин начальник, так и Сашин. Но Лешков не уступал: получат квартиру через мой труп.

Катя плакала. Нужно что-то делать, но что? И она сама пошла на приём к Лешкову.

А до того всем коллективом соображали, как и что ей говорить. Наташа призывала:
– Даже на колени встань – ради квартиры можно.

Катя заранее недолюбливала Лешкова, хотя ни разу его не встречала. Но видела синяки у его жены Лили.

Вошла в приёмную. От волнения стучало сердце, на глаза навернулись слёзы. Постучала, спросила:
– Разрешите? Здравствуйте, моя фамилия Шев…

Насмешливый взгляд остановил у порога. Неприступность была в позе и взгляде Лешкова.

– Я с родственниками подчинённых не разговариваю, – процедил он сквозь зубы.

«Вот так раньше заходили рабы к своим хозяевам», – подумала Катя, и желание разрушить то, что до неё уже разрушили в семнадцатом году, высушило слёзы. Злость придала сил.

– Тогда поговорим в обкоме партии!

Катя развернулась и с твёрдой решимостью бороться за квартиру вышла из кабинета.

– Подождите, – догнал её Лешков, – я хотел сказать, что ваш муж не умеет разговаривать с людьми. Мне, своему начальнику, сделал замечание.
– Он выполнял свои обязанности, – сухо ответила Катя. – Он работает ради квартиры и со своей стороны договор исполнил.
– Хорошо, я рассмотрю ваш вопрос.

Кате показалось, что Лешков действительно выполнит обещание.

Месяц прошёл, второй, о квартире ничего не было слышно. Полетели первые жёлтые листья, дворникам добавилось работы, и Сашка по три раза обходил участок. Катя, расстроенная тем, что хозяйка стащила Алёнкин кефирчик, сварила кашку, покормила и уложила ребёнка. Именно кефирчик стал последней каплей.

Она достала лист бумаги и написала: «Дорогой Леонид Ильич! Надеюсь на Вашу помощь. С уважением…»

Написала, как было, и пошла на почту. Протянула в окошко конверт с адресом: «Москва, Красная площадь, ЦК КПСС, Л.И. Брежневу». Увидела испуганные и одновременно удивлённые глаза сотрудницы почты. Вернулась домой и легла спать.

Через час пришёл Сашка, спросил с удивлением:
– Ты чего спишь?
– Отправила письмо Брежневу насчёт квартиры.
– Ты что, дура? – ахнул муж. – Меня же уволят!

Прошёл месяц. Катя мыла Алёнке ручки, когда хозяйка позвала её из прихожей. Почтальон принёс уведомление: «Письмо ЦК КПСС получено». У Кати от волнения ёкнуло сердце – что теперь будет?

Она бережно, как реликвию, вложила уведомление в конверт и взяла с собой на работу. Коллеги рассматривали штамп и строили догадки, чего ожидать.

Развязка наступила быстро. В панике позвонил Сашка:
– Вызывал директор, орал, грозил. Едут три комиссии с проверками. Наверное, меня уволят.
– Письмо не ты писал, а я, так что весь спрос с меня. Попроси женщин, чтобы подстраховали тебя на участках, они должны понять.

Сашка полетел к бригаде дворников.

– Поможем, – сказала бригадирша.

Комиссия шла по участку, придирчиво рассматривая как убранную территорию, так и самого мастера. Как назло, поднялся ветер и стал разносить бумажки из контейнеров, дворники бегали за ними, ловили, но комиссия всё равно отметила, что на территории мусор.

Сашка снова позвонил.

– Выписывают штраф. Расспрашивают, где ты работаешь, почему написала Брежневу, кто диктовал.

Кате пришло в голову, как защитить мужа:
– Скажи, что не знал о письме. Так и говори: не знал, жена – дура, побил её. Что, мол, ещё можешь сделать? Бросить, скажи, не могу – ребёнка жалко.

Как только Катя положила трубку, дверь кабинета открыла секретарь.

– К директору.

Было страшновато, но вместе с тем любопытно: вот как он будет ругать, если знает её положение и сам за них просил?

Директор, увидев насторожённую, похожую на ёжика Катю, вспомнил свою дочку, и сердце сжалось от жалости. Тихо заговорил:
– Мне дали указание тебя уволить, но я сказал, что ты молодой специалист и я не имею права. Так что, если будут спрашивать, говори всем, что я тебя ругал, – он подошёл ближе и понизил голос: – Все обойдётся.
Катя кивнула и ушла.

Сотрудники примолкли, никто не обсуждал ситуацию, все с головой погрузились в производство.

Сашка пришёл домой удручённый.

– Сказал проверяющим, что жена – дура. Сочувствуют, говорят, мало побил. Хотят, чтобы ты написала опровержение.
– Ни за что. Говори – дура, упёрлась.

Проверки приезжали одна за другой. В конце третьего дня Катю позвали к телефону в приёмную директора. Звонили из горисполкома.

– Как вы могли написать такое письмо про хорошего человека? Разве он мог сказать, что вы квартиру получите только через его труп? Пишите опровержение!

Снова пришли злость и отчаяние, слова опередили мысли:
– Если будете меня отчитывать и изводить мужа, я напишу ещё одно письмо, что лично вы меня терроризировали.
– Нет-нет, вы меня не поняли, – тон голоса на том конце провода изменился. – Я просто хотела сообщить, что вам выделена квартира в том доме, где вы сейчас живёте.

Катя не поверила своим ушам. Узнав об этом, секретарша ахнула и налила ей стакан воды, затем себе.

Через пять минут в двух организациях все обсуждали хорошую новость. Оказывается, в течение трёх дней были оформлены документы, созвано внеочередное заседание исполкома и выписан ордер.

Работники домоуправления в тот же день перевезли нехитрые пожитки, и Катя с Сашей ночевали уже в своей квартире с балконом и отдельным санузлом. Катины коллеги купили в подарок стол. Отметили новоселье.

– А что, жена письмо сама писала? – допытывался Володя, главный инженер домоуправления, после принятия на грудь.
– Да, сама.
– А как она написала, ты же говоришь, что дура?
– Потому и написала, что дура. Например, ты, здравомыслящий человек, написал бы самому генеральному секретарю, что тебе квартиру не выделили?
– Что я, дурак?
– Вот видишь.

Алёнка ходила в садик, в семье было уже две зарплаты, потихоньку обживались. Но прошло время, и Сашка стал задерживаться на работе, выпивать, скандалить, даже руку на жену раз поднял. Пьяный усмехался:
– Ты же совсем дурная!

Катя переживала, но старалась сглаживать конфликты.

Однажды узнала: Сашка при случае всегда упоминает, что жена – дура, Брежневу писала, а он с ней живёт только ради ребёнка.

Через какое-то время у Саши появилась другая женщина, которая пожалела бедного мужчину, ведь у него жена идиотка. Катя подала на развод и ушла с Алёнкой в общежитие. По закону она не имела права на жильё: квартира была служебной.

Валентина БЫСТРИМОВИЧ,
Минск
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №22, июнь 2019 года