– Когда смотришь на вас в образе, кажется, что вы будто бы совсем не играете. Что вы и есть типичный оперуполномоченный, генерал, врач, бандит и даже священник. Как вам такое удаётся?
– Я ничего особенного для этого не делаю. Конечно, актёрское мастерство присутствует, но мне кажется, что в большей степени это Божий дар. Есть такая категория актёров, к которой я, к счастью, принадлежу, – им дано быть естественными в кадре. Это называется актёрской органикой. Вообще самое главное качество для драматического артиста. Но понятно, мало выглядеть естественным, надо ещё и кое-что сыграть. И вот тут уже подключается мастерство.

– Вы очень разноплановый актёр. Рады, что у вас нет определённого амплуа?
– Да, это очень здорово, мне нравится. Хотя одно время я регулярно играл людей в погонах, милиционеров. Меня даже спросили – каково это, когда играешь одних и тех же. Но ведь милиционеры – люди разные. Один хороший, другой – не очень, а третий – совсем плохой. И каждого нужно играть индивидуально. Однако милиционерами, к счастью, дело не ограничилось. У меня есть мэры, губернаторы, контрразведчики, уголовники – да кого только нету. Мне это ужасно нравится. Разные ситуации, тексты, партнёры…

– Вы упомянули Божий дар, в связи с этим хочется вспомнить фильм Николая Досталя «Монах и бес», где вы сыграли роль игумена. В современном кино нечасто встречается положительный образ священника. Вам такой образ импонирует?
– Я бы не сказал, что в фильме он такой уж положительный персонаж. Нет, он, конечно, не плохой, у него своя правда. Он болеет за монастырь, за своё дело. Но в то же время хитрый, завистливый. А что касается образов священников, я человек не особо воцерковленный. У меня есть, конечно, свой бог в душе, как у многих из нас. И молиться предпочитаю про себя. Например, попросить о чём-нибудь.

– Популярность пришла к вам в тридцать шесть лет. Но зато потом за два десятилетия вы снялись более чем в 160 картинах. Остались ли роли, которые ещё не сыграли?
– Конечно, я много каких ролей не сыграл, и понятно, что уже не сыграю. Не сыграю молодых героев, ведь мне уже пятьдесят четыре года. А что касается известности, которая ко мне пришла позже, чем к другим, то у меня всё в жизни так – рывками, скачками. То нет ничего, то вдруг – раз, и резкий переход на следующую ступень. Вот однажды долго не было ролей, а потом меня встретил режиссёр Сергей Урсуляк. Он видел меня в спектакле и позвал в свой фильм «Долгое прощание». Следом же была «Ликвидация». Так началась моя кинокарьера, и она пошла вперёд.

Я когда-то спрашивал Урсуляка: «Серёж, ну почему меня мало снимают? Мне уже почти сорок лет». Он ответил: «Подожди. Каждому овощу – свой сезон. Придёт твоё время. У тебя сложная внешность, и не очень понятно, как тебя снимать. Ведь ты явно не романтический герой. Понятно, что характерный артист. Так что твоё внутреннее состояние должно прийти в соответствие с внешним видом. Когда ты внутренне созреешь, когда станешь таким же взрослым в душе, каким выглядишь внешне, вот тогда от ролей отбоя не будет».

Так что я поздний овощ, который ещё должен был созреть. Именно это и произошло – зрел-зрел и около сорока дозрел.

– Нет ли совпадения в том, что ваша первая роль в кино была у Досталя, затем почти пятнадцать лет затишья, и вот вас снова зовёт Досталь? Но на этой раз роль – крупная. Не видите ли вы в этом судьбу, круг, который замкнулся?
– Возникла такая мысль. У Досталя в фильме «Облако-рай» у меня была самая первая кинороль, маленький эпизод. Я был молодой и неопытный, совершенно не понимал, как надо сниматься – смотреть в камеру или не смотреть, каким боком стоять, как поймать свет. В общем, Досталь остался недоволен мной, как я почувствовал. И всё, он пропал на много лет. А потом совершенно неожиданный звонок от него: «Борис Борисович, а это Николай Николаевич. Я слежу за твоей карьерой». Я-то думал, он мне никогда больше не позвонит… «Я смотрю, как ты растёшь, как ты изменился. Вот, хочу тебя позвать». Мы договорились. Я тогда подумал: неужели круг замкнулся? Что бы это значило? Это что, моя последняя роль? Но нет, потом появились другие роли, ещё и ещё, так что есть возможность идти дальше.

– Как относитесь к популярности и узнаваемости?
– Не очень люблю, когда меня просто тупо узнают. У меня нет потребности в таких восторгах: «Ах, вот идёт звезда!» Налево – здравствуйте, направо – здравствуйте. Я, наоборот, люблю кепочку надеть, чтобы не узнали. А сейчас вообще очень удобно: маску надел и пошёл. Когда тебя приветствуют на фестивале или в театре после спектакля – это одно, а когда я просто в магазин иду – ну зачем?

– Каково это для актёра – долгое время сидеть без ролей? Что вам говорила жена? Тяжело, наверное, сохранять спокойствие в такой ситуации.
– Да, было тяжело. Я работал в ТЮЗе, там ролей не давали, и в кино меня никто не снимал. Я не видел перспектив, не понимал, что же дальше-то. Хотел уходить из профессии, но куда? На фортепьяно разве что играть. (Б.Б. Каморзин – выпускник ЦМШ при Московской консерватории. – Ред.) Но Света, моя жена, всегда говорила: «Не волнуйся, я в тебя верю, ничего от тебя не требую и не устраиваю скандалов». Нам первое время очень помогала Светина мама, моя тёща. Собственно, мы на её деньги и жили. А Света говорила, что у меня всё впереди. Спасибо ей за это.

– Вы очень быстро сделали предложение Светлане. Что вы в ней сразу разглядели?
– Иногда бывает так, что твой человек появляется совершенно неожиданно. До этого я жил с другой женщиной два с половиной года. Она старше меня. На её счёт я не имел никаких намерений, то есть тратил её время. Внутренне понимал, что из этого положения нужно как-то выходить, ведь это не очень хорошо по отношению к женщине. Но из песни слов не выкинешь. И вот мы расстались. Я уже работал в Театре юного зрителя и встретил там милую девочку-администратора, которая такими хорошими глазами на меня смотрела! Я на неё тоже посмотрел. Знаете, как бывает, просто сложилось. Мне тогда захотелось сделать для неё что-нибудь хорошее. Купил ей мороженое и пригласил погулять. Мы шли и разговаривали, и я подумал: «Господи, ну вот же!» Сделал Светлане предложение очень быстро, она тут же согласилась.

– Вы театральный ребёнок. Мама – театральный режиссёр, отец – актёр. Как живётся таким детям? Вы спали в гримёрке, пока родители находились на сцене?
– Как любой театральный ребёнок, я сразу оказался очарован этим миром. Закулисье, запах старых костюмов, затхлый, но приятный. Особая атмосфера, когда актёры переодеваются, гримируются, настраиваются перед выходом на сцену. Всё это очень волнует и немного тревожит. Какая-то любовь была разлита за кулисами, все друг с другом флиртовали, а порой и целовались в закутках. Мама рассказывала, что, будучи младенцем, я действительно спал в гримёрках. Так что любовь к театру мною буквально впитана с молоком матери. Стало понятно, что я буду актёром. Хотя мог бы стать и пианистом.



– То, как вы себе представляли театр, совпало с тем, каким он оказался в реальности?
– Нет, всё сразу пошло по-другому. В училище нам говорили, что театр – это семья, общность, сплочённый коллектив. Мы должны держаться вместе, мы – команда. В общем, семья. Но когда я поработал в разных стационарных театрах, то понял, что никакая мы не семья. Семья у меня дома, а здесь – работа. И не надо высокопарных слов о том, что «мы служим Мельпомене». Мы просто приходим на работу и зарабатываем на ней деньги. Да, это звучит цинично, зато правда. В общем, первые же мои впечатления сильно разошлись с идеалистическими представлениями о театре. Это две большие разницы.

– А разве актёры не дружат?
– Честно скажу, что близких друзей среди актёров у меня нет. Со всеми ровные, спокойные и доброжелательные отношения.

– Ваш сын не стал продолжать традицию актёрской семьи. Чем он занимается?
– Он окончил химфак МГУ, сейчас – аспирант Сколковского института науки и технологий. Это очень круто. Борис никогда не хотел стать актёром. У него мозги не гуманитарные, как у папы, мамы, бабушки и дедушки. Он классический технарь. Хотя я водил его на пробы, он даже участвовал в телевизионных программах. Но в какой-то момент сказал: «Папа, не хочу, отстань от меня. Мне нравится химия, и я буду поступать на химфак». Ну и молодец, поступил! И всё у него хорошо развивается.

– Хватало времени на воспитание сына?
– Я проводил с ним всё время. Меня как раз тогда не снимали, так что ударился в воспитание сына. Я постоянно с ним гулял, играл в футбол, зимой в снегу с ним валялся, с горок катался. Научил играть в шахматы, бильярд, карты, баскетбол. Мы разговаривали всё время. Учили стихи. Я вложил в него всё, что мог. По-моему, очень хороший мальчик получился.

– После окончания музыкальной школы вы могли поступить в Консерваторию, но ушли в армию. Да ещё и служили недалеко от Чернобыля.
– Да, когда в апреле 1986-го произошла катастрофа, я служил совсем рядом, в Белоруссии, в Витебской области. Естественно, мы не были ликвидаторами, нас никуда не посылали. Даже не сразу узнали о случившемся. Однако потом я прикинул, что в армию уходил с большой копной белых волос, а вернулся с сильно поредевшей причёской. Хотя не таким лысым, как сейчас. Долго не мог понять, что случилось. А потом дошло – ведь Чернобыль совсем рядом. Вероятно, меня это затронуло. К сожалению. Но ребёнок родился нормальный.



– Вы производите впечатление человека мягкого, доброго и открытого. Это воспитание или личные качества?
– Это воспитание. Хочу сказать спасибо родителям за то, что вложили в меня. Нужно стараться быть интеллигентным человеком, не обижать людей, разговаривать с ними доброжелательно и не ставить себя выше других.

– С вами комфортно работать?
– Без ложной скромности могу сказать, что со мной работать комфортно. Я хороший партнёр. Конечно, текст могу подзабыть, всякое бывает, но это не страшно. Я дисциплинированный, ответственный и профессионал в своём деле.

– Чего, как вам кажется, не хватает современному российскому кино?
– Раньше в кино было больше талантливых людей. Как-то мы измельчали. Может быть, дело в цензуре, которую раньше приходилось преодолевать, и отчасти благодаря ей удавалось снимать очень талантливое кино. А сейчас можно пять минут снимать летящую пулю, нарисовать батальные сцены на компьютере, показать, как дома рушатся. Но во всём этом нет души, нет таланта. Да и понимание порой отсутствует – а для чего всё это делается? Ведь самое интересное, что можно показать на экране, – это человеческие отношения. А на летящую пулю интересно смотреть лишь один раз. В общем, раньше было больше режиссёрских и актёрских высказываний. А сейчас даже музыки хорошей в кино не звучит. Раньше – что ни фильм, то шедевральная мелодия. Больше было души. И снимали по живому, и били по больному. Теперь всё иначе.

– Когда ваша карьера была ещё впереди, а у однокурсников она уже складывалась, какие чувства вы испытывали?
– Испытывал чувство несправедливости. Я понимал, что достоин большего. Видел: что я как актёр как минимум не хуже, если не сказать лучше. Не понимал, что происходит: почему у сверстников уже несколько главных ролей, а у меня ничего, и меня никто не знает. Психовал, раздражался. Это пришлось пережить. С коллегами, впрочем, я не ссорился, в основном дома срывался.

– У вас на 2021 год запланировано много премьер. Отразилась ли на вас самоизоляция?
– Слава богу, работа есть. В какой-то момент стало страшно, ведь всё остановилось. Но потом понемножку картины запустились. Недавно закончили снимать сериал «Исправление и наказание» для канала ТНТ. Это комедия, и у меня там большая роль. Также там снимаются Анна Михалкова и Тимофей Трибунцев.

– Но вообще-то у вас больше ролей второго плана. Это болезненно для актёра? Хочется главных ролей?
– Хочется. У меня есть главные роли, но я стремлюсь к большему. Тем не менее актёр должен уметь сыграть любую роль, и большую, и маленькую. И в каждую вложить свою душу, жизненный опыт, взгляды. Обогатить тем самым даже персонаж второго плана.

– Что бы вы сказали человеку, который вроде нашёл своё призвание, но у него пока ничего не получается?
– Надо внутренне сжаться, всегда быть готовым использовать свой шанс. Чтобы не было такого – шанс дают, а ты не готов, ты не в форме, ты занят чем-то другим. Надо всегда быть собранным и ловить, ловить случай, который рано или поздно произойдёт. Ну и, по возможности, конечно, иметь вторую половину, которая тебя всегда поддержит.