Меня зацепило это письмо. Верю автору, сама несколько раз лежала в больницах, иногда отношение к беременным хуже, чем к скоту. Ничего не говорят, из докторов надо буквально щипцами тащить информацию, чем тебя лечат и от чего. Однажды потребовала выписать меня, так врач, молодой мужик, в ответ обматерил. При этом присутствовал ещё один доктор, он вообще засмеялся – мол, пусть валит, тут и так мест не хватает. Из лекарств мне давали только но-шпу, которую я не пила.

Они меня госпитализировали якобы для наблюдения, однако внятный диагноз не поставили. Срок уже был большой, решила – лучше полежу дома, а если вдруг станет плохо, обращусь в другую больницу. Но, к счастью, всё обошлось. Между прочим, эта клиника находится практически в центре Москвы, и на дворе стояли отнюдь не лихие девяностые, а 2012 год!

Конечно, далеко не все больницы такие ужасные, попадались мне и хорошие, с внимательными врачами и персоналом.

Не так давно в Россию приезжала моя близкая знакомая, которая уже десять лет живёт в Париже. У неё была неудавшаяся беременность, и она рассказала, что во Франции врачи вообще не волнуются о сохранении: мол, не получилось – ничего страшного, в следующий раз получится. Знакомая очень тяжело переживала, ведь беременность её сестры в России сохраняли даже на самых маленьких сроках, назначали лечение, клали в больницу. В итоге сестра два раза родила здоровых девочек.

И ещё, мне кажется, есть одна важная вещь. Нас, женщин, очень любят попрекать: раньше в поле рожали, и никто не жаловался. Во-первых, это совсем не хорошо, смертность была очень высокая. А во-вторых, не рожали все повально в поле, это могло произойти лишь в экстренном случае. Прочитав, как рожали в российских деревнях до революции, я, честно, едва не рыдала от зависти. Была опытная повитуха, которая ни на минуту не оставляла роженицу одну, были специально подготовленная к родам чистая изба, баня и особые ритуалы, которые облегчали мучения. В общем, наблюдалось бережное и внимательное отношение к родам.

Сравните с тем, как принимали роды наши медики не так давно, да и сейчас порой приходится сталкиваться с негативом. Только в последние годы акушерки перестали кричать: спать с мужиком нравилось, а рожать не нравится? Да ещё и крепкие выражения употребляли. Роженица практически всё время находится одна, врач приходит, молча смотрит и уходит. Во всяком случае, со мной обстояло именно так, а у меня двое детей.

Поэтому сейчас и процветают всякие альтернативные возможности: помощницы-доулы, организаторы родов на дому и прочие шарлатаны. Женщинам не хочется снова пережить кошмар нашего роддома.


Знаю, бывают в больницах очень нехорошие случаи

Обычно мне неприятно, когда ругают медиков, ведь я сама из их числа и с большим теплом отношусь к коллегам. Но, проработав всю жизнь медсестрой, знаю: бывают в больницах очень нехорошие случаи. Большинство сотрудников искренне стараются помочь пациентам, однако, увы, встречаются и равнодушные, а порой даже преступно равнодушные, и это настоящая беда. Пусть таких всего один процент, но человеку, попавшему в их руки, не легче.

Также очень нетерпимо отношусь к тому, что в лечебных учреждениях разворовывают бюджетные средства.

Прочитав публикацию, вспомнила случай. Это произошло больше сорока лет назад, я тогда работала в больнице и состояла в группе народного контроля. В те времена было так: на собрании выдвигали по одному человеку от каждого отделения в группу, которая наблюдала за порядком в больнице, проводила регулярные рейды, проверяя пищеблок, стерилизацию инструментов и прочее. Поэтому я знала особенности работы разных структур.

И вот, находясь примерно на третьем месяце беременности, попала по «скорой» на сохранение, увы, не в свою больницу. Через пару дней все нехорошие симптомы, с которыми меня госпитализировали, прошли сами собой, но мне всё равно в категорической форме предложили сделать аборт.

Когда я так же категорически отказалась, применили санкции. Никаких мер для сохранения беременности не принимали, но сказали: раз я такая умная, мне назначают строгий постельный режим – нельзя ходить ни в столовую, ни в туалет. При этом еду в палату не приносили, судно не выдали, зато каждый вечер давали димедрол в таблетках, но я его выкидывала.

В отделении творилось безобразие. Кругом грязь, грубость, хамство. Кормили жидким супом с ошмётками капусты и комьями серых макарон. Никому из моих соседок по палате беременность не сохраняли: лежи и жди, как повезёт.

Однажды вечером поступила девушка с болью внизу живота. Она уговаривала врачей помочь ей чем-нибудь, но никто и пальцем не пошевелил. В итоге у неё произошёл выкидыш, её сразу отвезли в операционную и почистили, причём без анестезии – в те годы это было в порядке вещей. Крики несчастной разносились по всему отделению. Я и другие женщины просили нас выписать, но получили ответ: будете лежать сколько положено.

Однажды я шла в столовую. В коридоре на посту с медсестрой сидела моя лечащий врач. Увидев меня, она громко сказала сестре:
– О, эта нахалка не хочет аборт делать, ей велели лежать, а она ходит. Впишите ей в карту нарушение режима, пусть получит больничный с такой пометкой.

Тут я не выдержала, взорвалась и высказала всё. В ответ последовали угрозы, что сообщат на работу о моём «хулиганстве».

И тогда я заявила:
– Тоже мне, напугали. На работе меня знают, вам никто не поверит. А раз вы утверждаете, что у вас тут полный порядок, то позвольте я в присутствии нескольких свидетелей пройду хотя бы в пищеблок. Пусть при нас откроют холодильники и шкафы, все вместе посмотрим на сливочное масло, на кастрюли с котлетами и прочую еду, которую не получают больные в отделении. А потом поговорим и об остальном.

Назвала им с точностью до грамма, сколько и каких продуктов положено каждому пациенту. Врач тут же удалилась. В палату я вернулась под громкие одобрительные реплики моих соседок.

Тут же меня вызвали в ординаторскую. Врач, потупив очи, тихим голосом сказала:
– Вы же хотели домой? Пожалуйста, можем выписать сегодня. И всем в вашей палате передайте – кто хочет выписаться, мы не возражаем.

В тот же день я вернулась домой с нормальным больничным, как и мои соседки.

Минуло много лет, я думала, подобное осталось в прошлом. Но, судя по письму Елены, такое происходит до сих пор.