Я увидела, что родители моего супруга – пьяницы. Его отец тоже работал шофёром. Меня всегда удивляло: как шофёр может позволять себе столько пить? Но свёкор был тихим пьяницей: сестра мужа шикнет на него, и он сразу спать.

Мама оказалась более буйной – скандалила, колобродила ночами, ругалась, валялась на полу, вечно ходила с какими-то синяками. Муж очень хотел вырваться из этой обстановки.

Оказалось, что живём мы на соседних улицах. Он стал после работы каждый вечер приходить к нам и восторгаться, как у нас хорошо, спокойно, порядок, всегда есть еда.

Моя мама была против наших отношений, после того как мой избранник несколько раз напился до беспамятства. К тому же, выпив, он казался копией своей мамы: агрессивен, неспокоен, спать его было не уложить. Когда пил, ему всегда было мало. У нас даже ходила шутка: «перенедопил» – это значит, выпил меньше чем хотел, но больше чем мог.

Но всё-таки выпивал муж тогда редко: очень старался быть хорошим, а я была влюблена. Выяснилось, что у него золотые руки. Мой папа сказал:
– Сделаем из него человека, он сам этого очень хочет.

И я вышла замуж. Удивляюсь сейчас: какой наивной надо быть, чтобы верить, что можно человека переделать? Нужно отдать супругу должное: он старался измениться. Просила его бросить курить – сделал вид, что бросил, при мне не курит. Просила его пойти в море и начать зарабатывать деньги – пошёл.

Через год после свадьбы родилась дочка, сразу за ней – сыновья. Жили мы вместе с моими родителями, неплохо, дружно. Когда муж был на берегу, всегда ездили вместе на природу. В 1989 году, как только морякам разрешили ввозить автомобили, муж сразу привёз – всегда мечтал о машине. Вот о его желаниях и мечтах дальше и пойдёт речь.

Но сначала небольшое отступление. Рейсы у мужа были длинные – месяцев по девять. Но между ними он сидел дома по году и ничего не делал, пока мы не обрастали долгами так, что дальше некуда. Максимум, что он мог, – это иногда подработать частным извозом, и то исключительно ночью. Его постоянными клиентами были пьяницы, проститутки и наркоманы. Я с трудом преодолевала брезгливость и даже требовала протирать спиртом салон машины, так как страшно летом после жриц любви сажать детей в лёгкой одежде.

В остальное время супруг пропадал в гараже и на рыбалке. Дачу мы забросили, так как он ненавидит обрабатывать землю. Году в 2004-м бросил ходить в море и устроился в салон мебели учеником, а потом и сборщиком-монтажником. Эта работа ему нравилась, но платили мало. Один из их мастеров решил уволиться и открыть своё предприятие, сманил мужа с собой. Несколько лет они работали весьма продуктивно.

Но, как выяснилось, мастер раньше сильно пил, был закодирован, да вот на нашу общую беду раскодировался. И началась их совместная эпопея. Сначала пили после заказов, потом иногда во время работы и перед ней. А в итоге всё чаще вместо неё.

До декабря 2010-го муж ещё работал ежедневно. Весь 2011 год работа была редкой и через пень-колоду. Заказов и денег всё меньше, претензий клиентов, пьянства и проблем всё больше.

Главной проблемой нашей семьи было и остаётся пьянство мужа и привычка садиться пьяным за руль. Однажды его уже лишали прав, в другой раз за 15 тысяч он их выкупил. И вот с 23 апреля этого года моего супруга снова лишили прав на полтора года. Работы не стало совсем.

Но вернусь к его мечтам. У него их всегда масса, и все материальные. «Хочу-хочу-хочу». То машину, то гараж, то эхолот, то лодку, то дорогой фотоаппарат, то палатку, то сварочный аппарат, то компрессор, то бензопилу, то спиннинг, то катушки к нему. Этим мечтам конца-края нет. Мы с детьми смеёмся по-доброму: вся семья работает на «сбычу» папиных «мечт». Мы любим его и пытаемся порадовать. Поскольку семья у нас достаточно бедная, на собственные мечты денег уже не остаётся, ну и ладно. Понимаем, что корни проблемы – в несчастном папином детстве. Недолюбленный ребёнок, пусть хоть во взрослой жизни порадуется!

Но нас обижает другое: его настолько избаловала роль капризного ребёнка, что он не только не испытывает благодарности за наше самоотречение, но и позволяет себе фыркать свысока, что мы даже мечты не имеем! Отшучиваемся, чтобы не ссориться, но осадочек остаётся.

Помню, его мама как-то сказала мне:
– Они с сестрой у нас такие, что если с кем-то поссорятся или обидятся, нужно подойти, обнять их, успокоить, приласкать.
Я тогда возмутилась:
– А кто нас с мужем его сестры будет обнимать и жалеть?

Но по факту она была права! Так мы с детьми и живём долгие годы: супруг скажет мне или детям гадость, сам надуется, обидится, а мы же его и успокаиваем.

Всё то время, что он сидит без работы, я мягко пытаюсь его куда-то направить. Безуспешно: он всё ждёт, что его начальник начнёт трудиться, как прежде. Мы с женой начальника пытались подвести их обоих к мысли о кодировании, но они выбрали свой путь и не желают с него сходить.

Когда предлагаешь ему какие-то альтернативные варианты труда, только и слышишь:
– Я такой работой заниматься не хочу и не буду, мне нужна более творческая работа.

Или более оплачиваемая – вариантов масса, итог один.

Причём и дома делать он тоже ничего не хочет. К примеру, прибегаю после работы, вытаскиваю из корзины его бельё, стираю, развешиваю сушиться. Утро выходного – снимаю, складываю, кладу ему на диван, где он лежит, чтобы по полочкам разложил. Бегу на кухню готовить завтрак и накрывать на стол. Приходит с претензией:
– Тебя так «ломает» разложить мои вещи по местам? Должны же у женщины быть какие-то обязанности!

Аргумент, что эти претензии мог бы высказывать работающий и зарабатывающий мужчина неработающей жене, не проходят – ему просто «фиолетово».

Вечерами с работы прихожу, накрываю ужин, который часто и готовлю сама, так он даже не встанет в тарелки его разложить: сидит и ждёт, что я или дети его обслужат, чай заварят, подадут, потом всё уберут.

После ужина ложится на диван. Может уже в семь вечера лечь спать и ещё прикрикнуть, чтобы не шумели, например, если я пол мою и шваброй громко орудую. Может и ненормативную лексику использовать.

Я давно не задаю вопрос «за что мне это?». Но последнее время чувствую полное бессилие, срываюсь на ответные злые реплики, в ответ слышу постоянное ехидство на тему «а ещё в церковь ходит!».

Дочка, окончив институт, осталась в аспирантуре и ещё подработок нахватала. Уже несколько лет живёт отдельно, сама себя обеспечивает. Сыновей после этого же вуза сразу в армию забрали. После службы один устроился на работу, второй пока в поисках. Когда сыновья только вернулись и оба не работали, деньги в семью приносила практически я одна – на себя и троих мужиков.

Я всё ещё продолжаю ждать счастливой жизни и спокойной старости. Коплю себе на пенсию, так как знаю, что муж получит самую маленькую пенсию и мне опять придётся его содержать и исполнять его нереализованные желания, типа баньку построить на брошенной даче, чтобы он там отдыхал (у нас эта банька уже в ушах навязла).

В жизни я сделала ставку на семью, но сейчас страшусь своих мечтаний: я хочу жить одна. Никогда не жила одна, сперва с родителями, потом с мужем и детьми и всегда за кем-то ухаживала.

Я знаю, что у мужа тяжёлый период. К пятидесяти годам не то что дом не построить, но потерять (пропить, если честно) работу, права! Мы все должны его поддержать! Но сейчас чувствую, что больше не могу. Муж начинает распоряжаться теми деньгами, которые я и сын зарабатываем. Часто слышим от него, к примеру:
– Вот сколько ты на билеты на балет «Тодес» потратила? – в день рождения сыновей всей семье купила. – Лучше бы мне отдали!

Один раз не сдержалась и в ответ на такой вопрос сказала:
– Меньше, чем ты пропил!

Примолк, но совсем на короткое время.

Безденежье вечное лишает нас даже возможности уехать на отдых, отпускных жду, только чтобы долги раздать.

Даже завидую одиноким подругам, хотя умом понимаю, что у них тоже есть проблемы и поводы для переживаний, просто они другие.

Сомневаюсь, нужно ли мне сохранять семью с мужем. Он ведь, по-моему, не нуждается в нас. Дети выросли, сами со своей жизнью разберутся. А мне, возможно, пришла пора снимать квартиру и жить одной.