– Да неужели?!
Юркнув в подъезд, я поднялась по ступенькам и обнаружила, что двери лифта безмятежно раззявлены.
«Совести у тебя нет! – укорила я лифт. – Мне за тебя снова досталось!»
С некоторых пор наши отношения с лифтом стали предметов насмешек и пересудов среди соседей. Лифт в нашем доме – существо капризное, со скверным характером. Ей-богу, проще дождаться троллейбуса на остановке, чем наш лифт на своём этаже! Потому что наш лифт, как власть имущий, не упускает возможности напомнить жильцам, кто в доме хозяин, и обожает трепать нам нервы.
К тому же у него тяжёлая степень склероза, и даже если он соизволит приехать по вашему вызову, то по дороге уже забудет, зачем его, собственно, приглашали, бухнется напротив вас и замрёт, не торопясь открывать свои двери. Вы заметно психуете и тянетесь к кнопке снова, а он вдруг взбрыкнёт – и вверх, на девятый этаж, к ликующему соседу.
Только сосед рано радуется – лифт с ним проделает тот же фокус, и у вас ещё есть все шансы вернуть лифт обратно, но тут уж не мешкайте, на девятом этаже настроены так же решительно, и – начинается ежеутренний тотализатор!
Если вы всё-таки успеваете попасть в кабину, нажать первый этаж и даже поехать в заданном направлении, до победы ещё далеко, он бухнется на первом этаже и снова впадёт в амнезию. А если вас подведёт реакция и вы поспешно не нажмёте кнопку, чтобы выскочить наружу, то неминуемо встретитесь с разъярённым соседом там, на его девятом.
Нашего «Фигаро» можно вызвать, даже если он битком набит пассажирами.
На каждом из девяти этажей по четыре квартиры, жильцы нашего дома примерно в одно и то же время собираются на работу, в школу, сад, и никто из нас не знает, когда доберётся до нужного ему этажа и доберётся ли вообще.

Ключи
Многие годы моя связь с лифтом ограничивалась дежурными «здрасьте – до свиданья», но этой весной что-то стряслось в наших отношениях и у нас завязался бурный, изматывающий роман.
Всё началось обычным апрельским днём, когда мы с сыном возвращались домой. Как всегда, я говорила ему что-то важное, мудрое и вечное, и, как всегда, он не желал меня слушать, играя в какую-то муру на своём телефоне.
Терпение покинуло меня при входе в лифт, я попыталась отобрать у сына телефон, у нас завязалась короткая борьба, вследствие которой телефон выскользнул из наших рук, шлёпнулся о пол, самопроизвольно разобрался, выплюнул из себя аккумулятор, который и нырнул в щель между лифтом и этажом.
Двери лифта ехидно захлопнулись.
У нас случился парный шок.
Дело в том, что это был уже шестой телефон за последние полгода. Первый почил в Москве-реке. Два других испустили дух в стиральной машине. Четвёртый с пятым были насмерть закусаны, один – собакой, другой – рассерженным Стёпой, у которого что-то не ладилось в его игровой муре.
Я собрала всё своё мужество и направилась в диспетчерскую.
«В конце концов, – горячо убеждала я на ходу предполагаемую тётеньку диспетчера, – что за ерунда? Даже с рельсов метро достают гражданское имущество! А для этого надо остановить поток поездов! Здесь же – лифт, родной, можно сказать, кровный, внутриподъездный!»
Хотя, признаться, надежды, что тётенька согласится остановить этого старого маразматика ради какого-то телефона, у меня совершенно не было.
Встретившись лицом к лицу с хмурой диспетчершей в окошке, я окончательно пала духом.
– Извините, у меня это… в шахту лифта… – мямлила я, – провалилось… провалился…
– Провалились, – поправила тётенька и уточнила грозно: – Ключи, надеюсь? Потому что Васе уже надоело доставать всякие ваши глупости!
Я застыла, лихорадочно анализируя ситуацию. Я не знала, кто такой Вася, и уж тем более не представляла, что у Васи считается глупостями. Может быть, именно аккумуляторы от телефонов? И тогда, чтобы не рисковать, я соврала:
– Ключи! – кивнула я и, нащупав их в кармане, добавила: – С круглым таким брелочком.
Трепеща перед гневом неведомого Васи, к подъезду я неслась со всех ног, главное было – добраться до лифта первой.
Воровато озираясь, вызвала лифт – лениво зевнули двери, по счастью, он уже был на первом. Присев на корточки, я торопливо достала ключи из кармана и бросила их в шахту – двери сомкнулись.
И тут же лязгнула дверь подъезда, по ступенькам тяжело поднимался кто-то, сомнений не было – это Вася.
– Н-ну? – он распял меня взглядом безжалостно. – Это вы, что ли?
– Я! – ответила страстно.
Крупный угрюмый Вася, производя какие-то привычные ему манипуляции, а именно: принудив старого маразматика зависнуть меж этажами, вскрывая его двери специальным ключом и растопырив их, спустился в шахту, ворча, что лифт – субстанция нежная, но опасная, в нём надо стоять по стойке смирно и ничего откуда не доставать до самого финала путешествия.
– Нашёл ключи! – подытожил он мрачно, поднимаясь из шахты по маленькой лесенке.
– Постойте, – вскинулась я, – а может быть, вы там найдёте что-то ещё?
– А чего бы вам хотелось? – усмехнулся Вася.
– Аккумулятор от мобильного телефона! – выпалила я на одном дыхании.
– А чё так скромно? – фыркнул Вася. – Просите уж сразу кольцо с бриллиантом!
Посмеявшись своей же шутке, Вася вернул лифт в его первоначальное положение и покинул подъезд, так и оставив меня без аккумулятора.
Но через пару недель случилось то, чего я не могла себе представить даже в кошмарном сне: я сама угодила в шахту.

Ловлю чёртиков
Поздним вечером на перекрёстке апреля с маем я возвращалась домой из гостей. В тишине спящего подъезда услышала негромкое, но горестное мяуканье, тоненькое, совсем ещё детское.
Как мать, я, разумеется, не могла оставить это без внимания.
Но, тщательно обследовав все закоулки подъезда и лестничной клетки, не обнаружила источника звука, а мяуканье то пропадало, то возникало снова, терзая мне сердце, как Кентервильское привидение.
Признавшись себе, наконец, что последние сто грамм «на посошок» были лишними, я вызвала лифт.
Привычно поиздевавшись, он растворил свои двери, и тут из глубины его шахты отчётливо донёсся крик о помощи на кошачьем языке.
Переполненная жалостью, я встала на колени и, придерживая створки лифта, принялась «кискать» в узкую щель над шахтой. В это самое время лязгнула дверь подъезда и, пружинисто отсчитав ступеньки, у лифта возникли кроссовки сорок второго размера.
Я подняла глаза – надо мной возвышалась Таисия Петровна, вернувшаяся с вечерней пробежки.
– Что с вами, Наташа? – спросила она сурово.
– Тс-с! – я старательно вслушивалась в затихшую шахту. – Слышите?.. Подождите… Кис-кис-кис… сейчас опять начнётся…
Таисия Петровна, обладая чутким нюхом человека, ведущего здоровый образ жизни, осуждающе покачала головой: «Уже чёртиков ловите?» – и бодро попрыгала себе вверх по лестнице, пешком на восьмой этаж.
Как только стихли её шаги, котёнок замяукал с новой силой.
В эту ночь спала я плохо, время от времени вскакивала с постели и, накинув халат, выходила на лестничную площадку, вызывала лифт и звала котёнка. Его слабеющий голосок всё ещё доносился до моего седьмого этажа. В том, что он сидел именно в шахте, сомнений больше не оставалось.
В голове у меня бродили безумные мысли самой вскрыть лифт, пока спят соседи. Вспоминая последовательность действий Васи, я разглядывала отверстие для ключа в верхнем углу лифтовой двери, оно очень напоминало замочную скважину в туалете вагона поезда.
Я бросилась в квартиру, перевернула вверх дном ящик с инструментами и нашла этот ключ! Он достался мне в наследство от бабушки, которая какое-то время подрабатывала проводницей. Прокравшись в детскую, я прихватила сыновний фонарик.
В халате, накинутом на ночнушку, с фонариком и ключом от туалета я спустилась на первый этаж в три часа ночи.
Но увы! Моей операции не суждено было осуществиться – ключ от туалета не подошёл к лифту по размеру.
«Ты только потерпи, малыш, завтра я тебя обязательно вытащу!» – обещала я котёнку, не вполне, правда, представляя, как смогу это сделать.

В недрах шахты
Без пяти минут девять я уже стояла у дверей диспетчерской.
Наконец на работу подтянулась знакомая тётенька из окошка.
– Мне нужен Вася! – решительно объявила я.
– Что? Опять?! – нахмурилась диспетчерша. – Ключи?
– Котёнок! – честно сказала я. – И не говорите, что это глупости!
– Котёнок? – глаза диспетчерши округлились. – И как вы его туда пропихнули?
– Пропихнула?! – теперь уж и я вытаращила глаза. – Вы считаете, что я сумасшедшая?
– Да, – твёрдо сказала диспетчерша.
Уже час я сидела в диспетчерской в ожидании Васи. Напротив меня невозмутимо существовали пять смуглых брюнетов в синих рабочих комбинезонах. Наконец пришло известие, что Вася сегодня не явится по причине его хронического недомогания.
– Дайте мне ключи от лифта! – потребовала я.
– Ещё чего! – фыркнула диспетчерша. – Они у Васи. И вообще, может, ваш котёнок не в шахте, а в подвале.
– Дайте мне ключи от подвала!
– Ещё чего! Одной вам туда нельзя.
– Дайте мне ключи от подвала и кого-нибудь из них! – я указала на смуглых брюнетов.
Смуглые брюнеты разом ожили, замахали руками и испуганно залопотали:
– В подвал?! Нет, мы в подвал не пойдём! В подвале страшно!
– Я вам заплачу!
Подвал оказался не таким уж страшным, но очень пыльным и душным, а главное, длинным. В нашем доме было девять подъездов, в народе такие дома называют «лежачими небоскрёбами», мой подъезд примерно посередине дома. Обливаясь потом, я пробиралась по бетонным лабиринтам, буквально ползала на четверёньках по толстым горячим трубам, ныряя в низкие арки перекрытий. Впереди меня, освещая дорогу фонарём, пробирался молодой брюнет по имени Алим.
Наконец мы дошли до моего подъезда. Мяуканье раздавалось где-то совсем рядом, но, обыскав весь подвал, котёнка мы не обнаружили. Шахта нашего лифта была изолирована от подвала бетонными стенами. Алим приложил ухо к стене.
– Я слышу его. Он в шахте, – сообщил Алим.
– Как туда попасть?
– Только через лифт.
Мы проделали обратный путь по трубам и вошли в подъезд с парадного.
Алим вызвал лифт на второй этаж, я встала в дверях распоркой, Алим спустился на первый и безо всяких ключей силой раздвинул двери лифта.
– Только держи его, не отпускай! – кричал он снизу. – А то он меня придавит! Я спускаюсь в шахту.
Он долго копошился там с фонарём.
– Я слышу котёнка, но не вижу его… Нашёл… Да их тут много! Но я не могу их достать, они в соседнем отсеке, отгороженном от шахты металлической сеткой.
Но мы с Алимом были так близки к цели, что сдаваться не хотелось уже ни мне, ни ему. Заразившись моим сумасшествием, Алим подобрал на дне шахты какой-то камень и вовсю долбил им по сетке.
– Я сделал небольшую дыру! – сообщал он мне снизу. – Сейчас попробую просунуть руку… Ой! Мама!
- Что?!
Алим выскочил из шахты и поднялся ко мне на второй этаж.
– Там большая кошка с дикими глазами! – испуганно прошептал он. – Это, наверное, их мать. Я не полезу больше, она меня разорвёт!
Я забрала у него фонарь и отправилась в шахту сама.
Спустившись на тёмное захламлённое дно, я поняла волнение Алима: над моей головой висела многотонная кабина лифта с проводами.
– Только ты держи его крепко! – взмолилась я в свою очередь. – А то он меня раздавит!
Дырка, которую Алим продолбил в сетке на уровне самого дна, была меньше кухонной форточки. Направив луч фонаря в соседний отсек шахты, я разглядела в пыли и обломках кирпичей крохотные копошащиеся комочки, штуки четыре. Метрах в двух над полом из маленькой пробоины в стене, ведущей, очевидно, в подвал, торчала голова кошки с испуганно горящими глазами.
Невозможно представить, как она, беременная, протиснулась в такое отверстие.
На мгновение я засомневалась в законности своего вмешательства в их семейную жизнь. Но комочки пищали так беспомощно, а уверенности в том, что они доживут в этом мраке и пыли до того возраста, когда смогут самостоятельно одолеть высоту стены, у меня не было.
Однако дотянуться до них рукой я не могла, они были слишком далеко.
В своём чёрном выходном плаще я легла на брюхо и стала протискиваться по частям в это маленькое отверстие, высвечивая котят фонарём.
У каждого человека есть свои тайные фобии. У меня фобия Винни-Пуха, застрявшего в норе у Кролика. Как-то в детстве, играя с соседом в подводную лодку под его довольно низкой тахтой, я не сумела самостоятельно там развернуться и выползти обратно. Меня, орущую, вытягивали за ноги всей семьёй. С тех пор меня охватывает ужас при одной только мысли о том, что я могу застрять где-то снова. И вот сейчас я нос к носу столкнулась со своим детским страхом.
Кое-как протиснувшись по пояс, я собирала по котёнку, складывая их ближе к сетке в одну кучку.
Каким уж образом я выползла обратно, не помню…
На первом этаже у лифта уже волновались жильцы.
– Безобразие! Опять лифт не работает!
– И не говорите, за что мы только деньги платим?
– Главное, оставили шахту открытой! Туда же может кто-нибудь провалиться!
Из шахты появилась сначала моя всклокоченная голова с мусором в волосах и счастливой гримасой, а затем и всё тело, пыльное и измятое. К груди я прижимала четырёх котят, фонарь и аккумулятор от телефона.
Кто-то в ужасе вскрикнул. Кто-то нервно хихикнул.
– Господи! Наташа? – ахнул сосед из 206-й квартиры. – Вы что, провалились?
Котят мы отмыли и положили на одеяльце в большую коробку, поставили её в подъезде. Успокоившаяся кошка вернулась к ним.

Хоккейная клюшка
Майским воскресным утром, отправив Стёпку в бассейн, я пила кофе в благодушном настроении, когда у меня зазвонил мобильный.
– Алло? – поинтересовалась я.
– Женщина, это снова вы?! – заорали на меня из трубки. – Сколько можно?!
– В каком смысле? – я искренне испугалась.
– Вы оставите лифт в покое или нет?
В моём мозгу было какое-то месиво, я твёрдо знала, что сижу на своём диване у телевизора.
– Я уже вызвала аварийку! – продолжала гневаться трубка. – Идите к лифту немедленно и успокойте его!
– Кого? Лифт? – я потеряла всякое соображение.
– Вашего сына! Он застрял!
Стёпка пищал между третьим и четвёртым этажами. Пока диспетчер через громкую связь вела с ним переговоры, я притащила бутылку воды и хоккейную клюшку. Протиснув клюшку в лифт до середины, я пыталась хоть немного раздвинуть двери, чтобы просунуть бутылку.
– Наташа?! – услышала я за спиной.
На меня вопросительно взирала Таисия Петровна.
– Понимаете, Стёпа пошёл в бассейн… – начала было я.
– С клюшкой? – понимающе кивнула физкультработник.
– Да нет, с ластами, конечно, и резиновой шапочкой… а с клюшкой пошла за ним я!
– В бассейн?
– Да зачем в бассейн? В лифт! – я начинала сердиться. – Он застрял там, понимаете?
– Да что же вы делаете? – возмутилась Таисия Петровна. – Вы неправильно ведёте себя в экстремальной ситуации! Стойте и не двигайтесь, я сейчас вернусь.
Когда приехала аварийка в количестве трёх мужчин, веселью их не было конца.
– Да у вас тут целый лагерь! – хохотали они.
Я сидела на коврике, рядом столпились соседские дети и чья-то рыжая такса, а Таисия Петровна сидела на кухонной табуреточке и задушевным голосом читала вслух «Карлсона, который живёт на крыше».
Когда вскрыли лифт, Стёпу обнаружили спящим в обнимку с рюкзаком.
– Вот видите, Наташа, как правильно вести себя в экстремальной ситуации, – гордо сказала Таисия Петровна и голосом доброй фрёкен Бок спросила осоловелого Стёпу: – Ну что, малыш, тебе понравилась сказка?