В субботу мы всей семьёй пошли кататься с горы на снегокате. Посреди многоэтажного микрорайона у нас есть широкий и глубокий овраг, любимое, хоть и опасное место любителей быстрого спуска. Мой внук постоянно катается здесь в зимнее время. Но в этот раз семилетний Максим упал, на глазах у меня и своих родителей свалился в канаву, заросшую ветками, и громко заплакал. Сын бегом спустился вниз.

Смотрела на происходящее с вершины горы, окаменев от ужаса, повторяла про себя: «Господи, хоть бы всё обошлось». Опомнившись, тоже помчалась вслед за сыном к густым зарослям. Увидела, что Максим цел, только щека поцарапана и кровь выступила на губе. Главное – руки, ноги, голова на месте, целые и невредимые.

Я была безмерно счастлива, когда поняла, что всё в порядке. Дело в том, что на этой коварной горе мой знакомый едва не потерял ногу. Он спускался с внуком на снегокате, хотя не умел им управлять. Когда возникла преграда на пути, начал тормозить ногой, чтобы защитить малыша. Ампутации конечности удалось избежать, но хромота осталась навсегда.

Родители Максима, успокаивая ребёнка, тоже с облегчением смеялись, но их шутки и реплики звучали примерно так: «твои глаза могли на ветках повиснуть, но всё обошлось», «не реви», «почему не свернул вовремя?», «теперь знаешь, как это – падать в яму», «есть что вспомнить».

Максим не подчинился приказу «не реветь» и продолжил плакать – видно, очень испугался. Я достала платок, подошла к внуку, стряхнула с шапки мелкие веточки, вытерла кровь с подбородка, предложила воду, чтоб прополоскать рот. Краем глаза заметила, что вокруг нас бегали какие-то девочки, которые радостно кричали: «У мальчика кровь, он разбился». Максим не замечал этого ажиотажа, просто плакал. Он продолжил рыдать у меня дома, улёгся на кровать и долго ещё всхлипывал, не желая ни с кем общаться.

Родители, чтобы подбодрить сына, пообещали: если к понедельнику раны не затянутся, то Максим может остаться дома. Но мальчик решительно заявил, что в школу всё равно обязательно пойдёт, там у него друзья, а дома «делать нечего». Удивительно, обычно он, как и все дети, радуется возможности пропустить уроки, готов ради этого на всё.

Когда вечером сын с семьёй направился к машине, чтобы ехать домой, Максим неожиданно сказал:
– Может, ещё разок с горы прокатимся?

Отец решительно запретил:
– Нет, уже темно.

Добавил:
– Ты молодец, у моего знакомого сын два года назад катался и тоже застрял в ветках, так он до сих пор боится ездить на снегокате.

Макс гордо улыбнулся и предложил:
– Папа, садись на снегокат, до машины довезу.
– Нет, давай лучше я тебя.

И отец повёз своего храброго сына, которого неудача на склоне совсем не запугала.

На следующий день нас ожидало новое открытие: Макс не только продолжал рваться в школу, но и поделился переживанием: вдруг его царапины до понедельника затянутся и шрамы будут не видны. Выяснилось: он мечтает прийти в класс и небрежно, как настоящий мужчина, бросить одноклассникам:
– На лице? Да это ерунда, поранился, не справился с управлением.

Всё воскресенье его волновал вопрос – вдруг раны к понедельнику станут незаметными? Несколько раз подходил к маме и уточнял:
– Точно не заживут до завтра?

Мама успокаивала героя, но он всё равно нервничал.

Царапины затянулись примерно через неделю, а меня, признаюсь, долго тревожила мысль – почему внук оказался на дне оврага. Действительно не справился с управлением или специально свернул в заросли? Он мог рискнуть, попытаться пройти по краю пропасти.

Почему это пришло мне в голову? Вспомнила его недавние слова: «Когда иду домой из школы через гаражи, то специально падаю много раз, потому что мне нравится падать». Так же он выражал желание заняться акробатикой (кстати, я так и не выяснила, где он это слово услышал). И даже что-то говорил мне о паркуре. Что может быть страшнее этого явления!

Страх за здоровье внука прочно поселился внутри меня, я никак не могла от него освободиться. А вдруг Макс захочет стать альпинистом, вскарабкаться на Эверест? Однажды я видела, как, катаясь с горы, он на время отбросил снегокат, схватил ветку и стал подниматься по откосу вверх, втыкая прут в снег как ледоруб. Было видно: он в восторге от своей новой роли покорителя вершин.

Через некоторое время аккуратно спросила Максима, случайно ли его падение. Он успокоил меня, сказав, что просто не рассчитал, поздно повернул руль. Но я всё равно переживала в глубине души. Ох, как пугает мужское безрассудство! Как страшно жить в мире, где мужчины лезут на скалы и крыши, подают дурной пример подрастающему поколению.

Успокоил меня потом необычный случай. Стояла на остановке, внезапно ко мне подошёл незнакомый парень и произнёс:
– Я хочу сказать, что Господь Бог вас любит.

Ответила:
– Спасибо.

И после этих странных слов странного парня почему-то расслабилась, поняла, что надо делать. Мне нужно с ещё большим жаром молиться за альпинистов, сноубордистов и прочих любителей риска, а также за их родных и близких. И, конечно, за своих детей и внуков, их счастье, здоровье и удачу.