К чему снится Брежнев
05.01.2021 00:00
К чему снится БрежневАлиса проснулась минут десять назад, но не торопилась открывать глаза, она хотела досмотреть убегающий от неё сон, там как-то очень интересно всё получалось. Алиса сидела верхом на белом медведе, который плыл на льдине, а рядом на слоне плыл Брежнев, и вот этот слон сурово сказал Алисе:
– Опять газеты в прихожей валяются! Уже неделю не можешь сдать макулатуру в школу.
– Ну зачем ты её ругаешь? – заступился за Алису Брежнев. – Сегодня воскресенье, в школу не надо.

Алиса распахнула глаза, легко вскочила с постели, растворила шторы и сощурилась от яркого солнца, которое искрило на ослепительно-белом снегу. Потом покружилась в своей новой пижамке в клубничках из магазина «Лейпциг». Мама купила эту пижаму Алисе в подарок на Новый год, но, как всегда, не утерпела и подарила уже вчера, на неделю раньше праздника.

Алиска очень хотела похвастать фирменной пижамой перед кем-нибудь, она даже два раза за вечер выходила на лестничную клетку к мусоропроводу, но, как назло, встретила только соседку бабу Цилю с «Беломором» в ярко накрашенных губах. Баба Циля сослепу признала в ней Витьку с девятого этажа и сказала приветливо:
– Что, Витюша, новый спортивный костюмчик? Не поздновато на лыжах собрался?
– Да нет, баб Циль, по грибы иду. Видите, с корзинкой, – раздосадованно махнула мусорным ведром Алиска.
– Шлимазл, – проворчала баба Циля, затянувшись папироской.

Из кухни был слышен звук телевизора, звяканье посуды и сладко тянуло ароматом горячих пирожков с вишней, которые с утра напекла мама. «Сейчас пирожки под какао и телек, – Алиса бросила взгляд на электронные часы, зелёные циферки высвечивали 9.50. – «Будильник» проспала. Подождём «Утреннюю почту», а днём покажут вторую серию про Электроника».

Алиса нажала кнопку катушечного магнитофона, и он продолжил недослушанное перед сном: «Вы хоть шапку-то снимите. – А мне и в шапке хорошо. Ой, тёпленькая пошла».

Алиса с папой очень любили смотреть кино, но по телевизору его показывали нечасто, и тогда папа придумал записывать кино на магнитофон. Конечно, картинку в такой записи не увидишь, но Алиса знала все любимые фильмы наизусть, её память дорисовывала изображение в голове. Правда, звуки с экрана вечно перемешивались с мамиными замечаниями и шкворчанием сковородки.

– Три корочки хлеба! Буратино шутит, богатенький Буратино!.. Алиса, опять босиком? Надень тапки. Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя… Доешь борщ – и за уроки! Алиса, возьми сметану. Я сама была такою триста лет тому назад. Ну в кого ты такая, не понимаю! Помой за собой посуду!

Папа говорил, что прослушивание кино без изображения будит фантазию дочери, а мама с ним спорила, что фантазию будят только хорошие книги, но всё равно разрешала Алиске иногда перед сном послушать кино.

«Интересно, к чему снится Брежнев? – вспоминала свой сон Алиса, заправляя постель. – Почему приснился медведь – понятно, папа писал, что к ним в лагерь из тундры забрёл белый мишка».

Папа Алисы работал на Крайнем Севере, бурил какие-то скважины и писал домой очень интересные письма, которые они с мамой вместе читали вслух по вечерам, сидя на кухне. Алиска отца боготворила, только с ним она могла поговорить о самом секретном, и он её понимал. Она дважды в день проверяла почтовый ящик, с нетерпением ожидая писем. Дура Ленка с пятого этажа как-то раз обидно сказала, что Алисин папа шабашник, потому что так его назвала Ленкина тётка, и тогда Алиса врезала Ленке школьным портфелем по башке.

Папа уехал на Север, на объект, ещё летом, регулярно писал и присылал маме деньги, обещал вернуться осенью, но почему-то остался там до декабря. Однажды Алиса случайно подслушала мамин разговор с соседкой на кухне.

– Что там бурить зимой, в метель, под снегом? – сокрушалась мама. – И письма от него какие-то невнятные стали… Ох, чует моё сердце, Валечка…
– Не выдумывай, – успокаивала маму соседка. – Женька любит вас с Алиской. Значит, что-нибудь не достроили, брак какой-нибудь, а не пишет об этом, значит, не хочет расстраивать.
– Влюбился он, вот прямо чувствую, – упорствовала мама. – Я тоже себе кого-нибудь заведу. За мной Гоша ухаживает… Он же Гога, он же Жора.

В последний месяц мама была очень печальная, а временами даже злая. Вот и сейчас заглянула в комнату раздражённая.

– Алиса, сколько можно спать? Быстро иди чистить зубы и завтракать.

По дороге в ванную Алису остановило дребезжание дверного звонка – на пороге смущённо топтался Витька с девятого этажа.

– На лыжах в лес пойдём?
– Не знаю, – жеманно пожала плечиком своей фирменной пижамы Алиса. – Ты мне ещё должен анкету заполнить.
– Дурость эти ваши девчачьи анкеты, – хмуро сказал Витька. – «Ваш любимый цвет?», «С кем из класса вы дружите?», «С кем хотели бы оказаться на необитаемом острове?». Фигня какая-то.
– Ты мне обещал, – капризно настаивала Алиса. – Не заполнишь – не пойду с тобой никуда. Наташке уже все ребята анкету заполнили, и одноклассники, и друзья, и даже бабушка с дедом. Ты мне друг?
– Алиса, не стыдно в пижаме? – вмешалась мама. – Умойся и оденься. А ты, Витенька, зайди через полчаса. Ты уже завтракал? А то давай с нами, под «Утреннюю почту».

Алиса с Витькой дружили с детсада. Потом в школе. Вместе делали уроки, ходили на горку на санках. Их мамы тоже дружили этажами. Алисина мама звонила по телефону Витькиной:
– Валь, наши явились, кормлю рассольником, смотрят «В гостях у сказки».
– Я сейчас спущусь, Тамар, принесу горячих котлет прям на сковородке, – отвечала Витькина мама. – Надо в них позапихивать, пока сидят, рты раскрыв.
– Валя, захвати своему сухие варежки и носки, мокрый насквозь. Моя у тебя рейтузы синие забыла вчера.
– Точно, рейтузы на батарее сушатся, притащу.

Витька всё мялся в дверях, не торопясь уходить, словно не договорил что-то важное. Алисина мама вздохнула:
– Опять какие-то ваши секреты, – и ушла на кухню.

Тогда Витька достал из-под футболки конверт и мрачно сказал Алисе:
– Тут такое дело. Письмо твоего отца случайно бросили в почтовый ящик к бабе Циле, она мне его отдала.
– От папки! – радостно заверещала Алиска, но Витька тут же зажал ей рот ладонью. – Тихо ты. Непростое письмо, молчи пока.
– А почему распечатано? – удивилась Алиса.
– Баба Циля вечно нос суёт куда не надо, – проворчал Витька. – Я сам письмо не читал, но она рассказала. В общем, плохо дело. Я с баб Цили клятву взял, что она твоей маме не проболтается, пригрозил, что тогда гриб её чайный пить не стану и в унитаз его выплесну, а она на него молится и, по-моему, даже с ним разговаривает. Пошли к ней, она какую-то версию выстроила.

Баба Циля закурила папиросу, нацепила на нос одни из двух висящих у неё на груди очков, те, что для чтения, и с видом следователя разложила письмо на кухонном столе.

Письмо изучили досконально, до запятых и точек. И вроде писал в нём папа всё как обычно: о погоде, о своих товарищах, о северных оленях, о том, как скучает по маме и Алисе и как ему не терпится поскорее вернуться домой.

– И всё здесь вам кажется нормальным? – криво улыбнулась баб Циля. – А оборотную сторону письма вы рассмотрели?

На другой стороне тетрадного листочка в клеточку, в самом низу, было написано несколько предложений на английском языке и перечёркнуто крест-накрест.

– Подумаешь, – отмахнулась Алиса. – Папа часто пишет на каких-то исписанных страничках, то на метеорологических сводках, то на инструкции по встрече с белым медведем.
– Не спорю, встречи с медведем и погодные прогнозы для его работы важны и объяснимы, – охотно кивнула баб Циля и, приспустив очки, строго прищурилась. – А вот при чём здесь английский язык? Он что, работает на американскую разведку?
– Скажете тоже, – усмехнулся Витька.

Баба Циля достала из-под тяжёлой книги «Кошерная кухня» английский словарик с вложенным в него листком.

– Я сделала построчный перевод этого текста. Да это азох’н’вэй! Какой ужас!

Витька взял листочек с переводом и прочитал вслух не связанные между собой слова, но всё равно они произвели сильное впечатление на Алису: «рудники», «уран», «преступник», «шахта», «милитаризм», «усиление», «роль», «мировая арена», «сыворотка», «взрывное устройство», «завершение операции».

– Это явный доклад американского шпиона о разработках урановых рудников на Крайнем Севере СССР! – безжалостно подытожила баб Циля.
– Папа не шпион, и он не знает английского, – испуганно сказала Алиса.
– Для нас не знает, а для них – знает! – указала пальцем куда-то вверх баба Циля. – Его завербовали, а наша советская разведка рассекретила операцию, на допросе ему ввели сыворотку правды, я читала в детективах, что есть такой препарат, и он признался во всём! Короче, надо что-то делать.

Алиса расплакалась. Витька нахмурился и заявил:
– После Нового года поеду к нему и во всём разберусь.
– Куда ты поедешь, как? – всхлипнула Алиса.
– Обратный адрес на конверте есть, – соображал Витька. – Деньги на дорогу возьму в бутылке из-под шампанского, мы туда десюнчики кидаем, а по праздникам родаки даже пятирублёвки суют, уже почти по горлышко заполнена. Поеду через неделю.
– Я с тобой, – схватила его за руку Алиска. – У меня тоже копилка есть. Скажем мамам, что нас в зимний лагерь от школы отправляют.
– Нет, ты останешься дома, это мужские дела, – приказал Витька.
– Мешигинер, – покачала головой баб Циля, – сумасшедший…

Новый год уже вытирал свои заснеженные валенки о входной коврик у двери. Мама где-то по случаю достала дефицитную серебристую ёлочку.

– Ничего себе, как в «Новогоднем огоньке», – вяло сказала Алиса.
– Да, мы теперь с тобой как артисты эстрады отметим праздник, – безрадостно соглашалась мама.
– Витьку с мамой позовём? – спросила Алиса.
– Позовём, конечно. А они позовут нас. Так и будем ходить друг к дружке с этажа на этаж, – грустно улыбнулась мама и вдруг остановила взгляд на Алисе. – Вы же с папой столько хороших фильмов пересмотрели, вот скажи мне, ведь в них под Новый год всегда происходит чудо. Влюблённые встречаются, и добро побеждает зло?
– Конечно, так всё и бывает, – не поднимая глаз, кивнула Алиса, – но это же только в кино.
– Девочки, хватит пускать сопли! – в незапертую квартиру ворвалась тётя Валя. – Мы с Витькой принесли вам торт «Птичье молоко»! Где визг радости? Мой благоверный за ним всю ночь отстоял в очереди, а теперь как сонная тетеря дрыхнет на тахте – не растолкать. Витька, заноси десерт! Томка, пора шампанское открывать, а мелким – «Буратино», проводим старый год и вступим в новый! Всего полчаса осталось до курантов.

Зажгли гирлянду на серебряной ёлочке, разлили напитки по хрустальным фужерам, и тут в квартиру ступил Дед Мороз.

– Вы меня ждали? Вы меня узнали? – спросил он зычным голосом.

Все уставились на это явление: дядька, хоть и был разрумяненный и с бородой, но не в красном кафтане, как следует, а в овчинном тулупе и унтах, да и вообще его никто не заказывал!

– А я вам подарочек привёз, – не смутился Дед Мороз. – Женька, ковыляй сюда.

И тут в дверном проёме появился Алискин папка, в ушанке, припорошенной снегом, тоже в тулупе и на костылях.

– Женечка! Папка любименький! Ты приехал! Что с тобой? – хором закричали мама с Алиской.
– Вы, я вижу, шампанским старый год провожаете? – весело крикнул Дед Мороз. – А нам бы с мороза водочки. Женька, разливай!

Папа, неловко облокотившись на дверной косяк и отставив один костыль, извлёк из кармана тулупа чекушку. Мама, плача и улыбаясь одновременно, метнулась за стопочками, прямо на пороге наполнила их водкой и протянула нежданным гостям. Выпили, и Дед Мороз сказал торжественно:
– Ваш отец Евгений – герой! В аварийной ситуации работал, двух дураков спас из буровой под обрушившимися сваями, а сам ноги поломал, но наши врачи его починили. Это он для форса с костылями, скоро будет бегать лучше прежнего. А я его сюда сопровождал, Юрой меня зовут. Да, что ж мы всё стоим в дверях? Сейчас куранты начнутся!
– Я тоже с подарками, – застенчиво сказал папа Женя. – Тамарочка, там тебе в бауле всякая косметика и дублёнка, а тебе, Алиса… Юрка, помоги уже!

Мороз Юра кивнул и вынес из прихожей картонную коробку.

– Это видеомагнитофон! – торжественно объявил папа. – Теперь мы кино будем не только слушать, но и смотреть.

Алиса поманила папу в свою комнату и устроила допрос с пристрастием.

– Евгений Борисович, – обратилась она к нему официально и протянула письмо. – Скажите мне прямо, вы американский шпион? Кому предназначались эти сведения на английском языке про урановые шахты, преступников, усиление роли на мировой арене и сыворотку правды?

Папа растерянно уставился на письмо, но, что-то сообразив, расхохотался.

– Алиска! Я же в травматологии в одной палате с Пашкой лежал, со студентом, он экзамен по английскому сдавал и делал перевод детектива Агаты Кристи «Карман, полный ржи»! Ну, помнишь, у нас ещё фильм такой вышел – «Тайна «Чёрных дроздов»? Он мне вырвал листочек из своего блокнота – письмо вам написать.
– А видеомагнитофон иностранный и видеокассеты где взял? – не отступала Алиса.
– Дружочек ты мой! – обнял её папа. – Я этот видик у наших моряков купил, и кассеты тоже. Мы все эти фильмы с карате сотрём и станем на них записывать наше любимое кино с телека: «Чародеи», «Обыкновенное чудо», «Карнавал»!

В комнату заглянула раскрасневшаяся мама, посмотрела на отца влюблённым девичьим взглядом.

– Алиска, Женька, быстро к столу. Куранты бьют, пора шампанским чокаться и желания загадывать!
– Но надо же первый бокал в форточку выплёскивать, чтобы ничего плохого не случилось, – вспомнила Алиса.
– Нет, – засмеялась счастливая мама. – Это суеверие только на високосный год, а он уходит, и теперь наступает новый прекрасный 1985-й! Ура, товарищи!

Алиса деликатно отвернулась, потому что мама с папой начали по-взрослому целоваться. Но поцелуй всё равно прервали, в квартиру явились заспанный Витькин папа под руку с бабой Цилей.

– Вы нас забыли в прошлом году, а мы нашлись, – звонко зевнул Витькин папа. – С праздником, шпиёны!
– Я ему ничего не говорила! Коля, ну что ты придумываешь? – шикнула баба Циля, – Аби гэзунт, Женечка, главное здоровье! Ты потом ко мне забеги, я тебе чайного грибочка нацежу, только ты меня один в этом сумасшедшем доме понимаешь.

Наталия СТАРЫХ
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №51, декабрь 2020 года