Общаться с моей бывшей коллегой Асей одно удовольствие. А то, бывает, встретишь знакомого, перекинешься с ним парой слов: «Привет! – Привет! – Как дела? – Нормально!» И всё. Больше, собственно, и разговаривать не о чем. «Ну, бывай», – скажет он. «Бывай, – ответишь ему. – Звони, если что!» И расходитесь в разные стороны, чтобы выпасть из жизни друг друга на неопределённый срок.

А с Асей всё иначе. Во-первых, натура у неё тонкая, мятущаяся, должно быть, потому и стала поэтессой. Во-вторых, она говорит не умолкая, щебечет себе и щебечет. Если сравнить её с птичкой, это точно будет колибри в своём экзотическом оперении – настолько яркую одежду носит Ася.

Мы с ней периодически пересекаемся в городе, и она в своей легкомысленной манере рассказывает мне свежие новости. Так что в общих чертах я в курсе дел всех наших знакомых.

Вот и в этот день мы с Асей случайно повстречались в торговом центре, руки у неё были заняты пакетами с покупками. Она радостно чмокнула меня в щёку и сразу защебетала:
– Ой, Мишенька, сколько мы не виделись, а сегодня встретились. Это судьба! Мне надо срочно кое-что тебе сказать. Присядем.

Я хотел было помочь ей разместиться с пакетами на скамейке под пальмой, но Ася была категорична:
– Не смей так опускаться! Дамские вещи в руках мужчины унижают его достоинство.

В этом была вся Ася.

Коллега элегантно закинула ногу на ногу с расчётом, чтобы разрез на платье приоткрывал её изящное бедро, эффектно обтянутое чулком с чёрным рисунком.

– Мишенька, мне надо тебе открыться, чтобы ты знал, как низко я пала, – тотчас перешла Ася к делу. – Со мною случилось та-а-акое… В общем, я даже сама не заметила, как потеряла нравственные ориентиры.
– Ну, ты уж на себя наговариваешь, – не поверил я, зная её скромный характер.
– Не спорь со мной! – она капризно топнула сапожком. – Мне так стыдно.

Ася приложила ладонь тыльной стороной ко лбу, сокрушённо покачала головой и привычно защебетала:
– Я уже немолодая и несчастная женщина. Овдовев в полтинник, осталась в полном одиночестве в своей двушке. Молодые живут на съёмной квартире. Конечно, я могла бы поселить у себя дочь с зятем, но только до рождения ими ребёночка. А теперь я уже глотнула свободы, и меня бы только раздражали повсюду вывешенные мокрые вещички. Так что ситуация парадоксальная: вроде бы одной жить нерадостно, а совместно – слишком хлопотно.

Но сейчас хочу рассказать тебе о другом – о том, как женщины не первой свежести, я имею в виду, в годах, – по уши влюбляются в совсем юных мальчиков. Любви, как известно, все возрасты покорны.

С этим мальчиком я познакомилась на новоселье у неких Маслаковых. Туда я попала чисто случайно через свою старинную подругу Лидочку.

– Это не та, которая с вечеринки на Восьмое марта босиком уехала на такси домой, а потом целый месяц болела? – поинтересовался я.
– Лидочку забыть невозможно, – согласилась Ася. – Так вот, эта самая Лидочка приходится двоюродной сестрой Маслакову-старшему. Мой покойный муж, между прочим, тоже с ним приятельствовал. Поэтому нет ничего странного в том, что я попала на ту злополучную вечеринку.

Накануне поздно вечером Лидочка по пути из магазина заскочила ко мне на минуту и тоном, не терпящим возражений, объявила о решении взять меня с собой.

Времени, чтобы привести себя в соответствующий вид, было в обрез, а для меня, ты знаешь, это важно. Шёл второй час ночи, когда я, покончив с приготовлениями, легла спать. Хотя уснуть было очень трудно – в бигуди я никак не могла найти удобного положения.

Почему так подробно рассказываю? Чтобы ты понял, насколько элегантно я выглядела на следующий день: роскошное вечернее платье, шикарная причёска и в довершение дорогое колье, подаренное мне в своё время мужем. Вся эта сумма женских достоинств, думаю, и сыграла роковую роль.

– Никаких сомнений, – охотно подтвердил я, живо представив Асю во всеоружии. – Ручаюсь, при виде тебя дрогнуло сердце не одного мужчины.
– Верно, – Ася с достоинством наклонила голову. – А этот мальчик был от меня просто без ума. Юноша, младший Маслаков, учился в медицинском на пятом курсе. Интеллигентный, обходительный, тонкий и высокий.

Сначала не обратила на него внимания. Это уже намного позже, в разгар веселья, когда я, слегка захмелев, впервые со дня смерти мужа позволила себе несколько расслабиться, вдруг заметила, как странно этот юноша на меня смотрит. Движимая необъяснимым чувством, я сама пригласила его на танец. Танцевала лихо, самозабвенно, не замечая снисходительных улыбок подвыпившей компании. Словно впала в эйфорию: энергично жестикулировала, отчаянно смеялась.

– А дальше всё было настолько стремительно, что впоследствии никто не мог вспомнить, как мы с Сашенькой исчезли с вечеринки. Зато осуждали сообща – мол, как я могла совершить такую подлость по отношению к людям, пригласившим меня. Все сочувствовали Саше, совращённому молодящейся фурией. Даже Лидочка смотрела на меня так, словно думала, что вот, пригрела на груди змею. Впрочем, по прошествии времени, когда нас неоднократно уже видели вместе, все согласились, что он встречается со мной по собственной воле.

Я, словно девочка, аккуратно бегала на свидания. Наряжалась для него, постоянно меняла причёски. И вот в один прекрасный момент произошло то, что должно было произойти: Саша остался у меня ночевать. А два месяца спустя мы случайно встретились с его мамой. Она молча разминулась со мной на тротуаре, почти не взглянув.

Зато дома у неё с Сашей произошёл серьёзный разговор, который, по всей видимости, подействовал на парня. Что ему говорила мать, Ася не знала, но догадаться нетрудно.

На свидание Саша не пришёл ни на следующий день, ни через неделю. Он вообще больше не пришёл, чего, впрочем, и следовало ожидать.

– Вот такая я легкомысленная бабёнка, – усмехнулась Ася. – Скажешь, заслужила?

Но, видя, как она пытливо и тревожно вглядывается мне в глаза, осуждать её совсем не хотелось.