Так и говори: жена – дура |
07.06.2019 17:04 |
Дорогой Леонид Ильич, надеюсь на вашу помощь Перепрыгивая лужи, Катя старалась не промочить сапоги. Первый рабочий день после декретного, как встретят? На её место так никого и не взяли, дали ей подрабатывать на четверть ставки, учли материальное положение молодого специалиста. Они с мужем снимали комнату, перебивались с хлеба на воду, ожидая служебное жильё и садик, но были счастливы. Правда, хозяйка пьющая. Как жить у неё с ребёнком? После окончания техникума муж Саша устроился мастером в домоуправление с правом получения служебного жилья. Зарплата – 70 рублей. Катя в декрете, за квартиру платить 40, короче говоря, голь перекатная. Хозяйка регулярно уходила в запои, потом маялась и просила оплату вперёд. В тот день Саша обошёл участок, проверил, как убрано. Его остановила женщина. – Пойдёмте со мной. Подвела Сашку к сараю, принадлежавшему его начальнику Лешкову, и ткнула пальцем в провод, явно указывавший, что подведено электричество. В те времена это было запрещено. – Где справедливость? – женщина с вызовом пошла в атаку. – Чем Лешков лучше соседей? Ответить оказалось нечего. Молодому мастеру хочешь не хочешь, пришлось предложить Лешкову демонтировать проводку. Лешков был из тех, о ком говорят «из грязи в князи», и посчитал поведение подчинённого наглостью. С первых слов Саша понял, что получение служебного жилья отодвинулось на неопределённое время. Будущее окрасилось в серые цвета безысходности. К начальнику ходили просить жильё для молодой семьи как Катин начальник, так и Сашин. Но Лешков не уступал: получат квартиру через мой труп. Катя плакала. Нужно что-то делать, но что? И она сама пошла на приём к Лешкову. А до того всем коллективом соображали, как и что ей говорить. Наташа призывала: – Даже на колени встань – ради квартиры можно. Катя заранее недолюбливала Лешкова, хотя ни разу его не встречала. Но видела синяки у его жены Лили. Вошла в приёмную. От волнения стучало сердце, на глаза навернулись слёзы. Постучала, спросила: – Разрешите? Здравствуйте, моя фамилия Шев… Насмешливый взгляд остановил у порога. Неприступность была в позе и взгляде Лешкова. – Я с родственниками подчинённых не разговариваю, – процедил он сквозь зубы. «Вот так раньше заходили рабы к своим хозяевам», – подумала Катя, и желание разрушить то, что до неё уже разрушили в семнадцатом году, высушило слёзы. Злость придала сил. – Тогда поговорим в обкоме партии! Катя развернулась и с твёрдой решимостью бороться за квартиру вышла из кабинета. – Подождите, – догнал её Лешков, – я хотел сказать, что ваш муж не умеет разговаривать с людьми. Мне, своему начальнику, сделал замечание. – Он выполнял свои обязанности, – сухо ответила Катя. – Он работает ради квартиры и со своей стороны договор исполнил. – Хорошо, я рассмотрю ваш вопрос. Кате показалось, что Лешков действительно выполнит обещание. Месяц прошёл, второй, о квартире ничего не было слышно. Полетели первые жёлтые листья, дворникам добавилось работы, и Сашка по три раза обходил участок. Катя, расстроенная тем, что хозяйка стащила Алёнкин кефирчик, сварила кашку, покормила и уложила ребёнка. Именно кефирчик стал последней каплей. Она достала лист бумаги и написала: «Дорогой Леонид Ильич! Надеюсь на Вашу помощь. С уважением…» Написала, как было, и пошла на почту. Протянула в окошко конверт с адресом: «Москва, Красная площадь, ЦК КПСС, Л.И. Брежневу». Увидела испуганные и одновременно удивлённые глаза сотрудницы почты. Вернулась домой и легла спать. Через час пришёл Сашка, спросил с удивлением: – Ты чего спишь? – Отправила письмо Брежневу насчёт квартиры. – Ты что, дура? – ахнул муж. – Меня же уволят! Прошёл месяц. Катя мыла Алёнке ручки, когда хозяйка позвала её из прихожей. Почтальон принёс уведомление: «Письмо ЦК КПСС получено». У Кати от волнения ёкнуло сердце – что теперь будет? Она бережно, как реликвию, вложила уведомление в конверт и взяла с собой на работу. Коллеги рассматривали штамп и строили догадки, чего ожидать. Развязка наступила быстро. В панике позвонил Сашка: – Вызывал директор, орал, грозил. Едут три комиссии с проверками. Наверное, меня уволят. – Письмо не ты писал, а я, так что весь спрос с меня. Попроси женщин, чтобы подстраховали тебя на участках, они должны понять. Сашка полетел к бригаде дворников. – Поможем, – сказала бригадирша. Комиссия шла по участку, придирчиво рассматривая как убранную территорию, так и самого мастера. Как назло, поднялся ветер и стал разносить бумажки из контейнеров, дворники бегали за ними, ловили, но комиссия всё равно отметила, что на территории мусор. Сашка снова позвонил. – Выписывают штраф. Расспрашивают, где ты работаешь, почему написала Брежневу, кто диктовал. Кате пришло в голову, как защитить мужа: – Скажи, что не знал о письме. Так и говори: не знал, жена – дура, побил её. Что, мол, ещё можешь сделать? Бросить, скажи, не могу – ребёнка жалко. Как только Катя положила трубку, дверь кабинета открыла секретарь. – К директору. Было страшновато, но вместе с тем любопытно: вот как он будет ругать, если знает её положение и сам за них просил? Директор, увидев насторожённую, похожую на ёжика Катю, вспомнил свою дочку, и сердце сжалось от жалости. Тихо заговорил: – Мне дали указание тебя уволить, но я сказал, что ты молодой специалист и я не имею права. Так что, если будут спрашивать, говори всем, что я тебя ругал, – он подошёл ближе и понизил голос: – Все обойдётся. Катя кивнула и ушла. Сотрудники примолкли, никто не обсуждал ситуацию, все с головой погрузились в производство. Сашка пришёл домой удручённый. – Сказал проверяющим, что жена – дура. Сочувствуют, говорят, мало побил. Хотят, чтобы ты написала опровержение. – Ни за что. Говори – дура, упёрлась. Проверки приезжали одна за другой. В конце третьего дня Катю позвали к телефону в приёмную директора. Звонили из горисполкома. – Как вы могли написать такое письмо про хорошего человека? Разве он мог сказать, что вы квартиру получите только через его труп? Пишите опровержение! Снова пришли злость и отчаяние, слова опередили мысли: – Если будете меня отчитывать и изводить мужа, я напишу ещё одно письмо, что лично вы меня терроризировали. – Нет-нет, вы меня не поняли, – тон голоса на том конце провода изменился. – Я просто хотела сообщить, что вам выделена квартира в том доме, где вы сейчас живёте. Катя не поверила своим ушам. Узнав об этом, секретарша ахнула и налила ей стакан воды, затем себе. Через пять минут в двух организациях все обсуждали хорошую новость. Оказывается, в течение трёх дней были оформлены документы, созвано внеочередное заседание исполкома и выписан ордер. Работники домоуправления в тот же день перевезли нехитрые пожитки, и Катя с Сашей ночевали уже в своей квартире с балконом и отдельным санузлом. Катины коллеги купили в подарок стол. Отметили новоселье. – А что, жена письмо сама писала? – допытывался Володя, главный инженер домоуправления, после принятия на грудь. – Да, сама. – А как она написала, ты же говоришь, что дура? – Потому и написала, что дура. Например, ты, здравомыслящий человек, написал бы самому генеральному секретарю, что тебе квартиру не выделили? – Что я, дурак? – Вот видишь. Алёнка ходила в садик, в семье было уже две зарплаты, потихоньку обживались. Но прошло время, и Сашка стал задерживаться на работе, выпивать, скандалить, даже руку на жену раз поднял. Пьяный усмехался: – Ты же совсем дурная! Катя переживала, но старалась сглаживать конфликты. Однажды узнала: Сашка при случае всегда упоминает, что жена – дура, Брежневу писала, а он с ней живёт только ради ребёнка. Через какое-то время у Саши появилась другая женщина, которая пожалела бедного мужчину, ведь у него жена идиотка. Катя подала на развод и ушла с Алёнкой в общежитие. По закону она не имела права на жильё: квартира была служебной. Валентина БЫСТРИМОВИЧ, Минск Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №22, июнь 2019 года |