Тогда побывала и я в отделении гнойной хирургии, насмотрелась и наслушалась разных историй. К счастью, у нас в палате царили взаимовыручка, сострадание и понимание. Кроме меня, там лежали ещё четыре женщины.

Вот, например, рядом со мной – самая старшая соседка, которая пострадала из-за своей доброты. Вышла погулять с собачкой, а во дворе драка, два пса рвут бездомную кошку, жившую у них в подъезде. Естественно, бабушка ринулась спасать несчастную. Разогнала тростью собак, кошку схватила на руки, а та вместо благодарности когтями расцарапала ей руку, заехала под ноготь.

Промыла она всё дома, примочки делала, распаривала, но становилось всё хуже и хуже. В больницу обратилась уже через неделю, когда терпение закончилось. Сняли ноготь, почистили рану. Бедная женщина возвращалась с перевязок белая как мел, немного отлежится и домой идёт после обеда: собачку-то кто покормит и выгуляет? Вот так, из последних сил, бегала в самоволку, а кошка эта, стерва, так и сидела у подъезда, все её кормили и жалели. А наша больная её уже тихо ненавидела, ведь сколько боли пришлось вытерпеть.

Другая соседка, молодая и очень симпатичная женщина, воспитатель детского дома, тоже пострадала из-за своей отзывчивости. На прогулке у незнакомой мамочки покатилась на дорогу детская коляска, наша соседка её поймала, схватила, при этом палец застрял между железками, его расплющило. С этим распухшим пальцем она долго не обращалась к врачу, всё тянула, работать-то вместо неё некому, нельзя же бросить ребятишек. И не думала о том, что двое её собственных детей могли в итоге остаться сиротами.

Вот и я со своей добротой попала в историю. За некоторое время до этого сделали мне урологическую операцию, долго лежала на лечении. Нужен был препарат для очистки крови. Дети нашли в интернете, купили, привезли. В инструкции ясно написано, что лекарство применяется внутривенно. Но одна криворукая медсестра не глядя закатила мне внутримышечный укол в бедро, не разбавив препарат. Сразу начало так жечь, прямо слёзы выступили. Она сама испугалась, давай мне компрессы ставить.

Я лечащему врачу ничего не сказала, думала, пройдёт. Всей палатой народ возмущался, говорили, жалобу надо написать. Но я, пораскинув мозгами, решила, что не стоит. Ведь ясно: жалобу мою перешлют заведующему отделением для разбора на месте, а мне очень не хотелось подводить этого умного, доброго, усталого седого человека, который сам делал мне сложную операцию, спас жизнь.

В общем, неделю промучилась, дошло до того, что ночи не спала от боли, так ногу дёргало. Только тогда и сказала лечащему врачу. Тот в крик: почему столько дней терпела, без ноги остаться решила? И давай названивать в отделение гнойной хирургии.

Так я там и оказалась, сразу отвезли в операционную. Теперь, если что, по шрамам можно меня опознать: сначала бок располосовали, а потом ещё и ногу.

Думаете, эта медсестра передо мной извинилась? Ничуть не бывало. Сделала вид, что так и надо. Видно, совести совсем нет. Мне её жаль. Или они от тяжёлой работы так черствеют? Сестёр не хватает, многие сутки через сутки пашут. И санитарочки так же. Кто пойдёт на такую работу, когда больных полно, и женское, и мужское отделения урологии битком набиты. И все злые, нервные.

Когда лежала уже в гнойном, вот на что ещё обратила внимание. Хирурги – в основном молодые парни, хотя есть и женщины, и все очень приветливые, доброжелательные. Про себя думаю: это какие надо иметь крепкие нервы, чтобы каждый день видеть кровь, слышать стоны и при этом оставаться невозмутимыми. Наверное, у этих людей какой-то особый склад характера, вот такое призвание – хладнокровно резать, отпиливать части тела, чтобы не допустить гангрены. Учитывая, что в нашем городе одно-единственное отделение гнойной хирургии, представьте, сколько у них работы. Ничего, не унывают, трудятся, шутят, улыбаются. Дай им бог всем здоровья и удачи.

У меня была знакомая женщина-хирург, которая прошла всю войну до Белграда, она про раны и ампутации рассказывала такие ужасы. Сама маленькая, хрупкая, как выжила в таком аду, не понимаю. Она тоже получила два тяжёлых ранения, но возвращалась к операционному столу. И до конца жизни была приятной женщиной, такая чистенькая и аккуратная. Никто и не догадывался, что когда-то бесстрашно орудовала пилой и скальпелем. Она всегда говорила: главная задача – спасти жизнь человеку.

Раз уж пошла сегодня медицинская тема, хочу ещё раз низко поклониться сотрудникам реанимации нашей тысячекоечной больницы. Они боролись за мою жизнь, долго я у них лежала. С тех пор семь лет прошло, но и сейчас всех вспоминаю с благодарностью. В основном, опять же, молодые ребята.

Остался в памяти один парень – он сначала сам был пациентом реанимации, умирал, но его вытащили. Когда выздоровел, остался там работать, пошёл учиться на фельдшера. Ещё несколько юношей и девушек – студенты медицинского института, а здесь нарабатывали опыт. Молодцы, никакой работой не брезговали.

Конечно, пока лежала там – было страшно, ну а теперь это приятные для меня воспоминания. Правду говорят: то, что сегодня трагедия, завтра уже драма, а послезавтра комедия. В голове остаётся только хорошее, светлое. Как говорится, ноги носят, значит, живу. Я уже не раз писала медикам благодарности за всё сделанное для меня и других людей.

А ведь когда пришла в себя после операции, огляделась и тихо ахнула. Лежу голенькая под простынёй, а вокруг три мужика, такие же полуживые, перебинтованные, лиц не видно. Большую часть времени мы дремали. Нам кололи обезболивающее, поэтому никакой боли я не чувствовала. В общем, всё тихо, чисто и благородно.

Но ежедневно в четыре часа утра – щёлк, свет включили, и давай нас ворочать, приводить в порядок, чтобы к обходу врачей все лежали умытые, на чистой постельке, как куколки. Все подключены к аппарату искусственного дыхания, в горле трубка, говорить нельзя – но я на бумаге могла писать, если что-нибудь нужно. За окном стояла весна, хорошо, что у окна лежала, на травку и птичек любовалась.

Вот такие случаи бывали в жизни, но и за них всегда мысленно благодарю Бога. Все испытания нам даются не просто так, а для чего-то. Может быть, для того, чтобы поняли: жизнь надо ценить, не рисковать по-глупому. Наверное, в некоторых случаях наши ангелы-хранители во все колокола бьют, а мы не слышим. Лишь с годами задумываемся, прислушиваемся. Хорошо, если не поздно.