Масленица |
02.10.2019 18:53 |
У нас очень дружный, хороший двор. У нас во дворе соседи отмечают все праздники. И религиозные, и советские, и осетинские, и славянские. И 9 Мая, и День космонавтики, и Курбан-Байрам. Само собой, Новый год, 8 Марта и 23 Февраля. И даже устраивают маскарад для детей на Хэллоуин. Группа активных соседей ко всему подходит основательно. И как-то раз пару лет назад, когда наступила масленица, дворовые затейники решили не ограничиваться блинами и чаями, а сжечь чучело Маслёны. Естественно, все примерно представляли, как выглядит эта Маслёна, и понимали, что нужны сено, цветастый сарафан с платком, а самое главное – нужна основа из двух палок, скреплённых в виде креста. Основу хотели поручить делать мне. Но я рукожоп. Это во-первых. А во-вторых, искать палки… доски… Короче, я отказывался, и жена моя, обидчивая Сима Маирбековна, со словами «Ну и не надо! Я Татарова попрошу» схватила телефон. Надо сказать, что мой товарищ Алан Татаров, у которого есть столярный цех, даром что псих, ей, естественно, отказать не смог. Ну, потому что недавно мы подарили ему диван в этот самый цех и дважды кормили в неурочное время. И признаемся честно, Татаров боялся обидеть меня отказом. Короче, он внимательно выслушал, что от него требуется. Долго сообщал: «Вот вам всем делать не хрена», но приступил к изготовлению. А я между тем поехал покупать сено. На скотном базаре сена было до фига. В офигенных тюках. Ходили степенные фермеры, трогали его. Морщились. Уходили, приходили, торговались. Я никогда не покупал сено. Я сено видел только в виде стогов на полях. В кино. А в тюках сено я видел только в мультике «Ну, погоди!». Там волк на сеноуборочной машине за зайцем гонялся. Но я виду не показывал. Тоже морщился недовольный. Мол, не то, конечно, нынче сено. Вот раньше! Чистый клевер! Короче, на меня уже косились и фермеры, и продавцы. Две местные собаки ходили за мной по пятам, видимо, опасаясь, что я могу спереть тюк с сеном. Наконец я решился. – Нормальное у тебя сено? – развязно спросил у сурового торговца в камуфляжной куртке. Он обиженно всплеснул руками. – Лучшее! Матерью клянусь! – Почём? – Сто восемьдесят. А я не слежу за ценообразованием на этом рынке. На всякий случай решил проявить осведомлённость. – Ты чё? Какие сто восемьдесят? Давай по сто пятьдесят! – Брат! Я вообще по двести отдаю! Но тебе сделаю скидку! Сто восемьдесят! Это прямо золото, а не сено! Тебе для кого? – Для жены. Продавец внимательно посмотрел на меня и скрылся в глубине фуры. Через секунду из недр фуры прилетел тюк сена и плюхнулся у моих ног. – Вот. Бери по сто пятьдесят. В этом «вот» мне послышалось: «Для себя оставлял. Но для тебя не жалко». А через два дня Татаров гордо мне сообщил, что не только выполнил заказ, но и сам привёз, и сам до дверей доставил. Вечером приезжаю. Выхожу из лифта, вижу то, что привёз Татаров, и тихо фигею. Татаров непонятно к какой конфессии принадлежит. Человек мира. Но он очень уважительно относится ко всем религиям. И к изготовлению основы для языческой Маслёны подошёл ответственно. Он решил, что делать из банальной рейки несолидно. Видимо, хотел угодить лично Симе Маирбековне и христианству в целом. А незнание матчасти компенсировал рвением и щедростью. И сделал крест. Вернее, сваял. Высотой два с половиной метра. Из доски пятёрки. Обрезной. Сосновой. Нормальный такой крест, своими формами и пропорциями напоминающий православный. Только без второй поперечной перекладины. Именно этот крест стоял возле нашей двери. Прекрасно отполированный, аж светился. Я попытался его подвинуть. Крест не поддавался. Потом мне рассказали подробности подъёма этого творения. Когда Татаров припёр конструкцию, он как джентльмен не мог оставить её возле подъезда. Боялся, что сопрут. Но в лифт его произведение, естественно, не влезло. И он понёс его на шестой этаж. Нести крест удобно только в одной позе. Это космополит и атеист Татаров понял на уровне второго этажа. И вот он совершает своё восхождение на Голгофу, матерится по-осетински, но делает это тихо и смиренно. А у нас тогда в подъезде на пятом этаже ремонт шёл. И там работяга, закончив свои дела, бухнул, как положено, и собрался домой. И выходит в подъезд. А навстречу ему кряхтящий и матерящийся Татаров с крестом на спине. Мужик взвыл, перекрестился, упал на колени и начал биться головой о пол, обещая завязать с греховной привычкой. Татаров, кстати. утверждает, что, несмотря на тяжесть и занятые руки, мужика тогда перекрестил и благословил. Ну, короче, Татарыч донёс своё изделие, пообедал и убыл, на прощанье заметив, что ещё раз укрепился в атеизме. На следующий день это был уже наш крест. Во двор мы спускали его вчетвером… Маслёна получилась как надо. Как в кино про Русь-матушку. И вот её подпалили. Весьма быстро сгорели сено и одежда. Минут за пять. А вот сосновая основа сдаваться не хотела. И часа два во дворе пылал крест. И проводы Масленицы стали походить на собрание Ку-клукс-клана. Дети устали водить хоровод, доели блины. Поплакали и тихо разошлись по домам. Взрослые сурово смотрели на пламя и нашу семью. Я предложил потушить крест и спрятать его до 9 Мая, чтобы ко Дню Победы сделать чучело Гитлера и поджечь. Никто не поддержал. Но в целом праздник удался. Сослан ПЛИЕВ, г. Владикавказ Опубликовано в №39, сентябрь 2019 года |