Перед выходом на улицу я проверила наличие паспорта в сумке. Потом надела тёмно-синее пальто, тёмно-синюю шапочку и такую же маску. Собиралась долго, поэтому выбежала из дома, забыв посмотреться в зеркало.

Мой путь пролегал мимо знакомых пенсионеров, вышедших подышать свежим воздухом.

Одна соседка сидела на лавочке и улыбалась солнышку. Другой сосед сидел на лавочке, кормил голубей булкой и тоже улыбался солнышку. Они располагались на значительном расстоянии друг от друга и были без масок – почему бы им не улыбаться?

Жизнь соседей-пенсионеров не очень изменилась за время самоизоляции. Погода хорошая, воздух свежий.

– Ты что, до декабря будешь в маске ходить? – спросила соседка свою товарку.
– До отмены режима самоизоляции, – спокойно ответила та, – пока инфекция не утихнет.
– А какая инфекция? – поинтересовалась соседка.
– Сами знаете какая. Вы больше меня всегда всё знаете.
– Я знаю, что мы все переболеем, – заявила собеседница, тем самым опровергая свою же мысль, что никакой инфекции нет.

В беседу вмешался мой сосед сверху.

– Маски же надо менять через полтора-два часа, а ты всё время ходишь в маске, – и укоризненно посмотрел на меня.
– У меня не одна, их несколько, – ответила я, – они многоразовые, их можно стирать.
– Их надо дезинфицировать! – заявил сосед.
– Я маски стираю, а потом глажу. В общем, извините, пошла в аптеку, до свидания.

Короче говоря, рассталась с заботливыми соседями. Люди, попадавшиеся мне на улице, носили маски, но не все. Навстречу проехала машина с громкоговорителем, призывавшая сидеть дома. Никто на меня не обращал внимания.

Потом в своей любимой аптеке мне не позволил сосредоточиться на витрине мужичок лет шестидесяти, типичный человечек-говорун, весьма небольшого роста. Едва войдя, он окинул помещение маленькими глазками и возмутился:
– Вот же глобалисты, на всех маски надели, все в намордниках ходят!

В «намордниках», с его точки зрения, были я и ещё две покупательницы, ну и провизор.

Мужичок быстрой походкой подошёл к фармацевту, выяснил, что нужного лекарства нет, и, уходя, повторил, глядя на нас:
– Чёрт бы побрал проклятых глобалистов – на всех намордники надели!

Я улыбнулась, а женщины, очевидно, обиделись на слово «намордник», потому что закричали мужичку в спину:
– Пошёл вон отсюда!

Я сказала:
– Он не вас ругает, а глобалистов. Не переживайте и не кричите на него.

Женщины ничего не ответили. А я подумала: я молодец, сильная, надо мной смеются, потому что в маске хожу, а мне всё равно. И не ругаюсь в ответ, и не браню глобалистов.

После аптеки сразу пошла домой. Я вообще законопослушный человек и гражданин. Когда подошла к двери своего дома, та внезапно открылась мне навстречу – я едва успела отскочить, вскрикнув от неожиданности.

– Вы меня напугали,– грубо сказала долговязому парню, стоявшему в проёме.
– А вы меня, – ответил он.
– Чем?
– В зеркале себя видели?

Я подумала: совсем чокнулся мужик, находясь в самоизоляции. Чего мне на себя смотреть? Пальто, шапка, всё как должно быть. В квартире посмотрела на себя в зеркало, потом провела рукой по карману в поисках пистолета – мне показалось, что он там есть, тяжёлый, холодный.

Понятно, что в кармане ничего не было, как и кармана, собственно, тоже. Тёмно-синий цвет одежды и закрытое маской лицо делали меня похожей на грабительницу банков. Я сама испугалась своего внешнего вида.

Неужели соседи не могли сказать, что я похожа на налётчицу? Вот не из-за меня ли вспылил бедолага-антиглобалист из аптеки?

Я решила быть более осмотрительной, сочетая маски с другой одеждой. Похоже, маски надолго вошли в нашу жизнь.