Сижу у себя в деревне, ничто не предвещает последующих событий. В десять утра телефонный звонок от дальней родственницы – такой дальней, что лет семь не виделись. Говорит, стоит у моих ворот, хочет зайти. Ничего не поделаешь, открыла, впустила без энтузиазма. У меня в этот день небольшой личный праздник, в обед придут друзья. Утренние незваные гости совсем ни к чему.

Выяснилось, дама приехала в наши края на кладбище к своим родным. И не одна, а с 11-летним сыном.

Зашли. Мальчик очень крупный, за спиной у него большой рюкзак. У мамы тоже огромная сумка. Начали распаковывать вещи прямо с порога, не спрашивая. Я напряглась. Оказалось, там еда, дорога у них дальняя, ехали полтора часа, проголодались. Всякие чипсы, вафли, печенье, сок в бутылках и блины. Зачем тащить такое количество еды, непонятно, но не моё дело.

У меня кухня-гостиная. Мальчишка берёт блины, чипсы, сок, идёт и садится на диван, раскладывает всё это добро, задирает ноги и стучит ими по стене. Я наблюдаю за этим в шоке.

– Это у него такой ритуал, – объясняет мать отпрыска.

На этом странном действе ребёнка я очнулась. Вежливо, но твёрдо сказала, что у меня принято есть только за столом, и попросила пройти в зону кухни. Отрок начал злиться, говорил, что привык на диване. Я была непреклонна: или он ест за столом, или не ест в моём доме совсем. Недовольная мать глазами метала молнии, но в итоге мои требования оказались выполнены. Поели, попили, пора и честь знать. Жду, что дальше.

Дама попросила меня сходить навестить могилы родных, а сынок пока посидел бы дома. Мол, мальчик большой, вполне можно одного оставить, займётся играми в телефоне. Объяснила, что у меня мало времени, придут гости, хотелось бы скорее освободиться. Она всё поняла. И тут я совершила роковую ошибку – согласилась идти на кладбище.

Сходили. Вернулись домой, а я не смогла открыть дверь, мальчик заперся изнутри. Стучали, звонили, нервничали. Наконец открыл. Зашли. Как будто всё на месте, но грязно, липко.

Я открыла холодильник, чтобы готовить салат, а там… Нет килограммового торта для гостей, только пустая коробка. Он съел торт. Залез в чужой холодильник и просто съел, весь. Закусил сырокопчёной колбасой, нарезкой из солёной семги, рулетами с ветчиной и сыром. Съел не всё, но испортил, помял. Наверное, специально.

Я впала в ступор. Никогда не сталкивалась с подобной наглостью вкупе с какой-то животной, пещерной невоспитанностью.

Мать с гордостью заявила:
– Да, сынок у меня любит покушать. А что без спроса – так он свободная личность, главное, чтобы на пользу пошло. Он же ещё маленький ребёнок. Тебе ведь не жалко?

Мой долгий задумчивый взгляд всё сказал. Они быстро собрали остатки своей еды и уехали. А я осталась с грязным полом, разорённым холодильником и открытой морозилкой, туда он тоже заглянул, съел мороженое.

На прощание я не стала выяснять отношения. Помните цитату из «Винни-Пуха»: «А что подумал по этому поводу Кролик, никто так и не узнал, потому что Кролик был очень воспитанный».

Можете меня осуждать, но я повела себя как Кролик, избрала трусливую тактику. Просто решила: приму все меры, чтобы эти люди больше никогда не появлялись в моей жизни. Не стану брать трубку, если эта дама позвонит, что-либо говорить ей всё равно бесполезно, только нервы тратить.

К счастью, недалеко от моего дома есть два больших продуктовых магазина, поэтому проблему еды для гостей я решила быстро. Хорошо, что свободная личность не съела сырые куриные крылья, замариновать их заново я бы точно не успела.

В наше странное, непростое время некоторые путают свободу с вседозволенностью. И нам приходится с этим жить.