Падаю я ежегодно, при этом разбиваю в хлам свои многострадальные колени. Два года назад упала в День независимости, когда шла на работу в пришкольный лагерь. Произошло это возле школьной калитки, в итоге на коленях были огромные синяки, ссадины, ушибы, в мелкие ранки набились грязь и пыль.

Мужественно явилась на рабочее место. Подруга, начальник лагеря, увидев мои ноги, ужаснулась и потребовала отправиться к врачу, но я решила, что потерплю. Через три дня боль стала невыносимой, пришлось всё же обратиться за медицинской помощью. Осмотрев несчастные колени, которым не повезло быть моими, врач задумчиво спросила:
– Уважаемая, вы не самоубийца? Зачем вы ходите на работу, если имеете полное право остаться дома? А если серьёзно, то вам срочно необходим больничный, ногам нужен покой.

Всё лето я прихрамывала, колени болели. Потом постепенно всё прошло.

На следующий год, отпраздновав последний звонок, мы с коллегами решили посидеть в кафе по соседству. Я немного опаздывала, поскольку сначала хотела закончить дела в школе. Потом ещё встретила родительницу, которая вручила мне большой букет цветов.

И вот иду я, вся такая королевишна, – платье в пол (на празднике была ведущей), блестящая бижутерия, нарядная причёска, в руках роскошный букет, сумка. Захожу в кафе и не замечаю маленькой ступеньки…
Через мгновение всё здание вздрогнуло от моего падения.

Прибежала миниатюрная официантка и попыталась меня поднять, прибежал бармен и, наоборот, велел лежать, пока не поймём, все ли кости целы. Прибежали коллеги и дружно принялись охать и ахать.

Картина симпатичная: букет в одной стороне, сумка – в другой, в центре – большая дама в вечернем платье, бижутерия валяется там, куда долетела, очки свалились на лоб, причёска растрепалась.

Позже мне помогли встать, я доковыляла до нашего столика. Все коллеги по очереди – каждый почувствовал себя медиком-любителем – проверили мои колени, вновь разбитые в хлам, и левую руку, которая болела всё сильнее. Правда, все дружно решили: раз могу шевелить пальцами, всё в порядке. Просидела часа два и уехала домой на такси.

Утром решила сходить к врачу, она сначала не узнала меня, направила на рентген. Рассмотрев снимок руки, вынесла вердикт: перелом со смещением. Думаю, это заслуга в том числе медиков-любителей, уж слишком активно щупали. Вновь получила больничный, выписывая который, врач спросила, где работаю. Услышав, что завучем в школе, вспомнила меня и весело поинтересовалась:
– О, это снова вы? Второй год подряд такое неудачное падение. Как это вы умудряетесь? Специально дни к отпуску добавляете?

Потом посочувствовала и посоветовала быть аккуратнее. Придя к ней на повторный приём, я попросила посмотреть и мои колени, потому что в первый раз речь шла только о руке. После осмотра доктор строго спросила:
– Что ещё вы ушибли, сломали, порвали, поранили? Почему скрываете от меня? Говорите сразу, а не по частям!

Я честно призналась, что все остальные части организма вполне исправны и работоспособны. В итоге почти всё лето провела на больничном.

В этом году удачно прожила и май, и июнь – не падала. Ушла в отпуск и поехала работать в детский лагерь.

И вот вчера, выходя из столовой, подвернула ногу на неровном месте дорожки. Упала. Половина лагеря сбежалась к месту падения, дети и воспитатели жалели меня, ругали дворника. Под аккомпанемент их слёз и сочувственных слов я встала, сама дошла до своего домика, при этом шутила, чтобы не испугать детей.

Только войдя в домик и увидев дочь Янжиму, расплакалась от боли и досады: снова долго не смогу ходить! Доченька бегала вокруг меня, оказывала помощь как могла. Полчаса спустя поехали с медиком в ближайший город на приём к местному травматологу. Она осмотрела мои многострадальные колени, назначила рентген. К счастью, переломов не было, просто очень сильные ушибы.

Заполняя карточку, врач спросила у меня:
– Ранее ушибы, травмы при падении были?

Я ей печально ответила:
– Третий год подряд летом талантливо падаю на колени, качественно выводя себя из строя.

Врач и медсестра посмеялись, а потом объяснили: снова необходим больничный, постельный режим, мне придётся вернуться в город. Спросили, смогу ли сделать это прямо сегодня. Ответила, что я руководитель лагеря, на мне ответственность, поэтому всё бросить и уехать нельзя, отправлюсь домой через шесть дней. Врач удивилась:
– Так вам всё равно придётся в кровати лежать, как же вы сможете руководить?
– Это не проблема. Ленин руководил большевиками, находясь в шалаше на Финском заливе, вот и я так же.

Не знаю, поняли ли доктор и сестричка мою шутку про Ленина, они молоденькие. Но разрешили выполнять свои обязанности только лёжа, в крайнем случае – сидя.

Второй день сижу в своём домике, под окнами которого повысилась активность: дети приходят ко мне пожаловаться, просто побеседовать, некоторые работают доставщиками еды для меня. Я разрабатываю конкурсы, пишу песни, печатаю лагерную валюту, координирую действия персонала. Руковожу. Лёжа. Иногда сидя.

Ноги болят, колени всю ночь ругали меня нецензурно за плохое обращение с ними. Втираю в них мази. Конечно, если бы у моих коленей были мозги и возможность, то они ушли бы от меня прочь.